Виктор Иванников - Выбор нового пути борьбы

Утром первым проснулся он, быстро привёл себя в порядок, побрился, принял контрастный душ, насухо до красна растёрся, оделся в тренировочный и принялся разогревать вчерашние остатки ночной трапезы. Под его лёгкий шумок и «запашки» разогреваемой еды, проснулся и Николай. И он повторил моцион своего друга и заметно посвежевший пришёл на кухню.

За завтраком решили, что они едут в Коломну. Там Егор после заезда на съёмную квартиру едет на кладбище, утрясает все вопросы насчёт памятника Катеньке и её матери, возвращается уже на съёмную квартиру Николая, они пообедают и едут в пансионат к Сергею. Николай предложил свою помощь по кладбищенскому делу:

— Мало ли чего может быть. Сам знаешь, где и в какое время живём. Как говорится: «Жизнь всё хуже — воротник всё туже».

Но Егор только отмахнулся:

— Сам справлюсь. Отдыхай, думай о своей будущей жизни, планируй.

Хозяин «кладбищенского царства» был у себя в кабинете, когда туда, не обращая внимания на выкрики толстой армянки-секретарши, вошёл он. Хозяин поначалу растерялся, но на удивление быстро взял себя в руки. Даже приподнял свой толстый зад и объёмистое пузо в знак приветствия. Однако тут же на его масляной физиономии появилась наглая улыбка:

— A-а, господин, которому общие порядки не указ, — начал он глумливо.

Но Егор, заметив на пыльном стекле отражение двух явно боевиков за собой, прервал его:

— Похоже, это тебе, ара, договорённости и оплата не указ!

— Не люблю, когда на меня давят, угрожают, — всё так же нагло ухмыляясь, продолжил хозяин кладбища. — Тебе придётся добавить ещё столько же за быстрое изготовление и установку памятника, если, конечно, не хочешь, чтобы мы его снесли.

— Значит ты, ара, не понял, когда тебе русским языком объясняли, ну теперь пеняй на себя, могильный ублюдок.

Далее произошло то, чего менее всего ожидал кладбищенский дел мастер. В тех, кто встал за спину этого крутого, он был полностью уверен. Да и как не поверить? Он же знал, что эти парни «прошли огонь и воду» в Карабахе. По рассказам, которые ему довелось послушать, у них руки по локоть в крови, а с оружием просто спят. Сам он их жутко боялся, хотя и старался, выглядеть перед окружающими этаким хозяином с крутой защитой. На его глазах произошло немыслимое. Этот мужик буквально двумя-тремя движениями превратил кровавых боевиков, да ещё с такими средствами как бейсбольная бита, велосипедная цепь и ножи, в сломанные куклы. Только так и можно было оценить их нынешнее состояние. «Сделав» этих башибузуков, крутой шагнул к враз потерявшему свою уверенность и наглость хозяйчику. Пристально глядя ему в бегающие в животном ужасе выпученные глаза, ухватил его вислый нос, сильно дёрнул вниз, так что его лицо разбило лежащее на столе стекло, затем вздёрнул окровавленную физиономию вверх. Тот пробормотал плачущим голосом:

— Не надо больше, обойдусь уже данными.

— Это тебе теперь не надо, а вот мне-то как раз и надо! За тот моральный и физический вред, который ты вздумал по дурости и жадности учинить. А ведь я тебя, вонючий мешок дерьма, предупреждал! Не послушался! Теперь плати, скотина! А как же иначе? Напакостил — расплачивайся! Ну, сволочь, кому сказал, плати! Хозяин, размазывая кровь на лице, согласно закивал:

— Я заплачу, заплачу.

Бормоча эти слова и оправдания, полез в ящик стола, вытащил перевязанную резинкой пачку денег. Но, прежде чем отдать её, метнул взгляд на стоящий в углу сейф, в дверце которого торчал ключ. Егор усмехнулся:

— А вот мы сейчас сами посмотрим, сколько ты сможешь заплатить за свою пакость?

Под «плачущий» взгляд, шагнул к сейфу, повернул ключ, распахнул дверку.

— Вот те на, как поживают кладбищенские крысы.

