Игорь Шинкаренко - Мистерия в парижском омнибусе

открыли мне дверь.

—

Это точно, вы верно подметили… я ненавижу портье, но мне приходится их подменять время от времени. Так что, входите, месье.

—

Простите, но …

—

Мадемуазель Пия вышла, но она должна вернуться, и тем временем вы сможете побеседовать с двумя самыми близкими из её друзей. Эй! Амьен! — закричал Верро.

Амьен был рядом, как и все в этой мансарде, так что заслышав этот диалог он бесшумно приблизился к двери.

Как только он показался, посетитель снял свою шляпу и принял другое выражение лица. Очевидно, он находил, что у Амьена не было ничего общего с его плохо одетым и мало воспитанным товарищем, который представился ему первым, и что он вполне мог объясниться с ним.

—

Месье, — вежливо сказал он, — у меня уже была честь вас видеть, и я очень счастлив встретить вас здесь, так как я пришел сюда прямо от вас, от дверей вашего ателье.

—

Если я не ошибаюсь, месье, вы — нотариус месье Дюбуа, — спросил его Амьен, который вполне ясно вспоминал первый визит этого персонажа.

—

Его нотариус… нет… вы не совсем правы… не его… я был нотариусом его брата, месье Франсуа Буае, умершего совсем недавно в Амели-ле-Бэн.

—

Да…! Ладно, это, наверное, почти одно и тоже. Извините меня, мэтр, юриспруденция-это не моя стезя. Месье Дюбуа мне говорил о потере, которая его постигла только что… какое-то огромное наследство… но я его больше не видел с того самого дня, когда вы приходили в мою мастерскую, и …

—

И вы спрашиваете себя, какой мотив заставил меня пожелать вновь увидеть вас. Так вот, речь идёт …

—

Нет, нет, не здесь, — воскликнул Верро, увлекая посетителя в комнату. — Я вас встретил на лестничной площадке только потому, что не знал, с кем имел дело… а в первый раз я вас принял за комиссара полиции, но так как вы — нотариус, это кардинально меняет дело.

Должностное лицо вошло в комнатку, не заставляя себя упрашивать. Присутствие Амьена его успокоило.

—

Месье, сказал он, — меня зовут мэтр Дрюжон, и вы знаете, без сомнения, что я приехал в Париж, чтобы ознакомить месье Дюбуа с завещанием его брата, но вам наверное неизвестно… я предполагаю, что это завещание лишило его наследства.

—

Действительно, мне это неизвестно, — прошептал Амьен, чрезвычайно удивлённый таким началом.

—

Месье Франсуа Буае

оставил все своё состояние двум своим дочерям, которые у него появились на свет во время его пребывания в Италии и которые, не будучи признаны

им никогда до времени составления завещания, носят имя их матери и зовутся Бьянкой и Пией Романо.

—

Что! — воскликнул Амьен, — Пия-дочь этого месье Буае!? Племянница месье Дюбуа!?

—

По закону, нет, — ответил мэтр Дрюжон. — Её отец не признал Пию Романо своей дочерью при жизни. Если бы он это сделал, то не смог бы оставить ей и её сестре все своё состояние, так как французский закон, как бы это не было парадоксально, запрещает завещать собственному ребёнку то, что он позволяет завещать в пользу обыкновенного иностранца.

—

Лучше уж получить наследство, чем папашу-буржуа, — произнёс поучительно Верро, — особенно, если наследство крупное.

—

Более пятисот тысяч франков.

—

Вот это да… Полмиллиона, которые с неба падают в фартук Пии!.. Ах!.. Она богачка! Богаче всех нас, вместе взятых! И этот маленький бекасик упорхнул на прогулку в фиакре прямо перед тем, как ей в гнёздышко принесли такой куш. Представляю, какое у нее будет лицо, когда она вернётся назад! Так что, Поль, в моей голове появилась неприятная для тебя мысль, что ты никогда не закончишь свою картину. На этот раз она точно больше не захочет тебе позировать …

И для того, чтобы выразить свою радость по поводу этой новости, Верро исполнил в середине комнаты несколько па, которые, по его мнению, должны были изображать пляску радости итальянских горцев из Абруццо, к большому изумлению мэтра Дрюжона, который принял его за сумасшедшего, которого неожиданно настиг приступ безумия.

—

Месье, — сказал Амьен, взволнованный, но тем не менее не так экспансивно реагирующий на эту новость, как его друг, — я очень счастлив узнать, что этот ребёнок будет богат, так как он достоин счастья, и эта новость настигнет её весьма кстати, чтобы компенсировать несчастье, которое её поразило только что, ведь сестра её умерла внезапно… неожиданно.

—

Бьянка Романо была сонаследницей Пии Романо. Завещание месье Буае устанавливало равные доли в наследстве обоим дочерям Стеллы Романо, их матери, жившей в Субиако в Италии. И, в связи с кончиной старшей дочери месье Буае, совокупность состояния по завещанию переходит к младшей дочери наследодателя.

—

Пия об этом даже не подозревает.

—

Она могла бы никогда не узнать об этой удаче в своей жизни, так как никто о них, сестрах Романо, ничего не знал. Месье Буае не занимался своими дочерями, и когда он вспомнил о них, а это, нужно сказать вам честно и прямо, произошло лишь в последний момент его жизни, то не смог даже сказать, где они живут сейчас. Абсолютно случайно я получил позавчера известия о той дочери, которая осталась в живых. Но эти новости были очень неполными, можно сказать, скудными. Вы вспоминаете, месье, что я появился в вашей мастерской для того, чтобы поговорить с месье Дюбуа, которого отыскал там.

—

Я прекрасно это помню. И вы у меня чуть не встретили Пию Романо. А ведь тогда она узнала только что о смерти своей сестры, и ушла несколькими мгновениями раньше.

—

И выходя из вашего дома вместе с месье Дюбуа я узнал от него, что он видел только что у вас единственную наследницу своего брата …

—

Которая лишила его наследства. Это очень щедро с его стороны, так как за неимением справки, которую он вам, таким образом предоставил, возможно, что претензии Пии на наследство никогда не были бы обнаружены.

—

Да, вы правы, месье, это очень вероятно… Эта случайная информация была невероятно важна для установления истинного владельца будущего состояния. Но для того, чтобы реально отыскать наследницу, месье Дюбуа не может быть моим помощником… с ним я, вполне очевидно, не буду иметь успех.

—

Почему? Ничего легче для него быть не может. Для этого месье Дюбуа достаточно лишь справиться у меня о месте жительства Пии, и я тут же сообщил бы ему и вам её адрес.

—

Это — как раз то, что я его попросил сделать, но он мне ответил, что не собирается и пальцем шевелить ради выполнения завещания, которое лишило его наследства в пользу какой-то там иностранки.

—

Это странно… Ведь вы только что сказали, что без него вы бы не узнали, что Пия Романо позировала у меня.

—

Да, первый порыв души всегда хорош… поскольку спонтанен и не обдуман. Но вскоре дурной нрав и досада одержали верх над месье Дюбуа. У месье