Геннадий Абрамов - Ни за грош

– Жлобье, - стонал Мамонов. - Скоты.

– Пошамать найдется?

Иван проверил под лестницей холодильник.

– Полно!

– Тащи.

Севка с грохотом передвинул стол на середину, под люстру. Вздернул Мамонова с пола, прихватив за ворот куртки, и невежливо усадил на стул.

– Да не дрожи ты. Большая жратва будет.

Иван принес пиво, огурцы, колбасу и хлеб. Отыскал в буфете ножи и стаканы.

– Тебе порезать, хозяин? Или кусочком?

Мамонов бросился к двери.

– Ку-уда-а? - Севка поймал его, смазал по щеке и снова швырнул на стул.

– Присаживайся, кидало. Уважь гостей.

Иван подтащил Мамонова к столу вместе со стулом.

– Погнали, братва.

Севка дорезал колбасы, Иван открыл пиво.

– Так, Артем, - сказал Андрей, открывая торжественный ужин. - У нас к тебе дельце. Понял, звездун ты наш дерганый? Не бойся, мы не из органов.

Иван поперхнулся пивом.

– В натуре, - сказал Севка. - Там не бьют.

– Привольное помнишь? Вот моя деревня, вот мой дом родной. Не забыл еще? А?.. Ты там случайно никого не кокнул?

Мамонов мрачно молчал, опустив голову.

– Знаем, знаем... Извини, мы юноши грубые.

– Что делать, - сказал Иван. - Жизнь заставляет.

– Так вот, Артем. Нам срочно понадобилась машинка. Та самая, которую ты спер. Ты нам ее возвращаешь, и мы - друзья. До гроба... Хочешь бутерброд?

– С колбаской?

– А похмелиться?

– Ты чего блеять перестал, козляк? - Андрей плеспул пивом Мамонову в лицо. - Научили вас врать!.. Смотри сюда, - он с хрустом переломил огурец. - Ручки, ножки. Шейка твоя блатная. Желаешь? И дождь смывает все следы. Обещаем. Сверху как целая, а внутри - хряп, - и он выразительно надкусил огурец.

– Ну? - сказал Иван. - Врубился?

Севка пальчиком, небрежно, поддел Артема за подбородок.

– Будем беседовать? Или будем в молчанку играть?

– Вы, - хриплым осевшим голосом спросил Мамонов, - "голубые береты"?

– Смотри-ка. Заговорил.

– Ну-ну, - сказал Севка. - Что вас еще интересует?

Мамонов пошевелил припухшими губами.

– Кто... навел?

Андрей прислонил ко лбу его огрызок огурца.

– Капитуляция безоговорочная, понял? Условия диктуем мы.

Мамонов уставился в пол.

– Сдал... Жду башлн... Должны подвезти.

– Подними! - рявкнул Андрей. - Подними глаза!

И смотри на меня!.. Так.. Быстро повтори, что ты сказал!

– Жду... Должны подвезти.

– Кино смотришь. Слыхал про детектор лжи? А? Сам не пробовал?

Шваркнув по полу стулом, Иван поднялся и согнутой рукой обвел Мамонову шею.

– Кряк - и все. Хана рулю, как у вас говорят. Козлик прощается с нами. Или сомневаешься?

– Не надо, - попросил Мамонов.

– В глаза!

– Чтоб мне пыром брать.

– Врешь... Ну ладно. Растолкую, - Андрей заходил. - Попал ты, голуба. Посмотри на каскадеров - хороши ребята? Да и я, как ты понял, малый не промах.

Драпануть, увильнуть от нас - даже не мечтай.

– Еще никому не удавалось, - прихвастнул Севка.

– Если не врешь, подождем. Пусть подвезут. Пивка попьем.

– С хозяином. В бункере.

– Ты полный идиот, если думаешь, что вырвешься из такой клешни. И будь спокоен, мы возьмем то, что тебе не принадлежит. Плюс проценты, учти. За время. За каждый лишний час. Хорошие проценты, приятель.

Севка хихикнул:

– Бесплатно ишачить - вредно.

– Ага. Здоровье не позволяет.

