Николай Леонов - Плата за жизнь

Бутылки все были иностранные, незнакомые. Мишка покачал головой, сказал:

— Нет, ты хозяин. Плесни мне грамм сто. Когда выпили, Сашка оперся на костыль, вновь опустился в кресло, безрадостно оглядел роскошную квартиру. С рождения за кусок хлеба бился, теперь все есть, а радости нет, тоска.

— Миша, ведь ты единственный, кто не позавидовал, в самое яблочко сказал: «А зачем?» Ты знаешь, я с Борисом рос, мне казалось, что мы больше чем братья.

Мишка вспомнил, что Гуров несколько раз говорил: «Вопросов не задавай, а коли начнется задушевная болтовня — пресечь немедленно».

— Брось, Сашка, сопли распускать. Меня ни за что чуть не убили, жив и рад.

— Я тоже рад за тебя. — Казалось, Сашка обрадовался, что разговор прекратился. — Толкуют, ты теперь человеком стал и в верха пойдешь?

— Болтают. Я спервоначала к бабке в деревню съезжу, проведаю, не был у нее годов семь, а то и более. Харчи подвезу, иное по малости.

— Хорошее дело…

Михаил дошел до порога, обернулся, вновь осмотрел роскошную комнату.

— Здорово, конечно. Но думаю, чтобы в таких покоях обитать, необходимо в таких и родиться.

Гуров и Крячко пришли в кинотеатр «Варшава» Днем, около двух. Гуров взял билеты, Крячко проверил, Нет ли за другом слежки. К залу подтягивался народ, в основном молодежь, и оперативники для опытного глаза «светились». Гуров подал знак — не подходить, Крячко в ответ состроил рожу — мол, и дураку ясно.

Вскоре появился Михаил Захарченко, купил билет, прошел в зал, разменял деньги, подошел к игровому автомату. Гуров тоже разменял деньги, подошел к автомату, начал расспрашивать о правилах игры.

Мишка тыкал пальцем в экран и, показывая на ручки, коротко рассказал о Галеях, буквально в двух фразах:

— Выигрыш в эту, «МММ» — реконструкция».

Гуров понимающе кивнул.

— Считай, мы квиты. Всем объяви, что уезжаешь к бабке, загляни к ней на денек и отправляйся по адресу, что я тебе дам. У бабки тебя достанут. Пиши до востребования.

— Галей — отличные пацаны, они… — Мишка замолчал, так как Гуров уже выходил из кинотеатра.

— Киллера мы нашли. Теперь надо решать, что с ним делать, — усаживаясь в машину, сказал Гуров.

— Ты — счастливый. Лев Иванович, сил нет.

— Это не я счастливый, а ты — умный, — усмехнулся Гуров. — Покопаться в старых приятелях предложил именно ты. Кстати, я не хочу, чтобы о результатах знал третий человек.

— Так Артем работает.

— Молодой. Ему еще долго работать.

— А Петр?

— Петр — умнее нас с тобой, но лишь человек. Придавят на высоком ковре и брякнет, отбиваясь. Тут и имя не требуется, мы в принципе не должны иметь результата.

— Как же ты на него вышел? И почему так уверен?

— Вышел ты, я лишь установил. Ты принес список группы курсантов, которые учились вместе с Исилиным. А в соседнем доме с Галеем — одним из курсантов, живет парнишка, которого мы с тобой вербовали неделю назад. Я попросил его зайти к младшему брату. Оказалось, что Галей получил в этих «МММ» несметное количество миллионов. Если человек получает миллионы и учился в КГБ, то это слишком. Источник характеризует Галея как жесткого московского парня, который в жизни не отдаст деньги невесть куда. Так он отмыл доллары, причем сотни тысяч. Это — Белоус, Сивков, Карасик и Исилин… Это — их жизни. А сейчас мы с тобой едем на прежнее место службы. К Борису Андреевичу Юдину. Крячко вздохнул:

— Не хочется, сил нет.

