Валерий Шарапов - Тёмные московские ночи

Маршрут, по которому вяло тащился старый автобус, пролегал по садовому кольцу. Волик должен был выйти к каретному ряду, и под присмотром сыщиков, прошагать полтора квартала до управления московского уголовного розыска. Перед дверями ему надлежало остановиться, вынуть из кармана повестку, сверить по ней наименование учреждения и войти внутрь.

Продумывая эту операцию, Старцев был убежден в том, что во время путешествия Алексея Валерьяновича от Подольска до управления МУРа опасность ему не угрожает, бандиты просто не успеют пронюхать а вызове ветерана в Москву. Волик должен был утром поделиться этой новостью с соседями, знакомыми, но у слухов тоже имеется предел в скорости распространения. Если в Мытищах вдруг начнут продавать портвейн по государственной цене, то глупо через два ждать там взмыленных покупателей из Одинцово.

Старцев продолжал посматривать на трёх парней и понемногу успокаивался, перегруженный автобус натужно гудел слабеньким мотором, и покачиваясь на скрипучих рессорах, подъезжал к Цветному бульвару. До нужной остановки оставалось совсем немного. Внезапно, оживлённый рассказ на задней площадке стих, балагур пригнулся и посмотрел наружу, резко поменялось и поведение его приятелей, один из них стал зыркать по сторонам другой поднялся со ступенек и встал в проход. Такая метаморфоза насторожила сыщиков. Иван на всякий случай поправил рукоятку ТТ, торчащего за поясом, и передвинулся на шаг ближе к старику Волику. Олесь хотел было последовать его примеру, наклонился чтобы попросить даму с сумочкой поменяться местами. Ни Старцев, ни Бойко, не могли видеть как легковой автомобиль, с облупленной на боку краской, плавно пошёл на обгон на пересечении Садового кольца с Цветным бульваром. Его водитель резко выполнил правый поворот и подрезал тяжёлый автобус ЗИС 16. Его шофёр дал по тормозам от чего всех пассажиров, стоявших в тесном проходе, бросило вперёд. Салон мгновенно наполнился визгом, криками и крутым матом. Легковушка быстро покатила по Цветному бульвару и через несколько секунд исчезла из виду. Автобус прокатился по крутой дуге и остановился.

- Что случилось? По тише нельзя? Не свиней везешь, лапоть, - роптали пассажиры.

- Все целы? - крикнул водитель.

Обе двери открылись, Кто-то решил покинуть автобус и выскочил на асфальт проезжей части. Люди, упавшие в проходе, поднимались, отряхивали одежду, многие продолжали возмущённо ворчать. Старцев с Бойко во время резкого торможения с трудом удержались на ногах. Оба первым делом обратили взоры на ветерана, тот оставался на прежнем месте. Иван помог подняться девушке-комсомолки, Олесь подобрал с пола дамскую сумочку и вернул перепуганный брюнетке. Водитель закрыл двери, пассажиры успокоились, могли продолжить поездку. Тут вдруг на задней площадке истошно завопила какая-то старушка.

- Батюшки! Убили! Ироды!

Сыщики разом нависли над левым рядом сидений - Волик сидел уронив голову на грудь, ничего необычного, поза его была такой, будто пожилой человек притомился в дороге и решил прикорнуть, да вот только белоснежная сорочка, под упавшей головой, быстро окрашивалась в кроваво-красный цвет.

К управлению они подъехали через час, молча вышли из машины, поднялись по ступенькам. Таиться и шнырять по подвалам уже не было смысла. Мало ли куда отлучались - ездили по делам.

Старцев выглядел мрачнее тучи, Бойко держался, но глаза его предательские блестели, оно и понятно, героический мужик по фамилии Волик всего себя отдал революции и защите родины от всякой нечисти. Он вернулся с фронта израненный, больной, жил себе спокойно на окраине Подольска, покуда не появились оперативники МУРа. Они поломали весь распорядок жизни старика, попросили у него помощи, заставили явиться в управление. И вот пожалуйста, получите – распишитесь. Теперь этот замечательный человек отправился в последнюю свою поездку - сперва до морга, оттуда на кладбище.

Поднимаясь в кабинет, Иван Харитонович снова и снова прокручивал в голове каждую секунду, любую свое движение после осознания того, что бандиты перерезали горло старика. Вначале, расшвыривая пассажиров, он кинулся к нему, в этот же миг Олесь громогласно приказал водителю стоять, не трогаться с места, открыть двери. Возле старика Иван пробыл секунду - этого хватило, он осознал что Волик мёртв, Бойко уже выскочил из автобуса, был готов броситься в погоню, озирался по сторонам в поисках трёх бандитов, но где там, их уже и след простыл.

Потом начались протокольные процедуры - Старцев предъявил ошалевшему народу удостоверение сотрудника МУРа и попросил трёх свидетелей задержаться у автобуса. Бойко сбегал к ближайшему телефону, вызвал подмогу из управления и медиков с труповозкой.

От свидетелей и водителя автобуса опера не поимели никакого проку, никто из них толком ничего не видел, не заметил в каком направлении исчезли три ушлых паренька с задней площадке, а их внешность Старцев и сам неплохо запомнил.

- Да что теперь с этой внешности? - заявил он, пересказывая в кабинете подробности происшествия. - Ищи свищи их по Москве и области, залягут на дно или уедут на гастроли по другим городам и весям.

Иван сидел на широком подоконнике и нервно курил одну папиросу за другой. Бойко прохаживался рядом, изредка дополняя рассказ начальника деталями. Васильков стоял у двери, прислонившись плечом к косяку. Егоров с Баранцом слушали, сидя за одним столом, заполненным ворохом папок и документов. Горшеня теребил в руках фотоаппарат в кожаном футляре. Костя Ким застыл у столовки, куда только что доставил чайник, наполненный свежий водицей.

- Волик был настоящим человеком, - сказал Иван и тяжело вздохнул. - Не струсил и ни секунды не колебался когда мы попросили его о помощи. Жаль что так вышло.

Олесь достал из кармана револьвер, завёрнутый платок, положил его на стол и произнёс:

- Его оружие - три патрона в его барабане. Наверное он уже не собирался ни в кого стрелять.

В кабинете воцарилось молчание.

- Ваня, - вдруг тихо позвал Васильков, тот поднял голову и заметил как побледнело лицо друга .

- Что случилось Саша? - спросил майор и спрыгнул с подоконника.

Васильков отделился от дверного косяка, сделал шаг ему навстречу и заявил:

- Ваня, если они убивают каждого, кто вторично повстречался на их пути, то…

Теперь побледнел и Старцев:

- Курочкин! Как же я упустил этот момент?

Спустя двадцать минут Старцев с Васильковым мчались на служебной машине к Южной окраине Москвы.

- Никогда себе не прощу, дырявая башка. Как я мог не просчитать этот момент? - не громко бубнил Иван.

Едва усевшись в служебную легковушку, стоявшую у подъезда управления он сразу попросил Петра Степановича гнать на максимально возможной скорости в Рязань. Пожилой водитель знал, что если оперативник говорит такое, то нужно выжить из мотора всё, на что он способен.