Владимир Колычев - А ты бы ей отказал?

— А ведь ты, Олег Богданович, хотел меня убить! — Кожников остановился, казалось, в самый последний момент перед столкновением лоб в лоб.

Вертун опустил голову, зло, исподлобья зыркнул на него.

— Виталик, хорош пургу гнать! — скривился Шарабан.

— Я тебе не Виталик! — резко глянул на него капитан.

Вертун взял его за плечо и с силой надавил, чтобы столкнуть со своего пути, но Кожников как будто в землю врос, даже не пошатнулся. На ум пришла вчерашняя сцена, когда он пытался ударить Фролова. И тогда ему досталось, и сейчас он такой же беспомощный.

И у Шарабана вид был обескураженный.

— Никто тебя не собирался убивать, капитан. Кому ты нужен? — фыркнул Вертун.

— Я тебе нужен, — глядя на него, сказал Кожников. — Вот возьму и на принцип пойду. И сядешь ты у меня за похищение.

Вертун возмущенно цокнул… Если собака сорвалась с цепи, ее сначала нужно успокоить, а потом уже обратно в клетку. Это если просто сорвалась, а вот если она попробует укусить хозяина, то надо браться за ружье. Пристрелить, и на мыло.

— Ты забираешь свое заявление, мы снимаем с Фролова претензии, он уезжает и никогда больше не возвращается.

Вертун в раздумье повел бровью. Да, Фролов должен исчезнуть. И раз уж Кожников не хочет шить ему дело, пусть уезжает… Далеко не уйдет.

И сам капитан свое получит. С ним тоже нужно решать, и чем быстрей, тем лучше. Но сначала ему нужно бросить кость, чтобы успокоился.

— Замнем это дело, — сказал Кожников. — И забудем. Как будто ничего не было… Или что-то было?

Вертун мотнул головой. Все было, и забывать он не собирается. Но Кожникову, так уж и быть, подыграет, чтобы притупить его бдительность.

Милиция должна служить добру, но у зла свои представления о справедливости. И если зла много, то само понятие о добре может измениться до неузнаваемости. А в Ленинце власть бандитская, Егор едва не убедился в этом на своей шкуре. И капитан Кожников служил именно этой власти. Но, видно, в сознании у него произошел какой-то сдвиг, «кукушка» встала на место. Надолго ли?

Милицейский «уазик» остановился у ворот.

— У тебя двадцать четыре часа, прапорщик, — сказал Кожников. — Время пошло.

— Спасибо, — поблагодарил Егор, открывая дверцу.

Кожников договорился с Вертуном, снял с Егора претензии, даже отвез его в Дярково. Но приступ великодушия мог закончиться в любой момент, поэтому Егору нужно спешить. Чем скорее он уедет отсюда, тем лучше для всех.

— Может, до города добросить? — предложил Кожников.

— Не стоит. Долго собираться, да и далеко.

— Как знаешь.

— Может, по старой дороге пойдешь? — спросил Егор, глянув в сторону поселка.

Кожников один, без прикрытия. Автомат у него есть, но это не панацея. Прижмут к обочине, и гранату в салон. А все, что после взрыва останется, утопят в болоте. Есть тут одно такое гиблое место по дороге в Ленинец.

— Думаешь? — озадаченно спросил капитан.

— Сам же сказал, что Вертун с катушек слетел.

— Да нет, вряд ли… Бывай!

Егор вышел из машины, и она затарахтела, набирая ход. Он в раздумье смотрел ей вслед. Кожникова Вертун, может, и не тронет, а вот с ним церемониться не станет. До города километров тридцать, дорога проселочная, места глухие. Или засаду поставят, или просто догонят. И всех из автомата… Без боя он, конечно, не сдастся. «Чезет» остался в отделении, но в тайнике лежал еще и «ТТ».

Коли дома не было, зато мама уже вернулась с работы. Егора она обняла так, как будто он вернулся с войны после того, как на него пришла похоронка. И сразу же стала собирать вещи. Не важно, какие у нее там интересы в Дярково, главное, чтобы с детьми ничего не случилось.

Дома была и Катерина.

— Уезжаете? — спросила она.

— Уезжаем.

— На чем?

— Что-нибудь придумаем.

Автобус в город ходит утром и вечером. Если не смогут остановить попутную машину, уедут на автобусе.

— Могу подвезти, — повела головой в сторону «Москвича» Катерина.

Водить машину она умела, хотя прав у нее не было. Но это и не нужно, некому останавливать, проверять документы. И на помощь никто не придет, если что.

— Опасно, — качнул головой Егор.

— Опасно? — фыркнула она.

— Ну, ты же знаешь, что да как.

— И Вертуна знаю… И не только его… Меня не тронут.

— А если всех разом?

— А если я смелая?

— Все равно не стоит.

Сборы были недолгими. Вещей вроде и немного, но Егор загрузился до отказа. Пистолет сунул за пояс, куртку застегивать не стал. Если вдруг что, сумки он бросит прямо на землю и, пока будут падать, выхватит оружие.

— Хотя бы до дороги довезу, — предложила Катерина.

— Выручишь, — кивнул Егор.

Они выехали со двора. Закрывая ворота, Егор заметил белый «жигуленок», который стоял на изгибе дороги — под прикрытием вербового куста. Отличная позиция для наблюдения за домом, а если бы верба не рассталась с листвой, была бы идеальной. Когда отъехали от дома, Егор глянул назад. Плохое предчувствие не обмануло: «жигуленок» сел на «хвост».

Машина ехала вроде бы неторопливо, но при этом все равно сокращала расстояние. Егор перевел взгляд на перекресток, где Катерина собиралась их высадить. Село чуть в стороне, место безлюдное, до ближайшего здания метров двести. Можно в канаве залечь, но это не выход. Да и не дадут им времени, чтобы спрятаться. Выпустят очередь из машины, и все…

— Не останавливайся, давай дальше, — сказал Егор.

— Куда дальше? — насторожилась Катерина.

— «Хвост» за нами.

— Какой еще «хвост»?

— Задний, — усмехнулся он.

— И что?

— Убить нас могут.

— Да ну тебя!

— Ты же не дашь нас убить? — с тревогой спросила Танюха, тронув Егора за плечо.

— Что вы такое говорите? — засуетилась мама. — Все будет хорошо!

— Будет, — кивнул Егор, — если поторопимся.

— Здесь они стрелять не станут, — но на всякий случай вынул из-за пояса пистолет.

— Да ладно, стрелять. «Копейка» какая-то, — хмыкнула Катерина.

На перекрестке она хотела повернуть в сторону деревни, но Егор заставил ее взять курс на город.

«Жигуленок» приближался медленно, но уверенно. В любой момент он мог набрать ход, сократить отставание до минимума. Но впереди перекресток, глинистый проселок уводил в лес.

— Давай вправо!

— Там же тупик!

— А это смотря для кого…

Проселок сразу показал свою прыть — машину качало, подбрасывало. Егор глянул назад — «жигуленок» свернул за ними, а когда дорога пошла на вираж, скрылся из вида.

— Останови! — скомандовал он.

— Зачем? — пугливо взглянула на него Катерина.

— Ты что, дура? — возмущенно спросила Танюха. И тут же получила по губам от матери. Тем не менее Катерина машину остановила.

— Давай по «газам»!.. — открывая дверь, приказал Егор. — И до упора, без остановок!