— Это почему же? — удивился Гуров. — Что мы ушли от него? Так он рад до смерти. Он же хозяином в лавке перестал быть, мы его совсем задавили. Потом не забывай, мы ему оказали немалую услугу.

— Мне бы твоего нахальства хоть чуток.

Гуров взглянул на друга, прищурился, словно прицеливаясь.

— Возьми что-нибудь другое, с этим у тебя все в порядке.

Секретарша в приемной оказалась молоденькой девушкой.

— Он занят, — произнесла она таким голосом, будто в горле у нее были металлические прокладки.

— Совсем занят? Окончательно? — Гуров открыл дверь в кабинет Юдина, который что-то писал, но, увидев Гурова, отложил ручку, и было ясно, что писать ему очень не хотелось.

— Здравствуй. Раз пришел — заходи. Привет, Станислав.

— Что это ты на нас смотришь, будто мы тебе должны?

— Брось, это я вам по гроб жизни…

— Не надо о гробах, — перебил Гуров. — Давай кофе, у нас лишь один вопрос.

Когда кофе был выпит, Гуров спросил:

— У тебя все в порядке?

Юдин и до этого вопроса держался напряженно, а тут уже прямо застыл, пожевал сухими губами:

— Стреляй, Лев Иванович. Что еще…

— Недушевно ты к старым друзьям относишься, — сказал укоризненно Гуров. — А кроме добра, ты от нас ничего не видел.

— И не надо ничего. — Юдин попытался усмехнуться. — У меня мечта — никогда тебя больше не видеть.

Крячко стало неловко, он заворочался в кресле. Гуров глянул на него мельком.

— Не тереби себе душу, Станислав… Борис хамит от стеснительности… Боря, скажи нам, кто такой Виктор Иванович Якушев, и мы уйдем.

— Где ты достаешь свои вопросы? — Юдин развеселился, и было понятно, что веселость эта — от безнадежности.

— Не нравится вопрос, не отвечай, — Гуров даже сделал движение, словно хочет подняться. — Я задам этот вопрос в другом месте.

— Я ругаюсь с тобой, но люблю, — Юдин тяжело вздохнул. — Оставь Якушева, иначе тебя убьют. Якушев — не человек, Якушев — империя. Он не просто громадные деньги и связи…

— Не пугай меня, потому что я боюсь, — серьезно ответил Гуров. — Я только человек и устал сражаться с системой. А у Якушева, полагаешь, есть люди в КГБ?

Юдин не ответил, взглянул как на больного.

— У него люди везде, где пожелает.

— А президент нам к чему?

— Положено. У всех есть, и России положено.

— Ты не слышал, на предстоящих выборах они ничего менять не собираются?

— Лев Иванович… Ты хотел задать лишь один вопрос…

Гуров замолчал, смотрел долго, внимательно, сказал неожиданное:

— Я бы на твоем месте уехал в долгосрочную командировку.

Гуров встал, коротко попрощался, пропустил вперед сосредоточенно молчавшего Крячко, открыл дверь и вышел.

Гуров позвонил полковнику Еланчуку и услышал его радостный голос:

— Здравствуй! Разыскиваю тебя — ты звонишь, словно провидец. Как быстро ты сможешь подскочить на наше место?

— Мы собирались его сменить…

— Встретимся, сменим…

Еланчук неуловимо изменился, в нем появилась собранность, сила, целеустремленность.

— У меня плохие новости, Лев Иванович, — сказал он, усаживаясь в машину Гурова. — Я не имею допуска к информации председателя, но знаю людей, которые ее готовят. Все молчат, но видно, как сторонники фашистов подняли головы. Интеллигенция — в обычной растерянности. Незначительные люди, людишки, в разговоре обмолвились, что президент выборы проиграет. Ты знаешь категорию таких болтунов, за счет якобы осведомленности они хотят стать выше тебя. Но, обрати внимание, в большинстве случаев их информация верна.