– Да, золотой, - сказал Андрей. - Я не поверил, - и громко приказал: Встать!

Мамонов испуганно и неуверенно приподнялся.

– Смирно!.. Вот, родненький. Сейчас мы гебя-быстренько разденем. Не бойся - догола. Пересчитаем клавиши. И не очень аккуратно оденем. Извини. Глаза у тебя плохие, князь... Тебе сколько лет? Тридцать натикало?

– Все мои.

– А с виду - пацан.

– Посмотрим, как сохранился. Готов? Вот и хоккей.

– Поехали, - сказал Иван, сдергивая с Мамонова куртку.

Развернув стул, Андрей сел и закинул ногу на ногу.

– Хилый ты, - подтрунивал on. - Недоедаешь? Нищета заела? Плохой аппетит - совесть нечиста.

– Жуть, - качал головой Севка.

А Иван:

– Дряблый. Желтый.

– Нет, Артем, ты не прав. Одной киношкой сыт не будешь.

– Костлявый - тьфу.

– Такая голь, что и сечь неохота.

По мере того как его раздевали, Мамонов менялся в лице.

– Не злись - печенка лопнет.

– Эх, Артем, Артем. До чего ты себя довел. Смотреть противно... Между прочим, у тебя какой болевой порог? Низкий? Или высокий?

– Фашисты, - выдавил Мамонов, по-звериному ощерив зубы.

Андрей погрозил ему.

– Обзываться - нехорошо. Не люблю.

– Фашисты.

– Последний раз предупреждаю. Мной хоть полы мой, да не называй шваброй... Я что говорю-то, дурошлеп? Так отощал, что тебя и женщины любить не будут.

И тут откуда-то сверху раздался звонкий насмешливый женский голос:

– Много вы понимаете про женщин.

Иван и Севка бросились врассыпную. Андрей отпрыгнул в сторону и спрятался за стул, на котором сидел Мамонов.

– Без паники, мальчики. Я проголодалась.

По лестнице с верхнего этажа спускалась Маринка. Она была в длинном узком бархатном платье и ядовито-зеленом парике. В приподнятой руке держала небрежно с отставок, заокеанскую сигарету в длинном мундштуке.

– Мать моя буфетчица, - прошептал Андрей - Марин, ты?

– Не узнал. Она самая.

– Дела-аа... Прямо суперстар.

– Зеленая, - буркнул Иван. - А все равно лахудра...

– Попрошу без грубостей. Вы не у себя дома.

– Извини. Он вашу партию недолюбливает.

– Мягко говоря, - сказал Иван.

Марина спускалась неторопливо, стараясь придать своим движениям значительность. Она явно кого-то представляла, какую-то богатую сильную женщину, хотя на самом деле выглядела смешно и нелепо - к бархатному платью и дамской сигарете "очень шли" кроссовки на босу ногу, длинные шнурки от которых волочились по полу, вспрыгивая и взвиваясь змейками, при каждом ее шаге.

Сигаретой в мундштуке она царственно указала на Мамонова.

– Сделайте, пожалуйста, как было. Мне неприятно.

Севка рванулся на второй этаж - проверить, нет ли там кого еще.

– Прикройся, дистрофик, - Иван швырнул Мамонову куртку и джинсы. Наложницу раздражаешь.

– Прошу к нашему шалашу, - сказал Андрей, предлагая Марине стул. - Мы с вами где-то встречались?

– Пусто! - крикнул Севка.

– Мог бы и хозяйку спросить.

– Доверяй, но проверяй, как любит говорить президент Соединенных Штатов. Пивка вмажем?

– Спасибо. Не откажусь.

– Ты с Катькой?.. Вы что же - в связке? Вместе обтяпали?

– Катерина здесь ни при чем.

– Ой ли?

– Можешь мне верить.

– Бабам? - возмутился Иван. - Верить?

– Пусть он помолчит, - сказала Марина, ткнув мундштуком в сторону Ивана. - Он слишком однообразен.

– Нет, я одного не пойму, - допытывался Андрей. - Славку с Максимом нагреть хотели? За что? Почему?

– С отца потянуть, - подсказал Севка.

– Совсем уже...