Сергей Зверев - Жулик: грабеж средь бела дня

Солнце катилось по троллейбусным проводам. Разогретая алкоголем кровь бурлила в жилах Ермошиной. Цаца то и дело сыпал комплиментами, беседуя с дешевой проституткой как с равной. Мандавошка сияла, явно польщенная.

– Так ты точно с ментами не корешишься? – вновь спросил Зацаренный, но уже почти ласково.

– Да че ты! Я же тебе говорю – нет!

– А как же этот… Голенков? Да ладно, че ты как целка – «нет» да «нет»… Расскажи мне, за что он тебе дал этот червонец. А?

Ермошина призадумалась…

Простой арифметический подсчет давно уже подсказывал ей, что Эдик замутил динамо: сам со старухи Сазоновой десять штук гринов за заяву получит, а ей, лжесвидетельнице, – всего лишь два раза по пятьсот.

И этот подсчет, помноженный на море спиртного и показную расположенность Зацаренного, спровоцировал глупую малолетку на неосмотрительную откровенность…

Отель «Брянск», стоявший на берегу тихой речки, по праву считался в городе одним из лучших. «Брянск» навевал подзабытый образ добротной советской гостиницы: неуклюжая мебель, плюшевые портьеры, улыбчивые горничные в одинаковых форменных платьях… В этом отеле обычно останавливались чиновники из соседних областей, бизнесмены уровня выше среднего, путешествующие с концертами эстрадные знаменитости. И, естественно, высокопоставленные проверяющие из Москвы.

В начале июня сюда заселился невысокий сухопарый блондин весьма импозантной наружности: резкие волевые морщины, энергичный поворот головы, невозмутимая белозубая усмешка… Лишь уродливая бородавка на подбородке немного портила его внешность. Согласно предъявленным документам, человека этого звали Александр Андреевич Точилин, и приехал он аж из самой Москвы. И хотя москвич не афишировал ни своего профессионального статуса, ни цели визита в областной центр, из его командировочного удостоверения явствовало, что служит он ни много ни мало в Генеральной прокуратуре в должности старшего следователя по особо важным делам…

Сотрудник Генпрокуратуры сразу повел себя как-то странно. В отличие от большинства приезжих чиновников, он не таскал в номер баб, не бросался с балкона бутылками, и даже пьяным его ни разу не видели. С самого утра господин Точилин усаживался в черную «Волгу» с московским номером и персональным водителем и уезжал в неизвестном направлении, возвращаясь, как правило, очень поздно.

– Извините за беспокойство, служба такая, – обычно говорил он дежурной, забирая ключи от номера.

Гости столь высокого ранга селились в «Брянске» нечасто. Да и вели они себя совершенно иначе. Нетипичное поведение постояльца сразу же обратило на себя внимание. Слова о «службе», подкрепляемые столичной командировкой и длительным отсутствием в номере, внушали неосознанное уважение. И вскоре директор отеля, отставной полковник МВД, догадался: следак Генпрокуратуры – эдакий «инкогнито из Москвы», приехавший в город с широкомасштабной негласной проверкой. После чего немедленно озвучил свои подозрения по бывшему месту работы.

Генеральная прокуратура, кроме всего прочего, – еще и надзорный орган с весьма широкими полномочиями. В областном УВД об этом прекрасно знали, а потому всполошились донельзя. Итоги негласных проверок нередко заканчиваются катастрофами: понижениями, смещениями и увольнениями, а иногда даже судами и сроками. Старший следователь Генпрокуратуры жил в «Брянске» уже третий день, и неизвестно, что он мог накопать за это время. Ментовское начальство лихорадочно ощупывало, на месте ли погоны и головы. Звонок в городскую прокуратуру лишь подтвердил самые худшие подозрения: ни о каком проверяющем из Москвы там не слышали. И даже командировку ст. следователь Точилин А. А. там почему-то не отмечал…

В правоохранительных кругах сразу же обозначилось нездоровое брожение и роение. На разработку столичного ревизора были брошены лучшие оперативные силы. Поставленная цель была проста и конкретна: закорешиться с проверяющим и, задобрив его саунами, ресторанами и блядями, вкрадчиво поинтересоваться – а сколько он, собственно, хочет за положительный отчет?

Опера, прибывшие в отель, опоздали: администраторша «Брянска» сообщила, что высокопоставленный постоялец с самого утра отбыл в неизвестном направлении. Пришлось довольствоваться результатами опросов портье, горничных и охранников. Прислуга была единодушна: командированный исключительно вежлив, весьма галантен и чертовски обаятелен. Единственным его недостатком была малообщительность: все попытки молоденьких горничных пококетничать с москвичом закончились ничем. Впрочем, это обстоятельство вполне объяснялось отсутствием у проверяющего свободного времени…

Сторож гостиничной автостоянки доложил, что постоялец передвигается по городу на автомобиле «ГАЗ-31011» черного цвета, с тонированными стеклами и длинным стеблем антенны на крыше. Обращал на себя внимание козырный московский номер 777 с минюстовским шифром «ААК». Да и сама «Волга» выглядела более чем солидно… Пробивка по закрытой компьютерной базе данных ГИБДД подтвердила самые худшие подозрения: служебный автомобиль с этим номером действительно был закреплен за Следственной частью Центрального федерального округа Генпрокуратуры…

А вот расспросы о личности водителя не внесли ясности. Со слов сторожа, это был высокий нескладный мужчина с гладким безбородым лицом, чем-то неуловимо похожий на бабу. В «Брянск» водитель не заселялся; местожительство его пока оставалось невыясненным.

Наибольший интерес вызвали показания гостиничного охранника. В день отъезда Точилина он стал случайным свидетелем диалога старшего следователя и его водителя. В диалоге фигурировала какая-то срочная телеграмма из Москвы и некие уголовные дела, с которыми столичный следак вроде бы собирался ознакомиться в горпрокуратуре. Это обнадежило: стало быть, проверяющий из Москвы все-таки решил нарушить свое инкогнито.

В тот же день все патрули местного ГИБДД получили устный приказ: автомобиль «ГАЗ-31011» черного цвета с минюстовским номером «ААК» и шифром 777 не останавливать ни при каких обстоятельствах. О появлении машины в том или ином районе города немедленно докладывать начальству.

Замирая от собственной храбрости, городской прокурор позвонил в Генпрокуратуру бывшему однокурснику и поинтересовался: а есть ли у вас старший следователь по фамилии Точилин и где он теперь? Есть, ответил ему высокопоставленный однокурсник, а где он теперь – это, мол, не твоего ума дело. Прокурор скушал валидольчика, запил его коньячком и вызвал «Скорую» – до конца проверки отлеживаться в больнице.

Таким образом, вся тяжесть негласной ревизии легла на руководство городской ментуры. В том числе – и на подполковника Юрия Васильевича Коробейника…