Сергей Майдуков - Лютый беспредел

— У нас с Ольгой очень похожие истории приключились, а потому и цель общая. Рахмана убрали, но остальные живы-здоровы. Непорядок. Нужно еще одно устройство.

— Устройство?

— Не изображай из себя идиота, — попросил Геннадий Ильич. — Будем говорить прямо. Бомба, которую ты дал Ольге, сработала отлично. Нужна еще одна. Ты, как я понимаю, тоже к бандитам неравнодушен? Вот давай и продолжим сотрудничество. Взаимовыгодное.

— Откуда мне знать, что вы действительно в отставке? И что вас не прислали бандиты?

— Ответ прост, Алик. Включи логику. В этом случае стал бы я с тобой разговаривать? Тебя бы уже или омоновцы, или братки прессовали. А я к тебе с вежливой просьбой. Один.

— Чем докажете, что вы от Ольги?

Вместо ответа Геннадий Ильич включил видео на телефоне. Он и Ольга снялись вместе, она даже улыбнулась Алику с экрана и рукой приветливо помахала. Это не походило на подделку. Если только в игру не включились какие-нибудь серьезные профессионалы.

Поразмыслив, Алик отверг такую возможность. Он был уже совершенно спокоен, даже невозмутим. Он знал, что делать и как оградить себя от подобных визитов в будущем.

— Я собрал еще устройство, — сказал он. — Собирался передать Ольге лично. Из рук в руки.

Бомба еще не была готова, но взрывчатка осталась. Алику требовалось два-три часа, чтобы завершить сборку.

— Почему же ты тогда не отвечал на Олины звонки?

— Конспирация, — пожал плечами Алик. — Элементарно, Ватсон.

Геннадий Ильич наклонился к нему и сказал:

— Ты эти шуточки брось, молодой человек. Здесь тебе не Шерлок Холмс, здесь жестокая реальность. Тащи свою игрушку. Раз ты сам ссышь, то мы за тебя грязную работу сделаем.

Алик остался сидеть и закинул ногу на ногу, давая понять, что никуда не спешит.

— У всех работа разная, — произнес он. — Хотите поменяться?

— Давай не выделывайся! — прикрикнул Геннадий Ильич.

Алика подмывало выяснить, как вышло, что Ольга не только не взорвалась, но и не заподозрила подвоха. Она должна была взлететь на воздух вместе с Рахманом, однако каким-то непостижимым образом уцелела. Может быть, Алик допустил какую-то оплошность при соединении проводов? Или кнопка заела? В принципе, такое возможно. В каждом деле случаются ошибки. Умный человек делает выводы и не допускает новых оплошностей.

— Будете орать на меня, ничего не добьетесь, — спокойно предупредил Алик. — Я вам не подчиненный.

Геннадий Ильич оценил твердость его тона и пошел на попятный.

— Ладно, извини, — буркнул он. — Нервы. Мы с Олей близких людей потеряли.

— Я тоже, — сказал Алик. — Только это не повод для истерик.

— Согласен. Где устройство?

— Получите через три часа, Геннадий Ильич.

— Почему не сейчас?

— Я не идиот такие вещи дома держать. Нужно съездить кое-куда, привезти. Потом я позвоню, назначу встречу. И пусть Ольга с вами будет, иначе сделка не состоится. Видео — не доказательство. Вы могли давно вместе сняться. Я ваших отношений не знаю.

— Рассудительный молодой человек, — произнес Геннадий Ильич с непонятной улыбкой.

— Не дурак, — подтвердил Алик.

— Значится, так и запишем, не дурак. — Геннадий Ильич улыбнулся еще шире, еще светлей. — Звоню на твой номер, сохрани вызов. — Он достал телефон. — Порядок?

— Порядок.

— Значит, до встречи?

Алик ответил не менее лучезарной улыбкой.

— Ждите звонка, Геннадий Ильич, — сказал он. — В районе часу или двух, пока не могу сказать точнее.

— Ничего, час туда, час сюда — ничего не решают.

— Приятно видеть человека, который так вольно обращается со временем, — произнес Алик, вставая. — Скажите, Ольга не рассказывала вам, как все прошло в «Тереке»? Я имею в виду, осложнений не возникло?

— Вот ты у нее сегодня и спроси, Алик, — сказал Геннадий Ильич. — Вы ведь увидитесь.

— Конечно. Как-то не сообразил.

Алик шутливо хлопнул себя ладонью по лбу. Геннадий Ильич не улыбнулся, посмотрел на него внимательно.

— Странно. Ты показался мне очень сообразительным. Будь здоров.

Рукопожатия при расставании не последовало. Как и при встрече.

— Что ты задумал? — спросила Ольга.

Уже не в первый раз. И даже не в третий. И снова Геннадий Ильич не сказал правды. Он решил сохранять интригу до конца. Опасался, что, узнай Ольга правду, она не сумеет вести себя естественно и невольно выдаст себя, и тогда план не сработает.

— Ничего я не задумал, — сказал Геннадий Ильич. — Встретимся, возьмем посылочку и расстанемся.

— Врешь! — уверенно заявила Ольга. — По глазам вижу, что врешь.

Он посмотрел в зеркало и встретился с ней взглядом.

Они сидели в его машине, грелись от обогревателя и слушали радио. Передавали сводку новостей. Те были неутешительными. В мире творилось черт-те что. Как всегда. Если бы у нас была возможность ознакомиться со сводками новостей любого столетия, на выбор, мы бы увидели то же самое. Войны, эпидемии, голод, кризисы, конфликты и тому подобное. Все сошли с ума. Все летело кувырком прямо в тартарары. И так каждый день. Только по выходным дням мир, казалось, приходил в себя и его переставало трясти и лихорадить. Геннадий Ильич давно заметил эту закономерность и нашел ее причину. По субботам и воскресеньям политики и журналисты отдыхали, вот в чем дело. Одни не ездили никуда с визитами и не делали громких заявлений, вторые не писали о всяких ужасах, потому что были заняты воспитанием детей, поеданием шашлыков, общением с близкими и прочими важными делами. А потом наступал понедельник, и все снова как с цепи срывались…

— Глаза не могут врать, как не могут говорить правды, — сказал Геннадий Ильич.

Он был в черном двубортном пальто, которое носил сын до армии. По размеру было в самый раз, и Геннадию Ильичу было приятно ходить в Сережиной одежде. Он становился сентиментальным? Ну и пусть. Лишь бы боль утраты терзала не так сильно.

— Ты ведь бывший полицейский, — сказала Ольга. — Неужели ты на допросах никогда не следил за глазами преступников?

— Я не проводил допросов, — ответил ей Геннадий Ильич. — У участкового другие задачи и обязанности.

— Так что ты все-таки задумал, а?

Он повернулся к ней. Одетая в одежду жены, она совершенно не напоминала ему Люсю. Может быть, дело не в том, что они такие разные? Может быть, потому что он забыл жену, спешил ее забыть? Всякий раз, когда в голове всплывали воспоминания о Люсе, Геннадий Ильич гнал их прочь. Он не желал думать о ней. Она его предала и не заслуживала доброй памяти. Даже после смерти.

— Мы посмотрим Алику в глаза, — сказал Геннадий Ильич. — И попытаемся определить, честен он с нами или нет. Ты ведь специалист по взглядам? Вот и займешься.