Сергей Зверев - Жулик: грабеж средь бела дня

– Читай, – палец старлея лениво ткнулся в стенд.

– «По подозрению в совершении тяжких преступлений разыскивается особо опасный рецидивист Сазонов А. К., уголовная кличка Жулик…» – прочитал прапорщик. Оценив тяжесть вменяемых обвинений, он причмокнул: – У-у-у, бандюга какой! А с чего ты взял, что это и есть тот самый Сазонов?

– Ты дальше, дальше читай!

Кроме стандартного набора примет вроде роста, особенностей телосложения и цвета глаз, ориентировка содержала весьма ценное дополнение о бородавке на подбородке (безусловно, приклеенной), а также о том, что «преступник может пользоваться театральным гримом и выдавать себя за старшего следователя Генеральной прокуратуры…».

Прапорщик внимательно посмотрел на задержанного – но теперь уже совершенно новым взглядом. Совпадало все: и особенности телосложения, и цвет глаз, и светлые волосы, и даже бородавка на подбородке…

– Он мне как раз впаривал, будто бы в Генпрокуратуре работает, – добавил оперативник. – И даже ксиву показывал. Ага – так я ему и поверил!

– Так это… и есть тот самый Жулик, который в прокуратуре погром учинил, а потом Юрьвасильича Коробейника с его телкой расстрелял?

– Тот самый, – самодовольно выпятил подбородок старлей.

– Так ведь… на нем половина Кодекса висит!

– Я на него еще «сопротивление при исполнении повешу», – мстительно пообещал транспортный сыщик.

Прапорщик повздыхал завистливо. Не каждый день сыскарям выпадает такая удача – задержать уголовника, на котором пробы негде ставить! Так что фартовый старлей имел все основания колоть в кителе дырочку для ордена…

– Ладно, сейчас я его по горячим следам, как говорится, допрошу, – прищурился оперативник.

– Так ведь… он без сознания, – засомневался прапорщик.

– Щас он у меня все осознает!

На ободранном двухтумбовом столе стоял круглый канцелярский графин, и вода в нем стыла пузырем циклопической слезы. Стакана воды, выплеснутой задержанному в лицо и за шиворот, оказалось достаточно, чтобы вернуть его к жизни. Дико взглянув на правоохранителей, блондин вновь принялся страшно ругаться. Обещания организовать милиционерам извращенные половые сношения с такими же самцами куриц, как и они сами, были в его устах самыми мягкими. Высокомерие брызгало из него, как сок из переспелого арбуза.

– Я – старший советник юстиции! – ярился задержанный. – Я старший следователь по особо важным делам! Во внутреннем кармане мое удостоверение! У меня служебная командировка! Сию секунду свяжитесь с Генеральным прокурором!

– Насчет того, что ты якобы старший следователь, уже весь город слышал! – ощерился опер и с наслаждением засадил кулаком под ложечку блондина; тот захрипел, дернул кадыком, выпучил глаза и вновь затих.

– И чего только эти жулики не придумают, чтобы избежать справедливого возмездия! – впечатлился прапорщик. – Документы подделывают…

– …парики носят и искусственные бородавки к морде лица приклеивают! Щас увидишь! – зловеще пообещал опер, хватая блондина за волосы, чтобы сорвать парик.

– Ооооууу!.. – заорал тот на весь вокзал. – Это милицейский произвол!

Результат несколько обескуражил – волосы оказались настоящими.

– Значит, покрасил, – резюмировал опер и потянулся к подбородку блондина. – Зато бородавка у него – явно приклеенная. Сейчас увидишь…

Несчастный взвыл так, будто его кастрировали без наркоза. Дзинькнул канцелярский графин на столе, густо засопел прапорщик, и даже вокзальный шум под окнами, казалось, на секунду затих.

– Наверное, «Суперцементом» клеил, – заключил старлей, придвигая к себе телефон. – Ничего, в горотделе сам снимет…

Набрав номер дежурной части, сыскарь не без гордости сообщил, что только что задержал опаснейшего преступника, судя по ориентировкам – того самого Сазонова А. К., который и навел в городе шороха. В дежурной части страшно обрадовались, пообещав прислать машину сию же минуту.

Первый допрос в ГУВД не принес ничего нового: блондин с окровавленным подбородком мерзко ругался, суля правоохранителям самые страшные кары, и только удары дубинкой по почкам несколько охладили его пыл. Правда, обыск карманов и чемоданчика формально подтверждал справедливость слов лже-Точилина – у него действительно обнаружили служебное удостоверение, командировочный лист и предписание, подписанное ни много ни мало Генеральным прокурором. Документы сочли очень качественной подделкой, что, в свою очередь, значительно усугубляло положение самозванца.

Все ночь арестованный барабанил кулаком в дверь камеры ИВС, темпераментно обещая обидчикам «петушиный» отряд в самом мрачном лагере для сотрудников внутренних органов.

– В Москву, в Москву позвоните, на Дмитровку! – надрывался он. – В Генпрокуратуре скажут, кто я такой!

Однако во всем ГУВД не нашлось ни единого человека, пожелавшего внять столь наглому требованию.

– Может, еще в Международный суд в Страсбурге позвонить? – с нехорошим прищуром осведомился наутро следователь. – Или в ООН? Давай, уголовная харя, колись, рассказывай о своих преступлениях!..

Старшего следователя Генеральной прокуратуры Александра Андреевича Точилина спасла простая формальность. Сняв с задержанного отпечатки пальцев, сыщики сверили данные со старой дактокартой рецидивиста Сазонова. И – прибалдели. Отпечатки пальцев явно принадлежали абсолютно разным людям… Повторная экспертиза лишь подтвердила это несоответствие. Пришлось наводить справки в головном офисе Генпрокуратуры, что на Большой Дмитровке. Там очень удивились звонку из провинциального ГУВД, затем показательно оскорбились и тут же прислали факс, из которого явствовало, что «ст. сов. юстиции Точилин А. А. действительно находится в долговременной служебной командировке»…

…Спустя полчаса Александр Андреевич сидел в самом роскошном кабинете самого крутого городского кабака. На нем были новый костюм, сорочка и галстук. То и дело трогая пластырь на подбородке, он неприязненно косился на собеседников.

Начальник областной ментуры, сидевший слева, извинительно прижимал ладонь к пуговицам генеральского кителя, повторяя как заведенный: «Извините, ошибочка вышла!..» Бледный прокурор, сидевший справа, нервно тер виски. Позвоночники городского начальства извивались в любовном прогибе, голоса лились сладкозвучным бельканто.

Естественно, оба начальника не спешили рассказывать о профессиональном аферисте Сазонове, орудовавшем в городе под видом «старшего следователя Генпрокуратуры Точилина А. А.». Ведь такой рассказ был бы равносилен признанию в халатности, непрофессионализме и даже преступном пособничестве особо опасному рецидивисту.