Татьяна Полякова - Большой секс в маленьком городе

Фотоаппарат оставлял в клубе, так было проще, на входе проверяли, но его даже особо не обыскивали, потому что считали своим. Он сказал, что фотографий у него полно, на пять репортажей хватит. Конечно, я просил их показать, но он ответил: «Потерпи». Эти «потерпи» мне стали действовать на нервы, если честно, я уже сомневался, что он действительно что-то откопал. Он ведь даже отказывался говорить, что это за клуб. Я стал охладевать к идее. Он это заметил и тогда рассказал, что за клуб и кто там хозяин. В ту ночь, когда мы с вами встретились, он дрался на ринге. Хотел меня провести, чтоб я все увидел своими глазами, но меня не пустили.

Вежливо так объяснили, что вход только для членов клуба, клуб снят на весь вечер, и все такое... Я остался ждать его на улице. Предчувствие у меня было нехорошее. Вдруг выскакивает Ромка, его всего трясло, ясно было, что-то случилось. Короче, засекли они его, но он успел смыться. Я, конечно, здорово испугался, ведь охранник меня с Ромкой видел и наверняка запомнил. Но Ромка сказал, мол, фигня, как они нас найдут? Он ведь в бомжатнике жил, где точно, даже его дружки не знали, он от армии косил и проявлял осторожность. Я тоже квартиру снимал... В общем, он сказал, пока они нас разыщут, ты уже статейку в газетку тиснешь и они нам будут не страшны, им о своих проблемах думать придется. Я ждал его на следующий день, как и договорились, но он не пришел. Я испугался. Заглянул в клуб, где он обычно тренировался, там и узнал... Если они его нашли, значит, и меня найдут. Вот я и сбежал. Что мне теперь делать? – помолчав немного, спросил он со вздохом. Вешняков хмуро разглядывал стену напротив, и отвечать пришлось мне.

– Думаю, скоро сможешь вернуться в редакцию. А пока лучше здесь пересиди.

– Ага, – кивнул он. – Я ведь правда ничего не знаю.

– Но им об этом неизвестно, – подал голос Артем.

Мне его недовольство было понятно, ничего толком не узнали, а головной боли прибавилось: теперь за безопасность парня несем ответственность мы.

– Как, по-твоему, фотографии он дома хранил? – все-таки спросила я.

– Не знаю, – вздохнул Слава. – Говорю, он осторожный. Я спросил однажды, где они, а он: «Где, где, в дерьме». Вот и все. Больше я таких вопросов не задавал.

Мы помолчали, пока не стало окончательно ясно: у нас вопросов тоже нет. То есть их тьма-тьмущая, только Славка на них не ответит.

Мы вернулись в город. По дороге Вешняков молчал, по-прежнему хмуро пялясь в окно. Я тоже молчала, размышляя над рассказом парня, пока не решилась одну из своих мыслей высказать вслух.

– А если его слова следует понимать буквально?

– Чего? – повернулся ко мне Артем.

– Того, – отмахнулась я. Приди мне охота развивать свою мысль, Вешняков счел бы меня слабоумной.

Честно говоря, и я о себе самой была не лучшего мнения, но отчего же не проверить? – Давай навестим пепелище? – миролюбиво предложила я.

– Зачем? – начал вредничать Артем, но я уже сворачивала на Рабочую, и он лишь тяжело вздохнул, должно быть вспомнив о семье. – Ты мне объяснишь, за каким чертом мы здесь? – проворчал он, выходя из машины вслед за мной.

Мусор после пожара так и не убрали, Вешняков взирал на него без всякого удовольствия.

– Или говори, что тебе здесь понадобилось, или поехали отсюда, – буркнул он и даже потянулся к дверце машины.

– Парень никому не верил, – вздохнула я. – Где, по-твоему, он спрячет фотографии, или что там у него было? Вряд ли у друзей. Однозначно не у матери, там будут искать в первую очередь. Тогда где?

– Ну, если в доме, так компромат вместе с домом и сгорел.

– Допустим, он рассчитывал, что отыскать его жилище будет нелегко, но ведь дом – убежище ненадежное, могут бомжи влезть и ненароком наткнуться на его тайник. А вот куда точно никто не полезет?

– Слушай... – Артем замер, посмотрел на меня с изумлением и пробормотал:

– О господи...

– Давай заглянем к соседям, – усмехнулась я.

Тут точно по мановению волшебной палочки из-за угла появилась бабка, с которой не так давно я имела беседу. Увидев меня в компании Артема, она притормозила и даже предприняла попытку затаиться, но, сообразив, что ее уже заметили, с достоинством сказала:

– Здравствуйте. Помойкой нашей любуетесь?

– В доме был туалет? – с места в карьер спросила я бабку. Она насмешливо хмыкнула:

– Конечно. Как же без такой важной вещи? Вот тут пристроен был, справа одна стена сгнила совсем, и держался он на честном слове, разломали туалет, когда пожар тушили.

– Канализации здесь не было? – на всякий случай спросил Артем и удостоился повторного смешка.

– У нас, милок, такая канализация: берешь ведерко – и со своей нуждой на помойку. Так с горочки и льем.

Яму листом железа прикрыли, – сказала она совсем другим тоном, – чтобы кто-нибудь не провалился.

Мы подошли и подняли кусок ржавого железа. От туалета осталась лишь нижняя доска с вырезанным в ней круглым отверстием. Не чистили здесь много лет, так что бабка права, если кто в яму попадет, скорее всего примет бесславную кончину. Воняло премерзко.

Физиономию Артема перекосило от отвращения.

– Ольга, если это твои шуточки... – злобно начал он, но тут же спросил:

– Чего делать? Машину вызывать, чтоб откачали эту гадость?

– Может, сами справимся, – усмехнулась я и повернулась к бабке:

– Лом в хозяйстве есть?

– Есть, – кивнула она несколько удивленно. – А вы...

Артем предъявил удостоверение, и бабка повела его к сараю, стоявшему неподалеку.

Вернувшись с ломом, Артем поднял прогнившую доску, крякнул, скорее от отвращения, доска приподнялась, и мы увидели конец лески, прикрепленный к доске скотчем.

– Принеси воды, – попросила я Артема, но бабка уже бросилась раньше него выполнять поручение. Колонка была рядом, и вернулась она быстро, держа в руках пластмассовое ведро.

– Чего там? – спросила она с придыханием.

Достав носовой платок, я ухватила им леску и медленно начала тянуть на себя. Очень скоро на свет божий появился пакет, перетянутый крест-накрест леской. Вылив на него ведро воды и отойдя подальше от смердящей ямы, мы вскрыли пакет. Завернутые в несколько Целлофановых мешков, там лежали фотографии и видеокассета.

Мы поехали в отделение. По дороге Артем позвонил жене и заверил, что дома будет попозже, но непременно будет. Что ему ответила супруга, я не слышала, но по тому, как его перекосило, стало ясно: ничего хорошего.

Двадцать пять фотографий лежали перед нами на столе. Мы смотрели на них с большим прискорбием.

Уважаемые граждане нашего города были запечатлены не в лучшие моменты своей жизни (впрочем, может, для них они были незабываемы и прекрасны). Короче, граждане в основном были без штанов с юными и не очень особами женского пола. Их стоило пожурить за безнравственность, хотя и здесь возникал вопрос: а почему бы и нет? Имеет право человек отдыхать так, как считает нужным. В любом случае это никоим образом не поможет изобличить убийц. Отдыхали люди как хотели. Если женщины не против, то и разговора нет.