Нелсон Олгрен - Бутылка молока для матери

Пальцы сержанта сомкнулись на ремне за его спиной.

Когда двери в конце коридора открылись, пахнуло холодом и тяжелым духом карболки из подвальных камер. На дворе, где-то далеко вверху, загудели колокола святого Иоанна. Нащупывая в темноте извивающиеся ступени винтовой лестницы, Бил слышал пронзительный скрежет трамвайных колес — видно, водитель затормозил на углу Чикаго-авеню и Огден-стрит перед красным светом. Потом трамвайные колеса снова скрежетнули и взвизгнули, словно под них попала кошка. «Идет ли еще снег на дворе?» — подумал он, увидев белые стены подвала.

— Тебе ничего не нужно, сынок? — совсем по-отечески спросил Адамович, закрывая за Билом дверь камеры. «Парень просто не чувствует всей беды, — думал сержант. — Попробуй таких вот заставить почувствовать вину, если они в церковь не ходят. А если бы и ходили — какая с того польза, если они не знают, что такое грех?»

Он еще раз заглянул в тускло освещенную камеру и увидел, что парень опустился на колени. Словно почувствовав на себе взгляд сержанта, Бил медленно повернул к нему бледное лицо. Неужели на нем было написано молитвенное покаяние? Старый Адамович снял фуражку.

— Что вылупился? Думаешь, я буду молиться? Да скорее ваша легавка провалится, чем Левша начнет молиться! Молиться, продавать корешей или просить пощады! Топай прочь отсюда! Прочь, чтоб у тебя руки-ноги поотсыхали. Я уронил шапочку и ищу ее, ясно?

Адамович смотрел, как Левша на четвереньках шарит по полу, разыскивая вылинявшую шапочку. Когда Бил нашел ее, старик надел фуражку и пошел, чувствуя смутное неудовлетворение.

Он не видел, как Левша, все еще стоя на четвереньках, закрыл обеими ладонями рот и впился глазами в черную стену. Тени, одна другой темнее, расплывались у него перед глазами.

— Я знал, что мне никогда не исполнится двадцати одного, — тихо сказал Левша.

Перевели с английского Ст. НИКОНЕНКО, Ник. УМАНЕЦ

Создано программой AVS Document Converter

www.avs4you.com