Павел Покровский - Vulgata

Кириленко, нервно облизывая губы, переводил взгляд с одного на другого.

— Что он говорит? — спросил он.

Бывший военный не ответил. Они с Кейси смотрели друг другу в глаза.

— Я вижу, Китаев, ты меня понял. Мы сыграем здесь, потом будем играть в других маленьких городах. После всего — сыграем бильярд в большом городе. Все шары будут в лузах. Мы имеем бизнес-план, так? И мы имеем корректную организацию этого бизнес-плана. Эта Россия покрыта зеленым сукном, она — наш бильярдный стол. У нас есть шары. — Кейси, хихикнув, тронул себя за мошонку. — У нас есть большие деньги. Мы умеем играть. Я уважаю русских. Но русские не умеют играть.

— Мы выиграли все войны, в которых участвовали, — сказал Китаев. — Мы завоевали шестую часть суши.

— Это был предел достижений русских. Русский президент играет хорошо, но он играет на ничью. Б о рис почти проиграл его собственную страну. Он заключал международные договоры, когда он был пьяным. Однажды дипломаты Соединенных Штатов имели намерение подсунуть Б о рису документы, предписывающие отдать всю территорию Российской Федерации под власть и контроль Соединенных Штатов Америки. Б о рис, будучи пьяницей, почти поставил свою подпись на этих документах. Ваши разведчики помешали нашим планам, вовремя подсунув на подпись президенту совсем другие бумаги. Подписывание этих документов не имело какого-либо значения и не меняло статуса территорий Российской Федерации. Этим можно было подтереть задницу, наконец. Такой у вас был президент, но он пришел не из пустоты. Он пришел из народа, выражал волю народа. Воля русского народа — и тогда, и сейчас — представляла собой полное безволие, желание отдаться Североамериканскому блоку, как проститутка отдается нелюбимому мужчине за деньги. У ваших женщин мышление проституток. Они все мечтают отдаться иностранцу, и не имеют желания спать с русскими. У вас нет идеологии, корректного политического и экономического курса. Так, отсюда нужно сделать ваш проигрыш. Это честная игра, а в честной игре всегда побеждает сильнейший.

Китаев несколько секунд молча смотрел на расплывшееся в улыбке одутловатое лицо Кейси.

Потом выхватил пистолет и приставил дуло к голове низкорослого рыжего мужчины.

— Знаешь, что я думаю, Билл? — Теперь жестокая усмешка обезобразила и его лицо. — Не буду я тебя слушать, а возьму-ка и прострелю тебе башку. Ты как? Согласен?

Американец побледнел, но улыбаться не перестал. Он торопливо заговорил высоким голосом:

— Ты военная персона. Ты провозглашал присягу о верности президенту и государству. А теперь участвуешь в нашей игре. На стороне нашей команды. Ты крадешь, пытаешь, насилуешь и убиваешь детей твоих соотечественников за деньги, которые тебе платят большие боссы.

Бывший военный опустил пистолет.

— Верно, — сказал он, — но я — худший. Не надо мерить по мне всех остальных. А теперь давайте поговорим о деле.

Кейси кивнул. Поправил на носу очки. На его покатом гладком лбу выступили капельки пота, но он не стал вытирать их.

Все трое снова вернулись к столу. Кириленко поставил на бильярдный стол бутылку виски и стаканы. Мужчины выпили.

— Итак, — начал Китаев, — Спирин установил за нами слежку. Номер Билла в гостинице прослушивается.

— Я нашел все «штучки», — перебил Кейси. — Микрофоны — на внутренней стороне абажура лампы в спальне, под раковиной на кухне, один микрофон даже был прикреплен к бачку унитаза. Миниатюрные видеокамеры агенты Спирина спрятали за зеркалом в ванной, под потолком в гостиной, и еще в нескольких местах, где их может найти только профессионал высочайшего класса.

— Молодец. — Китаев снисходительно кивнул. — Но мы тоже времени даром не теряли. Сережа, что ты нарыл? Чем можно заткнуть пасть «убойному» отделу?

— Я до хрена чего нарыл. Во-первых — Вячеслав Пащенко. Засланный «казачок». Стучит кому надо обо всем, что происходит в отделе. Подделывает документацию. Плетет интриги против самых принципиальных оперов и следователей. Уничтожает улики и базы данных. В общем, все как полагается.

Китаев покачал головой.

— Если предать огласке это дело, отдел надолго покроется позором, а Кузнецова уволят. Ладно. Дальше?

— Багиров. На него нет компромата. Ну, разве что к любовнице ходит. Но это так, ерунда… Вилкова. Любится с «законником».

— Все мелочи, мелочи, — покачал головой Китаев. — На этом далеко не уедешь. Ну, про Спирина я даже спрашивать не буду.

— А зря.

— Что? И на старуху нашлась проруха?

— Дело в том, что наш капитан — припадочный.

— Припадочный? Эпилептик, что ли? Не гони.

— Зуб даю! Я сам видел запись в анамнезе. Он обращался к врачу еще в 2005-м году.

— И что это нам дает?

— Ты подумай сам — даже майор про это дело ни сном, ни духом. Проблемы у Спирина определенно появятся. Его могут заставить подать рапорт об увольнении.

Китаев поднял глаза к потолку. Постучал себя пальцем по подбородку.

— Нет, это слишком ненадежно. Этим капитана не припугнешь.

— Зачем его пугать, Володя? — встрял Кейси. — Мы снимем фильм. Последний хороший фильм с русским мальчиком. И дальше — летим домой! Летим домой! — Он развел руки в стороны, изображая летящий самолет.

Китаев взглянул на него с презрением.

— Это ты летишь домой! Мы-то остаемся. Пока Спирин в деле, нам жизни не будет.

Все трое тяжело задумались. Из-за двери под лестницей, послышались слабые стоны.

— Мальчик просыпается, — сказал Билл.

Эту английскую фразу Кириленко понял. Он хлопнул себя по лбу.

— Мля, есть же еще кое-что! Помнишь ту девчонку, которую мы убрали, чтобы не жужжала?

— Да мало ли кого мы убрали!

— Ну, не ту мымру, конечно. Красотку. Настю.

— Ну?

— У нее трахаль был. Так он, падла, ее убийством заинтересовался, и теперь вместе со Спириным работает.

— Это новость. Видишь, а ты говорил тогда — лох какой-то.

— Так вот. Кажется, они подружились, и этот парень для капитана очень важен. Номинально он как бы стажируется, а на самом деле — не имеет никакого права участвовать в расследовании. Если с парнишкой что-то случится, ответственность за это ляжет на Спирина. Он никогда себе этого не простит.

Китаев с Биллом переглянулись.

— Звони Камышеву, — сказал Китаев.

Денис снова шел домой пешком через парк. На этот раз никаких счастливых семей он не увидел. Только супружескую пару в майках и велосипедных шортах. Прислонив свои велосипеды к скамейке, они пили из пластиковых бутылочек минералку.

— Солнце в глаза светит, — сказал муж.

— Возьми мои очки, — холодно ответила жена.

— Мля, че я, бабские очки буду носить, что ли? — огрызнулся муж.

Спирин отпустил его домой отоспаться с условием, что Денис вернется в отделение ко времени ночного дежурства. Он дал ему свой блокнот и попросил прочесть записи, касающиеся дела. «Может быть, у тебя возникнут какие-то дельные мысли или предложения».