Евгений Сухов - Бомба для империи

Говорят, хорошие шахматисты просчитывают партию на дюжину ходов вперед. То есть если противник сходит так, то его оппонент сходит эдак. А если противник сходит не так, а иначе, то и оппонент сходит по-другому. Но он будет готов и к первому ходу, и ко второму. Вольф Стейниц, первый чемпион мира по шахматам, два года назад выиграл первенство мира у молодого Иоганна Германа Цукерторта, просчитав партию вперед на двадцать ходов.

Всеволод Аркадьевич Долгоруков просчитал в своей партии все возможные ходы (во всяком случае, так полагал), но об этом, конечно, он никому не сказал. Зачем? Те, кто участвовал в деле, превосходно знали свои роли, но их роли были лишь частью всей задуманной партии, даже если эти роли сложить вместе. Целиком, во всех деталях, задуманное Всеволодом Аркадьевичем не знал никто. Кроме него самого. А еще Долгоруков был готов к неожиданному ходу Луки. Ведь соглядатай в очках с золотой оправой знал, что на счет конторы Огонь-Догановского поступит два миллиона рублей. А ему отдадут из них всего триста шестьдесят тысяч. А остальные миллион шестьсот сорок тысяч? Куда денутся они?

Было понятно, что Долгоруков со своей командой строить железную дорогу Казань – Рязань не собираются. Контора Огонь-Догановского после опустошения ее счета в банке испарится вместе с советником коммерции и второй гильдии купцом Самуилом Гольденмахером: подозрения останутся на нем и на человеке, получившем у Гольденмахера деньги по аккредитиву. К «Акционерному обществу Казанско-Рязанской железной дороги» будет одна-единственная претензия: в излишней доверчивости. Но статьи или примечания за проявление излишней доверчивости в «Уложении о наказаниях» не существует.

Так должен был подумать Лука.

Сева размышлял о складывающейся ситуации не однажды. Лука не только поразмыслит, что сделается с оставшейся суммой в один миллион шестьсот сорок тысяч рубликов, но и захочет завладеть ими – сомневаться в этом почти не приходилось. А это значит, что Долгоруков обязан быть готов к самому драматическому развитию событий.

Но должен быть готов и быть готовым – это совершенно разные вещи.

Вскоре Густав отозвал Дембо в Цюрих. Причину он не назвал, да и не в привычках Густава было объясняться в своих решениях с подчиненными, пусть даже и родственниками.

Дембо приехал и уже в Цюрихе узнал об аресте Марты.

– Как это случилось? – с участием спросил он Густава.

– Это я у тебя должен спросить, как это случилось! – зло отреагировал на его вопрос Густав и так посмотрел на Исаака Вульфовича, что у того забурчало в животе.

– Я не виноват, – вырвалось у Дембо. А подумалось: «Он все знает».

– Хотелось бы верить, – неопределенно промолвил Густав. То ли этой фразой он хотел успокоить Дембо и усыпить его бдительность, то ли еще не верил до конца в виновность родственника. В конечном итоге он отпустил Исаака Вульфовича восвояси, наказав прийти через два дня.

Дембо, повеселевший, ушел. А Густав стал думать, каким образом спасти план и все же провести акцию по убийству императора Александра Третьего. Этого требовал «Центр», и Густав обязан был предпринять все для выполнения вынесенного решения.

Все надлежало строить заново: найти человека, который бы смог создать в Петербурге новую организацию наподобие «Террористической фракции». Затем этот человек должен был отыскать подходящих Ульяновых, Шевыревых, Генераловых, Андреюшкиных, Осипановых и им подобных, завести их своей идейностью, как заводятся механическим ключом андроидные куклы, и дать им в руки по бомбе. Но для всего этого требовались деньги. Ведь только за аренду явочных квартир в России «Центр» платил по двести рублей в день. А оборудование подпольных типографий? А материалы для изготовления метательных разрывных снарядов? А обеспечение радикалов нелегальной литературой, которую надлежало как-то протащить через две границы? А подкуп таможенников, полицейских и прокурорских чинов? На все это требовались деньги, деньги, деньги…

И тут известие от Луки: этот Долгоруков получает на руки не триста шестьдесят тысяч рублей, а два миллиона! С такими деньгами можно организовать в России десяток акций. И тогда империя содрогнется – но уже в предсмертной конвульсии – и рухнет. А далее история самой крупной державы с самым непредсказуемым народом пойдет по плану, составленному «Центром»… Конечно же, надо два миллиона у этого Долгорукова изъять. Все, до единой копейки…

Плохо, что Лука там один. Но он знает, что делать, и справится.

Густав не стал возражать, когда Верховный Совет вынес вердикт: Исаака Дембо, как человека, крайне опасного для «Центра» и предавшего их общее дело (Марта тоже была «делом» «Центра», поскольку была выпестована им, да и вложено в нее много сил и надежд), пойдя на сговор с русскими жандармами, немедленно ликвидировать. Устранение Дембо поручили Густаву. И предупредили, что огласка здесь крайне вредна. Надо, чтобы все походило на несчастный случай. Примерно такой, как с человеком в полосатом дорожном костюме.

Все было рассчитано правильно: Густаву было удобнее всех убрать своего родственника, ведь Исаак Вульфович верил ему. Кроме того, возможно, это была некая проверка, и Густава готовили к третьему посвящению, после чего он стал бы полноправным членом Верховного Совета «Центра». А это – неограниченная власть, почти такая же, как у апостолов Всевышнего…

Густаву не было жалко родственника. Интересы дела сделались для него превыше привязанностей, зова крови, семейных уз, даже чести. Любой поступок, нравственный или безнравственный, был для него приемлемым, если он способствовал задачам и целям, поставленным «Центром».

Совесть молчала. Дембо был всего лишь шлаком, о котором следовало позабыть как можно быстрее. В том деле, в котором участвовал Густав, интересы отдельных людей и даже стран, если они шли вразрез целям «Центра», ничего не значили. У тайной организации был некий секретный план, передающийся от одного состава Верховного Совета другому. Густав бы не удивился, если бы ему сообщили о том, что план был составлен еще египетскими жрецами по каким-то сакральным книгам. Десятки правительств и монархов плясами под дудку «Центра» и поступали согласно его тайному плану, абсолютно не сознавая этого. Случались попытки сопротивляться этому плану, но Верховный Совет всегда оказывался сильнее.

Французскую революцию согласно плану организовал «Центр». Поверхностные причины революции были как бы объяснены: французский народ устал от гнета короля Людовика Шестнадцатого и Марии Антуанетты и восстал против монархии, начав революцию штурмом Бастилии. Однако не были объяснены внутренние причины революции: это была тайна посвященных.