Виктор Иванников - Выбор нового пути борьбы

— Осиротели мы, Илья… Нет больше нашего отца.

Илья вырвался из его объятий, шагнул к лежащему Деду, упал на колени, схватил его руку и замер. Вскоре подбежал врач, растолкал всех:

— Отойдите, не мешайте.

Тут же начал щупать вену на шее, поднял веки, разрезал полосы, бинт, оторвал пластырь, вытащил тампон, осмотрел рану и покачал головой, медленно встал, сняв свою докторскую шапочку. Помолчав, спросил:

— Сколько времени тому назад он получил рану?

Николай ответил. Врач недоверчиво произнёс:

— С такой раной не живут и пяти минут.

Егор неожиданно вскочил и жёстко, беспощадно заявил:

— А вот наш отец жил полтора часа после ранения. Даже отдал свой приказ, как нам жить дальше без него, что делать. Я найду этих ублюдков. Они, твари, ответят за то, что натворили! Никто не уйдёт от расплаты!

Илья, Гасан, Карим тоже вскочили:

— Мы пойдём с тобой, Егор, теперь это наш долг и мы клянёмся твоей памятью, отец. Мы сделаем это, мы покараем эту сволочь!

Полковник словно очнулся, сделал шаг, встал перед ними:

— Очнитесь, парни! Кого Вы будете мочить? Они же мальчишки, солдаты. Они же оболванены этой властью, это же наши русские… Их обманули, да к тому же и напоили. Не им надо мстить, а тем, кто приказал это сделать. А этих Вы уже отправили на тот свет, в ад, расхлебывать свои преступления.

Николай поддержал его:

— Егор, Карим, Гасан, братья мои… отставить! Он же отдал нам свой последний приказ. Вот о чём сейчас надо думать. Как исполнить его — это наша задача. Обещаю Вам, мы ещё вернёмся к сказанному Егором. Но позже, позже, а сейчас наш долг, — тут он осёкся, долго стоял, превозмогая себя. Наконец продолжил:

— Наш долг отдать ему последние почести, проводить его в последний путь. Сделать это надо как можно быстрее, ведь мы же не знаем, как сложилась ныне обстановка, может нас уже ищут по всему краю.

Его слова подействовали, словно ушат холодной воды! Николай подошёл к Илье, всё ещё стоящему на коленях:

— Илья, есть такая возможность?

Тот непонимающе смотрел на него. Николай резко встряхнул его:

— Я спрашиваю, есть возможность проводить нашего отца в последний путь?

Тот дёрнулся и заявил:

— Я сделаю всё, мы проводим его достойно, обещаю! Мы отвезём его в наш храм, а завтра весь город его проводит!

— Ты чего говоришь, брат? Это же надо сделать незаметно, быстро. Нас могут уже искать эти собаки! Понял?

Илья всё ещё, судя по его виду, тупо соображающий, но, тем не менее, твёрдо ответил:

— Я сделаю для нашего Деда всё!

И тихо добавил:

— А памятник я ему всё-таки поставлю!

Николай приказал:

— Берём отца и несём в машину.

У микроавтобуса их ждал водитель. Увидев несомое тело, он засуетился. Достав из-под сидения свёрток брезента, развернул и разложил в проходе:

— Вот, кладите на него.

Но тут же осёкся, увидев взгляд Егора. Он испуганно попятился и встал, смущённо переминаясь и оправдываясь:

— Я что? Я ничего… Я хотел только как лучше.

Но ещё раз сник, увидев лица этих непонятных для него людей, полураздетых с атлетическими торсами и многочисленными шрамами. Егор легко впрыгнул внутрь микроавтобуса, сел на сидение и, положив на колени свои сильные руки, кивнул Гасану, держащему тело командира за плечи. Тут же руки бойцов положили своего отца на широко раскрытые Егором ладони. За ним, также не колеблясь, сел Гасан и принял на свои ладони плечи командира. Затем его примеру последовали и Карим, и Илья. Николай с водителем вернулись, собрали всю одежду, которой укрывали своего Деда бойцы, вернулись, сгрузили на свободное место. Илья уселся рядом с водителем и приказал:

— В городок!

Врач сел напротив этой скорбной, никогда невиданной им шеренги, но смотреть в глаза этим людям, сам не зная почему, не решался. Одно ему было совершенно ясно, тот, кто совершил это тяжкое для них преступление, отныне не жилец на этом свете, эти парни его разыщут, хоть на дне морском. Рядом с доктором сидел и полковник. Хотя он и полностью разделял их горе, но вдруг понял — не будут считать они его своим членом команды, возможно, терпеть, подчиняясь приказам нового командира, но своим его не примут. Это был неделимый, цельный организм и он отторгнет любое инородное тело, какое бы «имунно защитное средство» не было ему дано.

Все молчали. Стояла скорбная тишина, так и ехали. Весь путь занял около часа. На их счастье, да и самих ГАИшников, их никто не останавливал. Через час тело командира было положено на стол небольшого городского морга. Илья, овладев собой, сходил куда-то и привёл непонятного возраста с сизым носом мужчину:

— Ефим, вот тебе деньги, если мало, скажешь, добавлю. Надо срочно, доставить хороший, настоящий! Понятно! Гроб, новый костюм и всё, что необходимо для этого. Надо моего отца обмыть, как положено, и похоронить на самом лучшем месте нашего кладбища.

Мужчина ошеломлённо посмотрел на Илью, хотел что-то возразить, но, увидев суровые и в то же время полные горя глаза то ли «рекетёров», то ли ещё кого, но точно не бандитов, замолчал. От них всех, в том числе и Ильи, веяло такой непреодолимой силой, опасностью, что он даже похолодел. Посмотрел на пачку денег, затоптался:

— Раз надыть, Илья Степанович, то сделаем. Ради Вас всё сделаем, расшибёмся, но сделаем. Не сумлевайтесь, через час начнём.

Он исчез. Николай спросил Илью:

— Ты Сергея предупредил?

— Да, он уже едет. Я его предупредил, ещё когда получил твоё сообщение. Полагаю, часа через полтора-два уже будет. Бойцы не расходились, словно боясь окончательно потерять своего названного отца, который столько сделал для них, столько значил в их жизни, а может быть, стараясь поддержать его на этом скорбном последнем пути. Все стояли молча и глядели на командира, а Егор что-то всё время поправлял, то прядь волос убирал, то вдруг, вытащив платок, вытирал уже запёкшуюся кровавую полоску у складки рта, то просто гладил его. Все следили за его действиями, но никто ничего не говорил.

Через полчаса в помещение влетел Ефим и ещё один скромно одетый мужчина. Он тихо сказал несколько слов Илье. Тот выпрямился, дрогнувшим голосом позвал своих боевых побратимов:

— Нам надо выйти, не будем мешать.

Они прошли в помещение, которое, судя по всему, служило неким прощальным залом, где получали гроб с телом и исполняли то последнее, что всегда делается перед передачей близкого земле. Комната была довольно большой, вдоль стены были расставлены стулья. Все окна были задрапированы плотной тканью, на потолке висело несколько люстр. Пол был закрыт толстым ковролином. Посреди комнаты, прямо напротив входа в помещение собственно морга стоял накрытый красной тканью длинный стол. Войдя, все столпились возле стола. В это время в комнату заглянул водитель и подошёл к Илье. Тот сунул ему пачку денег и приказал: