Сергей Зверев - Жулик: грабеж средь бела дня

– Ой, точно… и как это я не въехала?!

– Слушай дальше. Мусорок этот… Голенков – еще та сучара! Думаешь, я его не знаю? Кто мне последний срок накрутил, а? Хитрожопый, сука… Думаешь, он просто так тебя заставил заяву об угрозах в ментуру снести? Вальнет тебя, а концы вновь на Жулике сойдутся. Потому что в мусорне твоя заява по-любому останется.

– Да ты че?! – искренне поразилась малолетка.

– Короче, я с этой гнидой поговорю… Поможешь, ясно?

– Все, папка, сделаю, все, что ты скажешь! – с готовностью подтвердила Лида.

– И с Михалюком не мешало бы перетереть… – задумчиво добавил Кадр, обращаясь скорей к самому себе, чем к дочери.

– Хочешь, помогу и с ним перетереть? – услужливо предложила дочь.

– Заткнись, манда! А теперь еще раз расскажи мне про Седнев и про царские червонцы… В подробностях!

Как ни старалась Ермошина вспомнить подробности, ничего нового она не сообщила.

– …а монет золотых у него было мно-ого. Штук двадцать, наверное… – закончила она. – Видать, замочил кого-то. А то откуда же у него пятна крови?

– Вот как… – неопределенно сказал Ермошин и задумался туманно.

И тут в прихожей зазуммерил телефон. Тембр и продолжительность дзиньканья свидетельствовали, что это или междугородный вызов, или звонок с мобильника.

Трубку снял Кадр.

– Алло…

Звонила та самая нерусская баба, не выговаривавшая букву «р». Поздоровавшись, она приличия ради поинтересовалась делами и, похвалив подрядчика за грамотное исполнение предыдущего заказа, предложила еще один.

– Едь сейцася на вокзалу, там в камеле хланения пакет, – деловито сообщила заказчица, услышав согласное «да». – Фотогляфия, бумаска с адлесом и задаток, тысяца долялов. Записи, позалуйста, номель и код яцейки…

– За сколько его сделать надо?

– За неделю.

– И сколько я получу?

– Пяць тысяц «зелених». Хоцеся?

– Кто ж не хочет, – хмыкнул Ермошин, впечатленный суммой.

– Только я цебе эти деньги сама отдам, плямо в луки. Как только сделаеся…

…Спустя полчаса Кадр стоял в прохладной тишине камеры хранения, набирая на нумерованной дверце нужный код. Как и в прошлый раз, в металлическом чреве ячейки лежал лишь тоненький целлофановый пакет. Из пакета выпало десять стодолларовых купюр, инструкция и фотография.

С фотоснимка, явно любительского, смотрел коротко стриженный мужчина лет около сорока. Тонкие синие губы, глубоко посаженные глаза, окруженные сетью морщинок…

Это был бывший капитан Уголовного розыска Эдуард Иванович Голенков.

– …короче, ступеньки, подвал и маленькая железная дверь в стене. Пиля, ты в детстве Буратино читала? – спросил Жулик, подводя черту под рассказом о вчерашних признаниях Тани.

Июльское утро выдалось чистым и ясным. Желтые солнечные лучи бликовали в стеклах буфета, выкругляясь на водопроводном кране и дверной ручке. На плите калилась джезва, и аромат из медного жерла наполнял кухню. Табачный дым под потолком густел слоями, и Леха, поднявшись из-за стола, с треском открыл окно.

– Значит, подвал все-таки в кабаке… – прищурилась Рита. – Во-от оно что. Все в масть, товарищ бывший следователь.

– Генеральная прокуратура, где я до недавнего времени подвизался, никогда не ошибается! – веско согласился Сазонов и, сняв с плитки джезву, разлил черную лаковую струю по чашечкам. – Только что ты имеешь в виду?

– А помнишь, ты мне втирал: мол, оба дела, то есть твое фуфлыжное обвинение по «мохнатке» и поиск подпольного монетного двора… можно будет объединить в одно, – напомнила воровка, впечатленная дьявольской проницательностью товарища. – А ведь так оно все в натуре и вышло! Кто на тебя левый прикуп с Ермошиной-Дерьмошиной сбил? Голенков! А у кого вьетнамское «рыжье» оказалось? Тоже у него.

– Я не нарочно, просто совпало, – ответил Жулик в качестве самооправдания и, отхлебнув кофе, напомнил продолжение того, давешнего разговора. – Я тебе и еще кое-что говорил. Что истинные ценности… с запредельным радиоактивным фоном обязательно получат менты. Или Генпрокуратура. Или и те и другие – мне без разницы. А мы в качестве премиальных за раскрытие особо тяжкого преступления достойны денежной награды и желательно в иностранной валюте. Кстати, Таня утверждает, что видела в сейфе много-много долларов и евро.

– А Таня эта… она… – начала было Пиляева, но Жулик легким отмахивающим движением пальцев пресек очевидный вопрос.

– Будет молчать. Она теперь мусоров больше нашего ненавидит. Особенно одного бывшего капитана Уголовного розыска. Именно потому и сдала мне его сокровища.

– Больше меня ненавидеть мусорню невозможно в натуре, – опровергла шестикратно судимая рецидивистка. – Только смотри, Леха… Я тебе уже сто раз говорила. Если ты когда-нибудь вновь запалишься – это произойдет из-за бабы.

– Бывают женщины, из-за которых не грех запалиться! – белозубо улыбнулся Сазонов. – Так что, если менты меня и закроют, хоть стыдно не будет, из-за кого.

– Кстати, эта марьяна не только тебе по масти пришлась, – напомнила Рита многозначительно.

Леха неторопливо допил кофе, сполоснул чашку в мойке и, закурив, уселся на подоконник. Над крышами пятиэтажек серебрились и таяли облака. По дорожке внизу шла девушка в провокационной мини-юбке, и Жулик проводил ее доброжелательным взглядом.

– Да уж, Татьяна Эдуардовна интересует не только меня, – подтвердил он после весомой паузы. – А вообще, если бы не эта история с Зацаренным, мы бы и не узнали, что у нас есть конкуренты – соискатели вьетнамских сокровищ.

– Если ты про Цацу… этого гандона, штопанного колючей проволокой, так его больше нет. Вон, и менты объявили, будто бы ты его завалил.

– А если Зацаренный был простым исполнителем? А если за ним Дядя Ваня стоит, со всем своим базарным кодляком?

– А если нет?

– Это несложно проверить. Поставь себя на место Михалюка. Допускаю, что ему тоже что-то известно о вьетнамских сокровищах. Допускаю даже, что в его руках каким-то образом оказался империал 1915 года. Как он должен поступить? Правильно, отслеживать все места, где могут всплыть такие монеты. Ювелиры, зубные техники, антиквары и нумизматы. То есть люди, которые теоретически могут скупать золото царской чеканки. Если Дядю Ваню действительно интересует тема с «рыжьем», то он просто обязан поставить всех этих барыг под контроль. Я бы на его месте поступил именно так.

Рита смотрела непонимающе.

– Ну, и?..

– Пиля, ты рыбалкой никогда не увлекалась? Знаешь, что такое ловля на живца? – весело спросил Леха и, взяв с холодильника старую газету объявлений, зашелестел страницами.

– Ну, знаю… Кого и зачем ты ловить собираешься?

– Золотой империал 1915 года выпуска. Если такая монетка у Михалюка действительно есть – значит, он наш конкурент. Если он наш конкурент, то наверняка будет отслеживать других конкурентов. Через барыг… – Сдвинув брови к переносице, Сазонов принялся просматривать раздел «Коллекционирование, антиквариат».