Буало-Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 4. Лица во тьме. Очертя сердце. Недоразумение.

— Жан, — окликнула она. — Жан! Неужели ты откажешься? Мне стоило такого труда уговорить Маскере.

Неужто ей не понятно, до какой степени он унижен? «Порву с ней, — подумал он. — Пора. Своим будущим я займусь сам».

— Маскере был просто очарователен!

«Еще бы, — думал он. — Он тоже из тех, кто ни в чем ей не откажет. Ладно. Надеваю пиджак и ухожу. Играть перед толпой идиотов, набитых сандвичами и печеньем. Всему есть предел!»

Ева умолкла. Значит, уже обиделась.

Лепра грубо толкнул дверь.

— Послушай…

Но она не смотрела в его сторону. Она впилась взглядом во что-то в глубине комнаты. Лепра посмотрел туда же. На пороге комнаты стоял Фожер, совершенно невозмутимый, руки в карманах плаща.

— Прошу прощения, — сказал он. — Можно войти?

Он вынул платок, обтер лоб, потом губы.

— Очень сожалею, что прервал вашу беседу. Ищешь свой галстук, малыш? Вот он.

Он подобрал галстук и бросил его Лепра, тот не стал его ловить.

— Что вам угодно? — спросила Ева.

— Мне… ровным счетом ничего, — ответил Фожер все так же спокойно. — Я вернулся к себе домой. Полагаю, я имею на это право. Допустим, я вдруг устал. Хлебнул лишнего, только и всего.

Он добродушно рассмеялся — в его добродушии не было наигрыша. Он и в самом деле искренне забавлялся.

— Вы простудитесь, дорогая, — весело заметил он. — По-моему, вы довольно легко одеты.

Он неторопливо приблизился к окну и закрыл его. Воспользовавшись этим, Ева встала и накинула халат.

— Подойди сюда, — сказала она Лепра. — Раз уж разговора не избежать, поговорим!

Фожер, стоя спиной к окну, внимательно разглядывал обоих. Глаза его были скрыты слишком тяжелыми веками.

— Ну так что? — начала Ева. — Вы хотели застигнуть нас врасплох. Застигли. Что дальше?.. Полагаю, вы не удивлены?

Фожер раскурил тонкую черную сигару.

— Нет, отчего же, удивлен, — ответил он. — И мне даже немного противно.

— Вспомните наши условия, — сказала Ева. — Полная свобода для обеих сторон.

— При соблюдении внешних приличий.

— Вы думаете, ваше поведение с этой Брюнстейн может кого-нибудь обмануть?

Они не повышали голоса, казалось, они обсуждают какое-то дело — оба уже давно поднаторели в этих поединках не на жизнь, а на смерть. Они следили друг за другом, глаза в глаза, стараясь предвосхитить ложный выпад, удар противника. И при этом они восхищались друг другом, чувствуя, что силы их равны и ни один не даст пощады другому.

— Признайтесь, что вы своеобразным манером используете мое отсутствие! — снова заговорил Фожер.

— А вы своеобразным манером являетесь в мою спальню. Прошу вас бросить эту мерзость.

Фожер растер в пепельнице окурок сигары таким движением, словно двинул кого-то кулаком. Лепра схватил свой пиджак и шагнул к двери.

— Погоди, артист, — сказал Фожер. — Я вернулся из-за тебя.

Он пододвинул к себе стул и уселся на него верхом.

— Теперь вам обоим придется меня выслушать. Видите — я не сержусь. Я уже много недель наблюдаю за вами. Хочу помешать вам сделать глупость. Вы меня ненавидите. Это нетрудно заметить. Вы вбили себе в голову что-то там насчет того, что, не будь я помехой, вы могли бы быть счастливы…

— Чушь! — сказала Ева.

