Евгений Сухов - Бомба для империи

Бастилию штурмовал не французский народ. Из восьмисот тысяч парижан в штурме Бастилии участвовала лишь тысяча! Да и то нанятых людей, преимущественно с уголовным прошлым, или потерявших работу и перебивающихся случайными заработками. Им заплатил «Центр». И освобождали они из Бастилии не сотни репрессированных политических заключенных – в тюрьме находилось лишь семь человек: четверо мошенников, двое сумасшедших и один граф, по сравнению с которым маркиз де Сад показался бы безобидным шалунишкой, – а добывали себе оружие.

Это была исключительно замечательная акция «Центра», которую изучали как азбуку все посвященные тайной организации. Замысел «Центра» поистине был дьявольским: создать народное недовольство и использовать его в своих целях.

Французы позабыли, что их король первый в Европе запретил пытки при дознаниях и допросах, запретил принудительный труд на общественных работах, основывал больницы и школы, осушал болота и строил мосты. Людовику Шестнадцатому отрубили голову и показали ее народу, завопившему в неистовстве:

– Да здравствует республика!

А надлежало орать: «Да здравствует «Центр»…

«Центр» воздействовал на российскую императрицу Екатерину Великую посредством ее немецких родственников. Но этому сначала мешали братья Орловы, а затем светлейший князь Григорий Потемкин. Купить «Центру» удалось лишь братьев Зубовых, которые, будучи слепым орудием в руках Верховного Совета, убрали с его пути столь ненавистного «Центру» императора Павла Первого, проводившего политику, идущую вразрез интересам тайного общества.

Кстати, весьма интересным и оригинальным проектом «Центра» был проект «Княжна Тараканова». Одно время в некоторых столицах Европы даже имелась некоторая надежда, что «княжна» все же вырвет у русской императрицы южные и срединные губернии России.

Еще более крупным и пошатнувшим устои империи оказался проект «Самозванец Петр Федорович» с использованием беглого каторжника Емели Пугачева. Из почти двух десятков советников при штабе Пугачева – польских офицеров-конфедератов из родовитой шляхты, пылающих ненавистью к России, французов, набиравшихся опыта для проведения собственной революции, шпионов-немцев и пастора-протестанта – шесть человек были людьми «Центра», причем трое из них – посвященные.

Наполеон Бонапарт был тоже порождением «Центра». Временным, так сказать, проектом. Правда, его использовали втемную. То есть он не действовал нарочно по указке «Центра», хотя и догадывался, что является орудием неких тайных сил, и пытался им противостоять. На Россию его направили именно эти тайные силы. И он двинулся всей своей армадой на собственную погибель, что тоже входило в планы «Центра». Личности такого масштаба, как Наполеон, ему были не нужны, поскольку, не являясь посвященными, могли внести в ход истории нежелательные для «Центра» коррективы…

Александр Второй тоже был слепым орудием в руках тайного общества. Освобождение крестьян от крепостной зависимости, демократические реформы, эмансипация – все это было в интересах «Центра», так как любая демократия есть зарождение хаоса. Именно эти нововведения в значительной степени пошатнули каркас российской государственности. Осознав совершенную ошибку, император принялся потихоньку наводить в государстве порядок – и тотчас был устранен.

Александр Третий напоминал царя Петра Великого: мог рубануть сплеча, не прощал государственной измены. А еще чувствовал агентов «Центра». От такого человека следовало избавиться. И два миллиона в предстоящем деле будут весьма кстати.

Несчастный случай был запланировал на конец июля.

Густав дал Дембо задание изготовить три метательных разрывных снаряда для предстоящего покушения на Александра Третьего, которое, как было сказано родственнику, непременно состоится в самом скором времени.

Дембо задание исполнил в точности. Поскольку Исаак Вульфович давно не мастерил бомб, то было решено испытать одну на пригодность.

Отправились, по обыкновению, в Петерстобель.

– Так ты на меня не сердишься? – всю дорогу допытывался у Густава Дембо.

За последний месяц он похудел и стал походить на подростка с густой вьющейся шевелюрой. Когда он говорил, то у него в такт словам смешно двигался острый кадык.

– Я на тебя не буду сердиться, если ты сам исправишь свою ошибку, – ответил наконец родственнику Густав.

– Исправлю, конечно, исправлю, – заверил его Дембо.

– Это хорошо, – изобразил Густав на лице некое подобие улыбки. – Бомбы изготовил надежные?

– Надежнее не бывает, – повеселел Исаак Вульфович. – Ты сейчас сам все увидишь…

Вошли в лес медленным прогулочным шагом. Со стороны могло показаться, что два приятеля просто гуляют, разговаривая, к примеру, о том, как проведут причитающийся отпуск, или о том, как они любят своих женщин…

– Давай я сам попробую, – предложил Густав, когда они пришли на поляну, закрытую со всех сторон высокими кустами.

– А ты умеешь? – с сомнением посмотрел на родственника Исаак Вульфович.

– Разумеется, – хмыкнул Густав, – все-таки в организации я не первый день.

Дембо протянул ему металлический цилиндр.

– Дергаешь вот за этот шнур и бросаешь, – сказал он.

– Через сколько секунд взрывается?

– Через четыре-пять секунд.

Густав кивнул. Потом спросил:

– Пули в бомбе отравленные?

– В этой – нет. В остальных двух – да.

– Хорошо. Отойди на десять шагов.

Дембо повиновался.

Густав посмотрел на Дембо равнодушным взглядом. Обычно так смотрят рыбы через стекло комнатного аквариума. Или коты, которым вы в очередной раз запрещаете пакостить на ковер в гостиной.

Исаак Вульфович поежился и отошел еще на несколько шагов.

Густав посмотрел на цилиндр и дернул шнур. Потом досчитал до четырех, кинул бомбу прямо под ноги Дембо и бросился на траву, закрыв руками голову…

Взрыв раздался тотчас, как только бомба коснулась земли. Дембо вскрикнул и пропал в облаке дыма. Когда Густав поднялся с земли – несколько пуль все же просвистели прямо у него над головой, – Исаак Вульфович с развороченным пулями животом и оторванными ногами лежал на спине и смотрел в небо. Он еще дышал.

Густав подошел, и Дембо медленно повернул к нему голову.

– Зачем? – еле слышно простонал он.

– Приказ «Центра», – не сразу ответил Густав, пытаясь отыскать в себе сожаление. Не нашел.

– Я же тебе… брат…

– Ты мне не брат, – произнес Густав.

Дембо силился что-то еще сказать, но вместо слов из губ показалась кровавая пена и раздался предсмертный хрип.

Густав еще немного подождал, а когда хрип закончился и Дембо уставился остекленевшими глазами куда-то поверх деревьев, он стряхнул с одежды налипшую траву и потопал прочь.