Даниил Храбровицкий - По следу

В этом неторопливом экскурсе назад не было незначительных мелочей и маловажных деталей, все интересовало полковника. Наконец, где-то около четырех утра полковник нашел то, что разыскивал с таким упорством.

- Он остановил меня у проходной, - рассказывал Коваленко, - и предложил зайти напротив, выпить по кружке пива. Есть у нас там такая забегаловка. Сели за столик.

- Стол был покрыт скатертью или клеенкой? - как бы между прочим спросил Северцев.

- Нет, сверху лежало стекло. Он сказал, что пришел от имени Урганова, которого я должен помнить по лагерю. Потом сообщил, что собралась группа своих ребят, решивших провернуть дело, о котором Урганов мне рассказывал раньше. Я спросил, на свободе ли Урганов. Он ответил, что это не имеет значения, а главное, друзья его сейчас здесь. И он предложил мне принять участие в этом деле. Я сразу же отказался и объяснил, что веду совсем другую жизнь и такими делами не занимаюсь. Он не уговаривал, а только спросил, сохранился ли у меня план, который давал Урганов.

- Что за план? - перебил полковник.

- Это тоже было а лагере. Когда стало известно, что я выхожу на волю, Урганов начертил мне план, по которому я должен был отыскать человека, чтобы после работать с ним, вернее, с ними,- Урганов говорил, что там целая группа.

- Вы воспользовались планом?

- Собирался воспользоваться отыскал улицу, даже во двор зашел и вдруг передумал. Потом я где-то потерял эту бумажку.

- Вы помните адрес?

- Названия улицы я не знаю, но показать, если необходимо, смогу.

- А фамилия? Как фамилия человека, к которому вы шли?

- Фамилии не было, я знал только кличку - Скокарь.

- Так, - полковник щелкнул портсигаром и протянул Коваленко папиросы. Закурили. - Простите, я перебил вас. Так что же вы ответили ему по поводу плана?

- То же, что и вам.

- Ну, а он?

- Он сжал мою руку и сказал, чтобы я забыл имя Урганова и дом, к которому приходил.

- Вы говорите, он сжал вам руку. Покажите, в какой позе вы сидели, это очень важно.

Коваленко придвинул стул и сел вполоборота к письменному столу.

- Вот так на столе лежала моя рука, он положил свою сверху. Потом мы встали. В кружке у него оставалось немного пива, и он допил его стоя. Вдруг он закашлялся, и кружка выпала из рук. Стекло на столе разбилось. Появился заведующий, но он выложил пятьдесят рублей, и все утряслось. Я спросил, почему так много: стекло от силы стоит рублей двадцать. Он сказал: «Мы денег не считаем». На прощание он еще раз предложил мне подумать, и я еще раз отказался. Тогда он предупредил, что я пожалею об этом, потому что «вход в блатную компанию стоит рубль, а выход из нее два рубля»…

Было поздно. Коваленко уже устал. Но полковнику, напавшему на золотую жилу, не хотелось так быстро расставаться с ней.

- Когда это произошло? - спросил он.

- В четверг.

- А ножом вас ударили в пятницу?

- Нет, в тот же вечер, когда я был в Загорянке.

Продолжать допрос становилось бессмысленным: у парня слипались глаза.

- Последний вопрос. - Полковник говорил почти умоляюще.- Как выглядел этот человек?

- Обыкновенно: среднего роста, коренастый, в черном пальто, волосы светлые, на левой щеке шрам…

Летняя ночь коротка. Когда Северцев с Брайцевым вышли на Петровку, уже начинало светать.

Они медленно шли по направлению к центру. Иван Ильич шутил, и Сергей Васильевич чувствовал, что у его спутника отличное настроение. Для этого было основание: удалось нащупать ту главную нить, с помощью которой вскоре распутается и весь узел. Версия приобретала законченные формы, и полковник без труда изложил ее Брайцееу.

Итак, во время своего пребывания в лагере молодой и неопытный Коваленко попал на глаза матерому уголовнику Урганову. Тот пригрел парнишку, быстро подчинил его своему влиянию, рассчитывая в будущем сделать одним из своих помощников. Как раз в этот период Урганов вынашивал план какого-то нового дела, которое собирался осуществить, когда окажется на свободе. Дабы поразить воображение юноши, он поделился с ним своим замыслом. Но произошло непредвиденное: Коваленко отказался.

Он работал, чтобы по возможности сократить срок заключения и таким образом порвать с Ургановым. Тот заметил эту перемену, но не придал ей особого значения. Коваленко нужен был ему не сейчас, и опыт подсказывал Урганову, что есть немало способов, с помощью которых впоследствии легко будет отрезвить юношу, если тот, паче чаяния, совсем отобьется от рук.

Поэтому, узнав, что Коваленко амнистирован, он, не задумываясь, начертил ему план местонахождения «малины» - главной штаб-квартиры его банды.

Но Урганов еще раз ошибся. Перспектива честной жизни оказалась для юноши увлекательнее грязной «романтики» уголовщины: он не пришел в шайку. Более того: каждый новый шаг Коваленко - вечерняя школа, футбол, девушка - оставлял у участников банды все меньше и меньше сомнений относительно его теперешних взглядов на действительность.

Таким образом, в Москве оказался свидетель, посвященный в замыслы Урганова, человек, знающий явки, имеющий возможность в любой момент провалить банду.

Отчаянные попытки «привести мальчика в чувство» окончились безуспешно. И вот тут-то… Здесь можно было поставить жирный вопросительный знак, потому что дальнейшие действия ургановских молодчиков противоречили элементарной логике.

- Допустим, что удар ножом в Загорянке, - рассуждал вслух Северцев, - был оправданным действием с ясно поставленной целью: устранить свидетеля. Но для чего им понадобилось впутывать Коваленко в историю с такси, подвергать его опасности ареста и ставить под угрозу судьбу всей банды, когда они отлично понимали, что Коваленко на допросе может рассказать все?

- Что ж, - после паузы заметил Брайцев, -вполне возможная версия. Однако у нас с вами нет еще уверенности, что это не просто красиво придуманная легенда. Я помню аналогичный случай в сорок шестом, в Брянске…

- Оставим в покое воспоминания, - перебил Северцев. - Завтра, то есть уже сегодня с утра, вы посетите пивную на Шарикоподшипниковской улице и проверите показания Коваленко. Хорошо было бы найти остальные осколки настольного стекла, даже если для этого вам пришлось бы съездить на городскую свалку. Я возьму на себя Загорянку. Сойдутся концы с концами, - значит, ночью мы проведем операцию по очистке ургановского гнезда.

- Во вторник одним из первых посетителей пивной на Шарикоподшипниковской улице был Сергей Васильевич. Заведующий, представительный мужчина лет сорока пяти, вначале долго не мог понять, чего, собственно, добивается от него этот вежливый молодой человек.