Виктор Доценко - Кровь за кровь

Рынок двадцатых годов напоминал огромный муравейник, явно перенаселенный. Человек, попавший туда впервые и желающий купить что-то определенное, вполне мог растеряться и, пройдя людские жернова, купить что угодно, кроме того, за чем сюда явился. Если имеешь золото, можно приобрести все: от дюймового гвоздя, дефицитного в то время, как и любой строительный материал, до трона династии Романовых, как говорится, в разобранном виде и с доставкой на дом. Но самую высокую меновую стоимость имели хлеб, продукты. Голод охватил Россию…

С разных сторон рынка доносились громкие голоса, нахваливающие свой товар.

— Куплю пшеницу или муку!.. Взамен предлагаю лучшие в Европе швейные иголки «Зингера» и отличные нитки! Пшеницу или муку — на иголки и нитки! — во всю мочь своих больных легких вопил высохший от времени старик, перепоясанный цветастым кушаком…

— Уважаемые граждане и гражданочки! Прошу обратить внимание на мой очень нужный товар! «Павел Буре»! Самая лучшая марка! Лучшего друга продаю или сменяю со слезами на глазах на сахарин!

— Кому нужен «Паша»? — зыркая по сторонам, тараторил худенький беспризорник, одетый довольно экстравагантно: черный, рваный во многих местах фрак с грязной манишкой да мятый цилиндр, стянутый, вероятно, по случаю, как и карманные часы знаменитой фирмы «Павел Буре».

А рядом с ним полный мужчина, судя по одеянию, из бывших чиновников, без устали выкрикивал:

На веревке, перекинутой через шею, висела деревянная доска с уложенными на ней несколькими кусками грязно-зелено-коричневатого мыла. Там же стояли и пузырьки с жидкостью сомнительного цвета. Торговля шла не очень успешно, но он продолжал декламировать свои вирши:

— Служивый, возьми своей жинке платок пуховый! Мягонький он да теплый! Вот обрадуется-то… — уговаривала старушка мать бравого солдата в видавшей виды шинели.

— Отстань, тетка, не успел я бабой-то обзавестись, — с тяжелым вздохом отмахнулся солдат и подался к бочке с вином, где торговали в разлив…

— Куплю! Продам! Сменяю! — призывы неслись со всех сторон…

Стараясь не упустить своего напарника, Сергей, работая вовсю локтями, медленно пробирался сквозь рыночную толпу, успевая, однако, осматриваться по сторонам. На мгновение задержал внимание на спекулянтах, но не их высматривали они с Василием. Ничего, дай срок, прижмут и спекулянтов… Сергей с большим трудом заставил себя пройти мимо. Он с некоторой завистью отметил, что Василий гораздо свободнее продвигается вперед. Свободнее потому, что его действительно знали: торговки и торговцы, заметив его приближение, предусмотрительно расступались, но вслед бросали разные взгляды — кто со злобой, кто с уважением, а кто и просто с испугу… Несколько раз Панкову удавалось услышать слова, которые явно относились к Василию: «Ша, люди! Чека шастает!» И те, до кого долетало это предупреждение, реагировали почти идентично: настороженный взгляд по сторонам, и если есть что-то недозволенное, моментально прячется и достается безобидное прикрытие…

Постепенно они добрались до того места, где ощущалось особое скопление людей: оттуда доносились громкий смех и аплодисменты. Несмотря на то что Панков был весьма благодарен за предусмотрительный совет относительно кожаной куртки, он все-таки снова позавидовал Василию, достаточно легко добравшемуся до источника веселья. Энергично расталкивая и беззлобно огрызаясь на возмущавшихся людей, с которыми он поступил не очень любезно, Сергею удалось наконец протиснуться сквозь толпу. Там, образовав небольшой полукруг, стояла телега с укрепленной на ней высокой ширмой для кукольного представления. Сергей улыбнулся, вспоминая, как он в первый раз побывал на кукольном спектакле. Он был тогда еще совсем маленьким: в какой-то летний праздник мать собрала своих детей, усадила на телегу и повезла на ярмарку. Какое незабываемое удовольствие они получили от этого праздника! А сколько было разговоров впоследствии? А помнишь… А этот-то силач… Да, вот было здорово!.. По лицу Панкова пробежала тень: живы были братья, мать, отец… Он с трудом пересилил себя, заметив устремленный обеспокоенный взгляд Василия. Улыбнувшись потешной кукле, очень точно изображавшей толстого и упитанного кулака, Сергей начал внимательно присматриваться к окружающим. Как ни странно, все, зараженные кукольным весельем, были весьма похожи друг на друга: радостные, смешливые лица, на которых проступали слезы от смеха, горячие аплодисменты…

Неожиданно Сергей услышал такое, что заставило его обратить внимание на само кукольное действие: кукла, изображавшая кулака-толстяка, вдруг пропела:

— Что-о-о?! — взвился Василий и рванулся на ширму с такой быстротой, что Панков не успел его остановить.

Через мгновение он вытащил оттуда упирающегося изо всех сил сухощавого старика с куклой на руке.

— А ну, контра старая, повтори — кому комбедовцы помешали? Говори, чьи подлые слова повторяешь? Да как ты посмел, мелкая твоя душонка? — спрашивал со злостью Василий, встряхивая за грудки.

— Чего ты прицепился? Отпусти меня! — верещал старик балаганщик, с надеждой поглядывая по сторонам. — Я буду Советской власти жаловаться! — вскрикнул он вдруг.

Чувствуя, что этот старик не напрасно вертит головой по сторонам, Сергей старался знаками привлечь внимание Василия, чтобы он успокоился, вник в ситуацию, но все оказалось тщетным: напарник настолько увлекся стариком, что Панков начал с беспокойством осматриваться по сторонам. Сунув руку под пиджак, он нащупал маузер и приготовился к самому худшему.

Зачем он так горячится? Наверняка же этот балаганщик с кем-нибудь связан! Вряд ли он сам придумывает эти вирши… А сейчас кто-нибудь наблюдает со стороны и в ус не дует. Попробуй определи в этакой-то толпе! Сергей мучительно искал выход из создавшейся ситуации и не находил…

— Что?! Жаловаться хочешь? Да я тебе сейчас… — Василий цапнул рукой за кобуру и на мгновение ослабил внимание к старику. Воспользовавшись этим, балаганщик рванулся из его рук с такой силой, что рыхлая одежонка не выдержала: старик бросился наутек, оставив в кулаке Василия клок сатиновой куртки. На свою беду, балаганщик побежал именно в ту сторону, где стоял Панков. Понимая, что его нельзя упускать, Сергей незаметно выставил ногу, и старик, запнувшись о нее, упал, замешкался, пытаясь быстро встать на ноги, но подоспел Василий и схватил его…