Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 2. Из страны мертвых. Инженер слишком любил цифры. Дурной глаз

— Посмотрим еще раз! — воскликнул он.

Но сколько они ни искали во всех комнатах, им так и не удалось обнаружить никаких следов Монжо.

— Ведь не приснилось же мне все это, Фред. Ты сам тоже слышал. Да и госпожа Сорбье…

— Настолько хорошо слышал, что чуть было не прибежал к вам на помощь.

— Так в чем же дело?

Два предшествующих поражения Марей пережил не жалуясь. Но теперь это переходило всякие границы. Сорбье был убит. Пусть так. Монжо ранили. Пусть так. Но тогда хоть существовала горькая реальность, вещественное доказательство преступления: подобрали тело убитого, обнаружили раненого. А вот если живое существо из плоти и крови улетучивается, словно дым, исчезает среди четырех стен в доме, где нет никаких хитрых тайников, тут можно свихнуться. Марей не мог заставить себя уйти с виллы, и гнев его обернулся отчаянием. С того момента, как он услыхал последний удар в дверь, и до того мгновения, когда он увидел пустую площадку, прошло не более пяти секунд. В этом он был абсолютно уверен. Это был непреложный факт. А за пять секунд Монжо не успел бы даже спрятаться в одной из пустых комнат второго этажа. Причем другого выхода оттуда не было. Здесь кабинет, комната для гостей и запертая спальня Линды; там — приоткрытое окно, у которого стоял Фред. Пять секунд! Не четырнадцать, как на заводе. И не пятнадцать-двадцать, как в доме Монжо. Тут уж речь идет о полном исчезновении — человек, можно сказать, растаял в воздухе.

— Ну и везет же мне, — повторял Марей. — Да таких людей, как я, надо отправлять на покой.

— Хватит, патрон! — уговаривал его Фред. — Меня это тоже огорошило. Только не надо поддаваться.

— Разве ты не понимаешь, что теперь все поставлено под сомнение и надо начинать сначала.

— Как это?

— Да так! Монжо только что доказал нам, что может каким-то чудом исчезать из закрытого помещения, за которым следят. Значит, это он убил Сорбье.

— А как же алиби?

— Еще один трюк.

— А его рана?

— Еще один способ нас провести.

— Тут уж вы преувеличиваете, патрон. Он мог и умереть.

— Ладно! Пошли отсюда. Впрочем, нет. Располагайся внизу и жди подкрепления.

Марей сбежал по ступенькам, и тут силы оставили его. Он опустился на последнюю ступеньку, руки его бессильно повисли, глаза остекленели. Перед ним простирался цветущий сад, и белые розы, казалось, плавали в воздухе. Внезапно похолодало. Город спал. По небу тянулись длинные ленты облаков. Марей ни о чем больше не думал. Он устал, ему все опротивело. Он чувствовал себя жертвой чудовищной несправедливости. Мало того, он еще в ответе за Линду. Сегодня покушение сорвалось, да и то чудом! А завтра может удаться. Роковым образом! Потому что сила — не на стороне Марея. Преступник, пользуясь необычными средствами, тайно продолжает свое ужасное дело. Марей поднялся и, прежде чем сесть в машину, несколько раз обернулся назад. Ему казалось, что оттуда кто-то смотрит на него, смеясь над его поражением.

— Войдите! — крикнул Люилье.

Марей сразу же узнал Рувейра, сидевшего в кресле у стола и нетерпеливо игравшего своими перчатками. У окна, повернувшись ко всем спиной, стоял человек с плечами атлета и барабанил по стеклу.

— Садитесь, — сказал Люилье, казавшийся еще невозмутимей, чем обычно. — Ваш звонок до такой степени поразил меня, что я просил этих господ прийти послушать вас. С господином Рувейром вы уже встречались, а вот господина Лартига, начальника канцелярии префекта полиции, вероятно, не знаете.

Лартиг резко повернулся на каблуках и с видом крайнего изнеможения неопределенно кивнул головой. Он стоял против света, и лицо было скрыто в тени, но враждебность его явственно ощущалась. Люилье, держа в руках разрезальный нож, продолжал монотонным голосом:

— Я обрисовал в общих чертах ситуацию… Напомнил совершенно исключительные обстоятельства, при которых был ранен Монжо. Вам было поручено следить за Монжо… дело, казалось бы, нехитрое… и вот теперь, если я правильно вас понял, Монжо исчез.

— Улетучился, — уточнил Марей с грустной улыбкой. — Слово это может показаться смешным, но я не нахожу другого.

Наступило молчание. Трое мужчин смотрели на комиссара, и Марею казалось, будто он держит очень трудный экзамен перед какой-то беспощадной комиссией. Лартиг сделал три шага и сел на краешек стола; у него были рыжие, коротко остриженные волосы, тяжелая челюсть, мешки под глазами. Он, пожалуй, слишком хорошо одевался для чиновника.

— Этот Монжо, — медленно произнес он, — был единственным человеком, который что-то знал относительно похищения цилиндра?

Люилье открыл было рот, но Лартиг поднял руку.

— Дайте ему ответить.

— Я так считаю, — сказал Марей.

— И вы позволили ему бежать?

— Прошу прощения, — возразил Марей. — Он не бежал… Он исчез.

Все трое переглянулись.

— Что вы хотите этим сказать?

Марей встал, подошел к столу.

— Если я не нарисую плана виллы, — сказал он, — вы не поймете.

И крупными штрихами он набросал на директорском бюваре расположение комнат. Рувейр не шелохнулся, но Лартиг, опершись на свои веснушчатые кулаки, внимательно изучал набросок.

— Фред стоял здесь… Можете его спросить… У этого парня ясная голова. Он, как и я, слышал удары. Монжо пытался выломать дверь спальни, а госпожа Сорбье звала на помощь… Если моего свидетельства недостаточно, остаются еще два бесспорных свидетельства.

— Но мы вам верим, — прошептал Люилье.

Кончиком карандаша Марей отметил на плане свое передвижение в доме.

— Я включил свет, потом пересек вестибюль… Заметьте, что вся лестничная клетка была освещена и обе площадки тоже… Я все еще слышал удары… Мне потребовалось… ну, скажем… три или четыре секунды, чтобы добраться вот сюда, до поворота лестницы… Удары прекратились. Еще через две секунды я поднялся на второй этаж, но там уже никого не было…

— Вы все обшарили, — произнес Люилье, словно пытаясь подсказать нужный ответ.

— Дом был пуст, — отозвался Марей, — абсолютно пуст. Спрятаться там негде. Я полагаю…

Он хотел было сказать: «что знаю свое ремесло». Но предпочел промолчать.

— Значит, он ушел через окно в коридоре, — снова начал Люилье. — По телефону вы мне сказали, что окно было приоткрыто.

— Под окном стоял Фред, — возразил Марей.

Рувейр закурил сигарету и время от времени зевал, прикрывая рот рукой.

— Во всех трех случаях фигурирует окно, — заметил Люилье. — И во всех трех случаях перед окном кто-то сторожит: в первый раз — Леживр, во второй — Бельяр, а на этот раз — Фред, помощник комиссара.

— Это все чепуха, — заявил Лартиг. — Чистейшее совпадение, и все. Не станете же вы утверждать, что ваш преступник заранее подготавливал такую возможность побега. Да и о какой возможности может идти речь, если вы уверяете, будто через окно ему все равно нельзя было уйти. Что же вы предлагаете?