Михаил Гребенюк - Дважды разыскиваемые

- Ты все шутишь. Я серьезно.

- Я тоже серьезно. Однако мне пора. Мама у меня не особенно вдается в психологию, когда я задерживаюсь.

- Она добрая.

- Наверное…

- Разве я ошибся?

- Ты не можешь ошибаться, Тимур. Ты же работник уголовного розыска. До завтра!

Курсанты уже знали, что Тимур предотвратил убийство и доставил в отдел милиции хулиганов. Его окружили плотным кольцом, засыпали вопросами: «Как? Когда? Почему?»

- Ты просто молодец, черт побери! - сказал Анатолий Звягинцев. - Я бы на твоем месте растерялся, клянусь!

- Ерунда! - ответил Тимур. - Ты поступил бы точно так же. Я уверен в этом. Среди нас нет трусов.

- Страшно было? Только честно!

- Не знаю. Как-то все получилось само собой. Я опомнился лишь тогда, когда повел хулиганов. Правда, тут сердце у меня екнуло. Думаю, объединятся да как надают мне! В общем, не так страшен черт, как его малюют!

- Слушай, - подошел к Тимуру Геннадий Черных,- задержать хулиганов каждый из нас сможет, это ты верно сказал, меня интересует другое: сможешь ли ты разоблачить преступника?

Вопрос Геннадия Черных смутил Тимура.

- Разоблачить преступника - трудно, конечно. Особенно новичку. Потом, наверное, сумею и разоблачить. Не боги горшки обжигают.

- Правильно, Азимов! - Анатолий Звягинцев хлопнул Тимура по плечу. - Пойдем обмоем удачу. Я для такого случая припас пачку отличнейшего индийского чая! Выпьешь стакан - закачаешься!

- Пойдем, - согласился Тимур.

- Только смотри: не очень-то задирай нос.

- Попробую!

Андрей приехал в одиннадцатом часу. Его тоже обступили однокурсники, тоже засыпали вопросами. Правда, ему похвастаться было нечем. Не оказалось в маленьком Янгишахаре такого количества хулиганов. Однако кое о чем можно было рассказать.

За Андрея, как и за Тимура, выпили индийского чая, позавидовали удачливым практикантам.

В полночь Андрей позвал Тимура на улицу.

На улице стояла тихая, ясная погода. Звезды, крупные и яркие, казалось, тянулись к земле, будто желали поведать что-то людям.

Там, высоко-высоко, неделю назад летал космический корабль с человеком. Это был первый корабль и первый человек в космосе.

Андрей и сейчас не спускал глаз с неба, словно все еще хотел увидеть корабль, хотя и знал, что он и отважный космонавт уже вернулись на землю.

Юрий Гагарин!

Андрей наконец оторвал взгляд от неба, взглянул на Тимура, словно извинился за то, что так долго молчал, потом взял его под руку и повел к ограде, около которой часто читал ему свои стихи.

- Янгишахар - ничего, неплохой городок,- начал Андрей.

- Неплохой?

- Не ревнуй, я говорю серьезно. У твоих родителей, к сожалению, пока не был. Не успел, понимаешь. В следующий раз я привезу тебе от них мешки гостинцев и приветов.

- Спасибо, - приуныл Тимур.

- Ты не сердись. Верно, не успел… Закружился сразу. Знаешь, кто сейчас мой непосредственный начальник? Участковый уполномоченный Голиков. Наверно, слышал о нем? Великолепный человек!

- Конечно, слышал…- Тимур неожиданно попросил:- Почитай что-нибудь.

- Стихи?

- Стихи.

- Ты серьезно?

- Серьезно, Андрей. Читай. О Гагарине.

- О Гагарине я пока ничего не написал,- признался Андрей.- Это не так просто.

- Так о чем же ты написал? Снова о любви?

- Да. О любви Земли к Человеку…

Андрей поднял голову, запустил руки в карманы, тихо начал:

Он читал долго и вдохновенно. Тимур растроганно сказал:

- Спасибо.

- За что?

- Ты хорошо написал… Это правда - разум победит обязательно… Андрей!

- Да?

- Ты, наверное, уйдешь из милиции… - В глазах Тимура застыли ревнивые огоньки.

- С чего ты взял?.. Без милиции я не смогу… В прошлом. году один негодяй искалечил свою жену. Я хорошо знал ее, она часто бывала у нас. Может быть, я чуточку был влюблен в нее, не знаю. Дело, собственно, не в этом. Я пришел в милицию, чтобы бороться с преступниками. Они не имеют права жить на земле!

Поздно ночью в Ленинской комнате Тимур писал письмо родителям.

…«Простите за долгое молчание. У меня особенных изменений нет. Учусь, как прежде, на четверки и пятерки. С прошлого понедельника прохожу практику в одном из отделов милиции города. Начальник у меня - настоящий человек! Его очень уважают и любят. Сейчас он занимается трудным, запутанным делом. Я помогаю, как могу.

Передайте привет всем родным и знакомым. Может быть, осенью приеду.

Говорю «может быть», потому что не знаю, как теперь сложится моя судьба. Возможно, еще до окончания школы меня заберут в уголовный розыск. Об этом мне сказал один преподаватель. Начальник отдела, где я прохожу практику, подтвердил это…

К вам на днях зайдет мой друг Андрей Романов. Примите его, как бы приняли меня, вашего сына. Андрей проходит практику в нашем городе. Вероятно, после окончания школы приедет к вам навсегда.

До свидания, дорогие мои. Еще раз прошу, обо мне не беспокойтесь. Все будет хорошо.

Ваш Тимур».

Клавдия Яковлевна искала сочувствия у мужа.

- Где это Коля до сих пор пропадает? Хотя бы заглянул на минутку. Мыслимое ли дело - больше суток не показываться! Постыдил бы ты его, отец.

- Не расстраивайся, мать - добродушно проговорил Аркадий Федорович. - Он не на гулянье. Служба. Должна понимать.

- Должна, - вздохнула Клавдия Яковлевна.

Аркадий Федорович отложил газету.

- Я в его годы тоже не больно засиживался дома. Настоящее дело требует всего человека, без регламента и оговорок. Жизнь ленивых не терпит^ сама знаешь. Дорогу осилит идущий.

- Так-то оно так, отец. Только неспокойно у меня на сердце, - снова вздохнула Клавдия Яковлевна.

- Да разве Николай впервые дома не ночует? В прошлом году в это самое время целую неделю не показывался. Привыкнуть надо.

- К такому не привыкают, - возразила Клавдия Яковлевна. - Боязно мне. Один он у нас!

Аркадий Федорович рассердился.

- Ты стареешь, мать. Ничего с ним не случится. Преступники боятся его, как огня.

- Так уж и боятся…

- Так вот и боятся!

Клавдия Яковлевна взяла полотенце, стала перетирать посуду. Она всегда старалась скрыть свое волнение видимым интересом к какому-нибудь нехитрому хозяйственному делу.

- Загорелся! Слова сказать нельзя!..

Николай появился часов в двенадцать дня. Это тоже было странным, обычно он приходил поздно вечером. Старики всполошились: не случилось ли что-нибудь в самом деле?

- Ничего не случилось. Все в порядке, - весело сказал Николай.

- Ой ли? - усомнилась Клавдия Яковлевна.

Аркадий Федорович по привычке вступился за сына.

- Вечно ты, мать, паникуешь. Человек цел и невредим. Что тебе еще нужно?