С этими словами принялся выкладывать на стол пачки денег. Но вдруг замер.

— Постой, постой! А что это?

Он ухватил полотняный мешочек, плотно набитый чем-то твёрдым. С этим мешочком шагнул к столу. Владелец мешочка в полном ужасе сполз со стула. Егор выхватил из-за пояса свой нож, резанул прочный капроновый шнур, стягивающий горловину и высыпал содержимое на стол. Из него посыпались золотые коронки, перстни, кольца, серьги, броши и прочее. Сначала Егор ещё не осознал увиденное, но посмотрев в посеревшее лицо, в выпученные уже не от страха, а от ужаса глаза, вдруг всё сразу понял. Шагнул, ухватил мерзавца за шиворот, впечатал тушу в пол и произнёс зловеще:

— Колись, гад! Покойников грабишь?

Тот в полном ужасе засучил ногами:

— Я не сам, меня заставляют… Я отказывался… Они убьют меня… Я всё сдаю.

Егор «врезал» кулаком в эту мерзкую рожу, попав в ухо.

— Заткнись, мразь! Прекрати истерику! Говори по порядку. Для чего и кого грабишь покойников? Кто заставляет? Кому отдаёшь награбленное?

Тот сидел, открывая и закрывая рот, ставший вдруг похожим на жабью пасть. Егор оглянулся по сторонам и внезапно увидел в сейфе диктофон. Шагнув к сейфу, взял его, вернулся к столу, включил, проверил. Работает! Снова выключил. Посмотрел на микрокассету — есть такая! После этого вылив из графина воду на голову сидящего на полу хозяйчика, приказал:

— Встать, сесть за стол!

Тот безропотно исполнил приказ. Подвинув к нему диктофон, вновь приказал:

— Говори, мразь, но не смей врать, иначе пожалеешь, что на этот свет родился и позавидуешь этим бандитам.

Тот запинаясь начал:

— У нас война с Азерами. Промышленность остановилась, торговля прекратилась. Вот мы и вынуждены собирать где только можно деньги. Ведь нам нужно оружие, лекарство и прочее. Меня и послали сюда, купили эту должность, дали двух боевиков для охраны и ещё несколько — для раскопки могил. Они вот и копают, мне приносят, а я сдаю.

— Так, сука, значит русские покойники оплачивают Вашу войну?

Тот опустил голову и молчал.

— Ясно, значит так. Кому сдаёшь награбленное?

Тот, пряча свои выпученные глаза от сурового взгляда этого страшного мужика, отвернулся. Но тут же получив удар кулаком, свалился опять на пол, был поднят за шиворот и впечатан в стул.

— Я кому задал вопрос? — зловеще спросил Егор.

— Ювелиру Ашоту. Тот переплавляет, делает слитки и сам всё отдаёт Сумбату. Он уже собирает со всех земляков и пересылает Самвелу в Нахичевань.

— Где живут эти бандиты? Какая охрана? Не вздумай, жирная сука, врать!

Хозяйчик, сломленный, жалко запинаясь и путаясь, болезненно морщась, рассказал более-менее связанно. Ответил на поставленные вопросы. Закончив его допрашивать, Егор, прошёлся по кабинету несколько раз, развернувшись, остановился напротив этого поганца:

— Значит, так. Надо бы тебя за твои паскудные делишки отправить в ад к этим вот бандитам. Но, как я понимаю, ты теперь будешь своих бояться больше всех. Оставлю-ка я тебя жить на этом свете, но будешь слушаться меня или того, кто придёт от меня. Твоя агентурная кличка будет Могильщик. Смотри, вонючка, не вздумай хитрить, обманывать. Враз твои соплеменники получат копию этой записи. Понял? Насчёт этой падали, — он указал на валяющихся боевиков, — придумай сам. Мой тебе совет — закопай их в какую-нибудь могилу, а своим хозяевам скажешь, что ушли по каким-то своим делам и не вернулись. С секретаршей сам договорись. Объясни, чем это грозит ей лично и её родне. Всё, Могильщик, помни сказанное мной. Учти на будущее, я дважды не говорю одно и тоже. Помни хорошенько это.