Кирилл Казанцев - Соседка авторитета [litres]

– А не лучше ли мне будет сегодня же вылететь в Амстердам? – Мне показалось, что это разумно.

– Вы не вылетите в Амстердам. Вы в розыске, объявленном Ползуновым. По делу о хищении табельного оружия сотрудника милиции с причинением ему телесных повреждений, по делу о нападении на дежурного милиционера, по делу о транспортировке оружия, по делу о мошенничестве с автомобильными двигателями. Все это можно одним взмахом опытной юридической руки отмести, а можно одним взмахом опытной юридической руки превратить в реальный срок. Все зависит от того, кто будет этим заниматься и с какой целью. Наши судьи неподкупны – без денег ни за что не подкупишь. Но если сто пятьдесят миллионов евро распределить правильно и чтобы всем хватило, то упечь вас в зону не составит никакого труда. А выезд за рубеж вам отныне заказан – как только вы появитесь в аэропорту, на вас тут же наденут наручники и поместят уже туда, откуда вы не убежите. Вы поняли, что я вам только что сказал?

Ошеломленная, я потеряла дар речи. Из меня вынесло все: влюбленность в Антона, еще не проснувшееся чувство счастья дорогостоящей наследницы, все. Я почувствовала себя в капкане.

– Антон… милый… – взмолилась я шепотом. – Помоги мне, пожалуйста…

– Я этим сейчас и занимаюсь.

– Если я получу наследство, я готова оплатить твои расходы в стократном размере…

– Лариса Инваровна, не пытайтесь меня купить. Мы оговорили сумму изначально. Меня не интересует, обнищаете вы за время нашей работы или появитесь в списке журнала «Форбс». Поэтому сейчас вставайте и идите к нотариусу. Фамилия его Кальман. Оперетту любите?

– Кальман?..

– Именно. Но не Имре, а Марк Осипович. Редкий случай нахождения мужчины на посту нотариуса. Редкий, но приятный. Ступайте. Здесь вас никто не обидит. А я побуду у входа.

Я вышла и, ни слова не говоря, направилась к дверям конторы. Паспорт был с собой. Это единственное, что я захватила из дома.

Войдя, к удивлению своему заметила, что приемная свободна от посетителей. В рабочие часы-то, да посреди рабочей недели? Удивительно, но факт. Я взялась за ручку и открыла дверь с табличкой «Нотариус. Кальман Марк Осипович».

Пусто. И лишь за дверью в смежное помещение слышался звук закипающего чайника. Что ж, подожду, решила я. И в это время послышался шум открываемой двери на улицу. Кто-то вошел в контору. А после – звук приближающихся шагов к двери смежного помещения. Вероятно, нотариус видел в окно, как по улице шел кто-то к двери его конторы. Я оказалась в странном положении. Сейчас в кабинет войдет гостья, а хозяин выйдет из комнаты для отдыха. И я окажусь между ними. Случись такое еще сутки назад, я бы спокойно уселась в кресло и, если бы гостья попробовала решать свои проблемы, устроила скандал. Нечего вперед меня свои дела делать. Тем более, что вряд ли у нее дело более неотложное, чем у меня. Но, пройдя через все безумие, что со мной происходило, я превратилась в неадекватную девку. Вместо того чтобы кашлянуть или как-то обозначить себя, я отворила дверь платяного шкафа и шмыгнула в него как воровка, застигнутая хозяевами на квартире.

Заскочила и пришла в ужас. Дверцы шкафа были собраны из реек, направленных под углом. Таким образом, я хорошо видела, что происходит в кабинете. А ужас был вызван пониманием, что и меня, стало быть, тоже видно так же хорошо. Но вскоре я успокоилась. Они стоят на свету, а я – в темноте.

Дверь в кабинет отворилась.

К тому времени нотариус уже появился и, вытирая руки салфеткой, вытянул из стеллажа с дверцами пузатую бутылочку коньяку. Рюмочка наполнилась, когда гостья вошла. Цокот ее каблуков стал почти резким, когда это случилось.

Я посмотрела на нотариуса. Его удивление возросло, когда он увидел гостью.

– Вы?..

– Неприятно удивлены? – сказала молодая женщина, проходя к высокому стулу и опуская на стол сумочку.

Услышав этот голос, я обмерла. Не может быть…

Присев, я рассмотрела лицо женщины, и меня бросило в жар.

– Отчего же неприятно… Я просто удивлен. Кажется, мы не виделись полгода. И все так неожиданно…

– Пять месяцев и три недели, – поправила Машка, не торопясь объяснять цель визита. – У вас душно.

– Я не люблю уличный шум, потому не открываю окна, – непонятно зачем стал объяснять нотариус. – А кондиционеры мгновенно вселяют в меня простуду, – подумав, он посмотрел на рюмку в своей руке. – Я предложил бы вам выпить, но у меня только плохой польский «Наполеон». Впрочем, если вы не откажетесь от шампанского…

– Не откажусь.

Широко раскрыв глаза, почти до боли, я рассматривала Машку. Она стояла передо мной в двух метрах, и даже через решетку реек я чувствовала ее любимые приторные «Эйфория».

Через несколько минут нотариус, придя в себя, занял свое место за столом, а она закурила. Наблюдая за тем, как красивая женщина постукивает фильтром тонкой сигареты о золоченый портсигар, господин Кальман, видимо, мучительно соображал, что ей от него нужно. Выглядело это, во всяком случае, именно так.

Машка же выглядела великолепно. Впрочем, так она выглядела всегда. Даже Пэрис Хилтон, наследница миллиардного состояния, сейчас выглядела бы рядом с ней дурнушкой, задолжавшей портному двадцатку долларов.

– Марк, вы знаете меня полгода, – начала она, – поэтому, наверное, могли убедиться в том, что я всегда добиваюсь своего. Чтобы сократить алгоритм нашего разговора и сэкономить время, я задам вам всего один вопрос. Оттого, насколько точно и развернуто вы на него ответите, зависит, как быстро я отсюда уйду.

Мне по-прежнему неизвестна причина ее визита. Но было бы странно, если бы я и она, подчиненные Горецкого, появились здесь по разному делу.

– Вы знаете, – сказал он, – я всегда к вашим услугам. Я готов даже помочь советом бесплатно.

– Мне не нужны твои советы, идиот, – спокойно сказала Машка, – мне нужна информация. И ты дашь ее мне.

Ему не нравился разговор, я видела. В принципе, ничего необычного в нем не было, эта штучка вела себя так и в компании. Она часто забывала, кем на самом деле является, и форсажила сверх меры.

Нотариус, решив, наверное, не усложнять и без того незадавшийся день, посмотрел, как отрываются от дна и устремляются вверх пузырьки в ее бокале. Поднял взгляд:

– Я вас слушаю.

– Наверное, ты знаешь, что после смерти бабки этой женщины было оглашено ее завещание?

У меня опустилось сердце.

– Я узнал об этом первым, – криво улыбнулся нотариус, – по законам Нидерландов местный нотариус обязан уведомить нотариуса, на чьей территории проживает наследник. Пусть даже в другой стране. И он это сделал. Как только Лариса Инваровна Рапкунайте, – он произносил мое имя, глядя на взятый со стола листок, – прибудет ко мне, я сообщу ей о наследстве.