Николас Фрилинг - Загадка белого «Мерседеса»

— Наверное; но я бы иначе взялся за это дело.

Машина все еще стояла на прежнем месте. Минхер Фогель опасался, как бы она не исчезла в его отсутствие.

Или еще хуже — как раз тогда, когда он прибудет с такой важной особой, как инспектор, появится весьма почтенный и внушительный владелец и пожалуется на назойливых чинуш… Но машина, слава богу, была все еще здесь.

«У нее какой-то торопливый взволнованный вид, — подумал ван дер Вальк. — Почти презрительный вид. Почему же кто-то бросил такую машину на улице, как старую тряпку? Оставил на целые сутки с торчащими ключами… Либо это кто-то очень богатый и надменно барственный, плевал он на машину — да остались ли еще такие люди? — либо кто-то был в весьма взвинченном состоянии». Он с интересом посмотрел на заброшенный сад, тоже не очень обычный: как и машина, он не был похож на голландский. Кажется, дело доставит ему удовольствие.

— Обойдем дом сзади. Я хотел бы попасть внутрь; этот дом меня интересует.

Задняя сторона дома ничего не сулила: никаких удобных открытых окон, дверь выглядела непристойно прочной, если пнуть ее, то хуже от этого будет только ноге. Он бродил вокруг; все в порядке, ничего разбитого, поврежденного. Наверняка, взлома тут не было.

— Как же попасть внутрь? Ну-ка, посмотрим. Дайте мне на минутку ваш фонарик. Ага, кухня… Шпингалет на этом окне чуточку выступает; похоже, что он не совсем вошел в паз. А что, если мы подергаем его немножко… Может отойти. — Он щелкнул лезвием ножа и стал деловито ковырять окно. — Нет подходящей точки опоры, но оно все-таки поддается… Нужно что-то покрепче, ну-ка посмотрите в багажнике моей машины… Да, теперь лучше; теперь можно просунуть подальше… Порчу раму… Ага, пошло.

— Мы чертовски шумим, — сказал с беспокойством минхер Фогель.

— Действительно, это наглость с нашей стороны. — Ван дер Вальк поставил колено на подоконник, подтянулся и со стуком свалился в комнату. — Дьявольски удачливый вышел бы из меня грабитель. Ключ в двери, подождите, я отопру.

Они дошли до столовой. Молчание встречало их повсюду; дом был чист, прибран и не пах затхлостью. Ван дер Вальк открыл дверь столовой, зажег свет и так и застыл на месте с вытянутой рукой. Из-за плеча выглядывал Фогель, тяжело дыша разинутым ртом.

Ощущение страха, волнения, шока при виде мертвого тела там, где никого не ожидаешь увидеть, — сколько бы раз ты раньше их ни видывал. Профессиональное возбуждение, инстинктивное, натренированное переключение наблюдательности «на высшую скорость» и повышенная восприимчивость. Чувство удовлетворения от того, что не ошибся — это будет интересное дело. Ван дер Вальк ощутил все это; но в то же время действительность резко одернула его. Вот человек, который несколько часов назад был живым, дышащим, с живыми глазами, ушами, носом, со своей общественной жизнью и жизнью частной, и со своей внутренней, скрытой от всех жизнью. И теперь он лежит, как мешок, готовый к тому, чтобы его толкали и трогали, фотографировали, раздевали и щупали. Чтобы, наконец, быть поданным в горячем виде на завтрак пяти миллионам буржуа. Вращается теперь в пространстве, вместе со скалами, камнями и деревьями. Без движения, без усилий.

— Спокойнее, — сказал ван дер Вальк. — Мы вломились сюда, как мужики, теперь нам придется ступать чуточку полегче.

Поглядев на шторы, он включил больше света. Мужчина лежал наполовину в кресле, наполовину на полу, лицом вниз, со свесившейся головой, расслабленный. Ван дер Вальк мягко прокрался вперед, дважды обойдя вокруг кресла кошачьей походкой. Комок вздувшейся на шее вены был жирным и страшным, как у свиньи, висящей в морозильнике мясной лавки. Он вовсе не был расслабленным, он был закостеневшим и скрипучим под своей мягкой одеждой. Ван дер Вальк отошел к двери, все еще ступая, как кот, и с любопытством втягивая носом атмосферу смерти.

— Ладно, сынок, мчитесь назад в отделение и заставьте этих напыщенных типов пошевелиться. Это их разбудит. Мне нужна вся вспомогательная служба, врач, санитарная машина, аварийная бригада. Фотографии, отпечатки, ребята с инструментами; тут понадобится вся современная техника. — По его голосу трудно было судить, такой ли уж он страстный поклонник современной техники. — И мне немедленно нужен полицейский в форме, чтобы он стоял у входа и не пускал сюда народ и чтобы никаких грязных пальцев на этой машине.

Минхер Фогель имел возбужденный вид, ван дер Вальк выглядел взволнованным не больше, чем кондуктор трамвая, принявший фунтовую бумажку за четыре пенни. Печально. «Странный тип», — подумал минхер Фогель; и он был не первым, кто так думал.

— Газетчики не заставят себя ждать, как только соседи заметят появление наших ребят. Это им придется как раз по вкусу. Ну, не стойте же, малыш. Давайте, действуйте!

Ему не хотелось сидеть или расхаживать по комнате; он стоял, заложив руки в карманы, ему и курить не хотелось. С надеждой пошарил он в кармане и обнаружил две мятные лепешки, завернутые в обрывок фольги. Не долго будет окружать его тишина. Этот парень скоро вернется. Ему хотелось как можно лучше использовать то, что у него было. Он пососал свои лепешки.

«Этот малый мертв уже порядочно времени; с прошлой ночи, вероятно. Машина, видимо, его. Когда он висит вот так, вверх ногами, мне не видно, что же послужило причиной его смерти. Пистолет малого калибра, быть может? Умер совсем внезапно. Если здесь и были какие-нибудь интересные запахи, они уже давно выветрились. Жаль. Есть ли что-нибудь в этой комнате, что не будет через несколько минут зацапано фото-вспышками, моментальными снимками? Нет. Слишком поздно. Жаль. Все утратило свежесть. Кровь высохла, шампанское выдохлось, огонь погас, духи испарились, празднество окончено. Ничего не опрокинуто, ничего не помято. Никаких признаков спора, не говоря уже о драке. Здесь были двое; и один из них умер, а второй ушел. И снаружи машина. Почему снаружи машина?»

Когда минхер Фогель вернулся, несколько запыхавшись из опасения, что он что-нибудь пропустит — это было его первое убийство, и он очень старался припомнить все, чему выучился в спецшколе, — и обнаружил, что инспектор все еще стоит там, где он его оставил, жуя, — нет, хуже, посасывая — мятную лепешку, из него словно воздух выпустили. Мало того, ван дер Вальк еще сильнее возмутил его, послав в ближайший автомат за новым тюбиком мятных лепешек. Если бы он знал, что его пошлют покупать сласти, как шестилетнего малыша для мамочки, он бы так не торопился.

«Любопытная комната, — думал ван дер Вальк. — Кое-что в ней сразу же вызывает вопросы. Много было затрачено денег и усилий, чтобы сделать ее удобной и пригодной для жилья. Но она абсолютно не выглядит обжитой. Здесь жил богатый человек, но что он здесь делал? Почему он здесь жил?»