— Я человек дальновидный, — продолжал Фожер. — Я знаю вас лучше, чем вы сами себя знаете. Я вправил мозги стольким мужикам, которые воображали себя хитрыми, и стольким бабам, которые воображали себя неотразимыми. Так вот вы — хоть и неприятно это говорить — переживаете сейчас приступ молодости. Как же — великая страсть! А старина Фожер, бедняга, — чего уж там — стоит на дороге, путается под ногами… У тебя большие аппетиты, малыш Лепра!

— Долго это будет продолжаться? — спросила Ева.

— Потерпите! Я просто хочу предупредить вас обоих. Не играйте с огнем! Вы, моя миленькая Ева, наверное, помните, откуда я вас извлек?

— Я была статисткой, — сказала Ева. — И этого не стыжусь.

— В ту пору вы не были гордячкой. А ваш подопечный еще совсем недавно работал в кафе на бульваре Клиши.

— А сами-то вы! — закричал Лепра. — Вам самому вначале солоно пришлось!

Фожер скрестил руки на спинке стула. Его мертвенно-бледное лицо местами пошло красными пятнами.

— Я не нуждался ни в ком, чтобы пробиться.

Ева посмотрела на мужа странным взглядом. «Она все еще им восхищается, — подумал Лепра. — Господи, она все еще не исцелилась от него!»

— Выслушайте меня оба внимательно, — продолжал Фожер. — Мне довольно пальцем шевельнуть, чтобы стереть вас в порошок. Но я полагаю, взвесив все, вы предпочтете успех любви. Верно?.. Так вот, расстаньтесь по-хорошему, и мы подведем подо всем черту.

— Значит, вот в чем состоит ваша маленькая каверза… — сказала Ева. — Но мне плевать на успех.

— Вам — может статься, но ему — нет.

— Вы отвратительны.

— Я обороняюсь. Предоставь я вам обоим свободу действий, я в один прекрасный день обнаружу в своем кофе мышьяк.

Лепра сделал шаг к Фожеру.

— Стой там, где стоял, малыш, — посоветовал Фожер. — Я все знаю насчет Маскере. Тебе хочется выступить на этом концерте? Отвечай… Нет, вижу, что не хочется. Это тоже придумала Ева. А тебе небось подавай сразу сольные концерты, да? Что ж, ты прав. Могу тебе это устроить… Прямо сейчас… Мне довольно снять трубку… Дай слово, что перестанешь с ней встречаться, и дело сделано. Ну же… говори!

Ева молчала, и Лепра понял, что она предоставила выбор ему, что она согласилась на этот искус и даже втайне ему радуется. Она любила эти моменты истины, обожала всякий риск… все поставить на кон… любовь, разлуку, жизнь, смерть… Он может спасти себя одним словом. Но в распоряжении у него всего одна секунда. Стоит ему замешкаться, все кончено. Она выставит его за дверь, как слугу.

— Встаньте, господин Фожер, — сказал он.

Удивленный Фожер встал.

Лепра только чуть подался вперед. И наотмашь ударил Фожера сначала по одной щеке, потом по другой.

— А теперь, — добавил он, — вон отсюда.

И эти слова высвободили вдруг всю накопившуюся в нем безграничную ярость. Он кинулся на Фожера, но от встречного удара у него перехватило дыхание. Опрокинутые кресла толкнулись в стол. Комната наполнилась грохотом. Лепра бил, а в памяти запечатлевались отдельные детали общей картины — пятно крови на губах Фожера, смятая постель, телефон, а в голове неотступно звучало: «Она смотрит на тебя… она оценивает тебя… она тебя любит…» Сам не зная как, он оказался у камина. Фожер наступал на него, выставив вперед кулаки. И все же у Лепра было время выбрать: китайская ваза — нет, слишком легкая… Подсвечник…

Раздался страшный удар, и вдруг все стихло. Лепра уставился на тело, распростертое на ковре. Он с трудом выдохнул воздух, обжегший ему гортань. Ева стояла, обхватив ладонями лицо и не сводя взгляда с неподвижного Фожера. Потом осторожно, медленно подошла, опустилась на колени.