Виктор Иванников - Выбор нового пути борьбы

Пошли караваны через частные таможни на границе с грузом бывшие бензовозы, переделанные для перевозки низкокачественного спирта, который лихорадочно вырабатывался в сопредельных странах, да и на самом Кавказе. И эта лавина отравы потоком катилась вглубь России. Вот в таких-то домах, где втихую, а где вообще нисколько не таясь, она разливалась по бутылкам и распродавалась спившемуся населению. Вот об этом знали — от президента до любого участкового. Это был бизнес, пусть и грязный, очень грязный, но весьма прибыльный. Плевать им было на здоровье нации! Плевать они хотели и на сохранение генофонда великого народа! Это была одна из ветвей политики обезлюживания пространства российских земель! Поток переселенцев всё нарастал и нарастал.

А как же? Сопротивления или контроля этому со стороны властей не было никакого. Да и попробовали кто-нибудь из порядочных служивых попытаться как-то упорядочить этот поток. Тут же бы СМИ принялись на всех углах кричать о праве на свободу передвижения и прочих правах человека, да и те, у кого руки по локоть во взятках и коррупции, тут же бы взялись за его вразумление с тяжелейшими последствиями для рискнувшего. Вот и шла по России эта волна таких захватчиков, имеющая своей реализацией ещё более увлечение тягот русского населения. Поток переселения даже не успевал за вымиранием старшего поколения, чьим страшным напряжением физических и духовных сил была выиграна тяжелейшая война с оголтелым империализмом; восстановлено после огромных разрушений народное хозяйство; создано могучее государство, вставшее на пути оголтелого империалистического беспредела наследников гитлеровской Германии США, стремящегося за счёт колоссального богатства, нажитого на войне, грабить другие народы. Собственно за счёт этих-то стариков получили возможность жить эти новые правители, а не за счёт тех, перед кем они сейчас с таким, почти рабским усердием пресмыкаются. Ведь нынешние кукловоды не раз ставили перед собой людоедскую задачу уничтожить это государство. Именно только благодаря самоотверженному и, не побоюсь сказать, зачастую героическому труду оно и сохранено. И не их заслуга, что ещё не все дома полностью опустели и были заняты пришельцами.

Вот один из таких домов и попался Егору. От него вполне можно было огородами пробраться к задней части строения, ныне занимаемого ювелиром со своей охраной. Сунув в разгрузку шприц с сывороткой правды, диктофон, он оставил машину в переулке, так чтобы она не привлекала постороннего внимания, включил сигнализацию и скользнул к бесхозному дому. Вскоре он через заброшенный огород пробрался к забору, состоящему из частично сгнивших досок. Пролез в дыру и снова через заросший бурьяном и крапивой огород добрался до строения. Осторожно обошёл его заднюю часть. Заметил дверь, ранее служившую хозяевам выходом в огород, сад и сарай, пару запылённых окон. Стал поначалу «шуровать» отмычкой, но, похоже, этой дверью не пользовались со времён смерти стариков, так она разбухла и намертво заклинилась. Сделав несколько безуспешных попыток, выругавшись вполголоса и сплюнув, подобрался к окну, попытался чего-либо рассмотреть сквозь запылённое окно, но ничего не смог рассмотреть. Подумав, решился. Вытащил свой нож, в рукоятку которого был вделан приличных размеров технический алмаз. Вырезал им, стараясь не очень скрипеть, дырку в стекле, просунул туда кисть и с трудом приподнял шпингалет. Рама наружного окна с тихим скрежетом поддалась. С внутренним окном пришлось поступать таким же способом. Вскоре он был уже в комнате. По «вековой» пыли и полной запущенности ему стало ясно — ею не пользовались тоже много лет. Ранее она, по всей видимости, служила большой кладовкой. На самодельных стеллажах до сих пор стояли банки с засахарившимся вареньем, заплесневелыми огурцами и помидорами. Осторожно, стараясь не скрипеть рассохшимися половицами, добрался до двери. Она на удивление открылась без скрежета и скрипа. Заглянул в коридор. Рядом, с правой стороны находилась лестница, ведущая в мансарду, с левой — шёл недлинный коридор. В него выходили две двери — одна была плотно прикрыта, другая — нет.

Из неё слышались голоса двух мужчин. Егор прислушался. Армянский знал на бытовом уровне, но из их разговора всё-таки понял, что они перепирались из-за того, кому сегодня ехать на кладбище за сбором для хозяина. Почему-то обоим это было неприятным мероприятием. Третьего охранника не было не видно и не слышно. Конечно, по всем правилам требовалось установить его местонахождение, прежде чем приступать к нейтрализации защиты ювелира, но время и обстоятельства «поджимали». Навинтив глушитель, он заскользил по коридору и внезапно вылез в дверном проёме.

Двое, ожесточённо спорящих боевиков, удивлённо воззрились на неизвестно каким образом оказавшегося в помещении мужчину. Но их недоумение было не долгим, всё-таки боевой практики у них было достаточно, оба метнулись к своим Узи, лежавшим на столике недалеко от пульта с монитором, на котором застыла картина входа в дом. Но ухватиться за оружие он им не дал. Прозвучали два негромких хлопка. Они, как споткнулись, медленно повалились на пол, где конвульсивно подёргавшись ногами, затихли.

Осмотрев комнату, ни до чего не дотрагиваясь, прислушался. Всё было вроде тихо, но это была настораживающая тишина. Осторожно развернулся, вышел и скользнул к другой двери, где мог затаиться третий охранник. У смой двери, открывающейся во внутрь, он встал, принялся прослушивать. Какое-то шевеление вроде бы услышал. Внезапно дверь распахнулась, из неё выскочил здоровенный детина, размахивающий нунчаками. Его нападение было весьма стремительным, первый удар был сильным и резким. Егор чисто автоматически успел среагировать. Нунчак просвистел над его головой, сбив шапочку и пробороздив по черепу, вырывая клоки волос и разрывая кожу. Боль от удара хотя и была весьма ощутимой, но не оглушила его, не обездвижила. Всё-таки его учили «держать удары». Второй он уже встретил, как положено, в бою с нунчаками. Блокировав нунчак, тут же обмотавший руку ниже кисти, рванулся к боевику и сильнейшим ударом в промежность опустил детину на четвереньки, затем ударом ребром ладони переломил ему шейные позвонки. Боевик, дёрнув несколько раз ногами, затих неподвижной тушей в коридоре. Почувствовав саднящую боль на голове, он провёл ладонью по ней, она окровавилась, но ничего страшного, вроде слабости или головокружения он не ощущал. Снова натянул сбитую нунчаком шапочку, привёл своё дыхание в норму и, полностью овладев собой, после этой скоротечной схватки, заскользил к лестнице. Но ему было ясно — как ни старался он всё сделать тихо, в последнем поединке шума не удалось избежать. Значит, следует удвоить, утроить осторожность. Наверняка этот ювелир, услышал подозрительный шум, предпринял с его точки зрения нужные меры предосторожности — скорее всего применение личного оружия. Вряд ли он держит «под рукой автомат», при наличии такой защиты из квалифицированных боевиков он ему ни к чему, а вот пистолет-то наверняка есть.