Валерий Шарапов - Тёмные московские ночи

Эмка была потрёпанной - в кабине и под капотом всё дребезжало, двигатель даже на пологих подъёмах гудел так, будто доживал последние минуты, но всё же машина мчалась, обгоняла редкий попутный транспорт.

Васильков сидел сзади, рядом с Иваном, и в ответ на стенание друга лишь вздыхал.

- Чего теперь причитать то? Оба дали маху.

Александр глянул на часы и сказал:

- День только начался, к двенадцати надеюсь приедем,.

- Чуток не поспим, - заявил Пётр Степанович. - До Рязани сто восемьдесят вёрст, часа через три с половиной будем на месте.

- Саня, а он ведь тебе тоже жизнь?

- Спас, верно. Было дело, - неохотно ответил тот.

- Расскажи, я не в курсе. Это ведь случилось после того, как я на мине подорвался?

Васильков чуть помедлил, припомнил давнюю историю и начал рассказ.

В июле 1944 года наши войска подошли к Бугу и готовились к освобождению Бреста. Немцы ожесточённо дрались за каждый холм, лесочек и деревушку. Обе стороны несли большие потери, Васильков приказал своим людям построиться у дальнего блиндажа. Группа, готовившаяся ближайшей ночью перейти линию фронта, вытянулась в одну шеренгу: три рядовых, сержант Курочкин, лейтенант Пряхин. Сам Александр был шестым, он медленно прошёл вдоль строя, внимательно осмотрел каждого бойца, проверил одежду, обувь, снаряжение, оружие. Носить кирзовые сапоги командир разрешал только в расположении роты, для рейдов они категорически не годились. В реках и болотах набирали воду, при движении ползком черпали голенищами землю и песок, производили слишком много шума.

На задание разведчики выходили в матерчатых крагах или ботинках. Имелись у Василькова рекомендации по одёжке и снаряжению. Что же касается оружия, то разведчики не любили тяжёлые ППШ, предпочитали винтовку, либо немецкий автомат - он был плоский, вполне удобный, компактный, весил поменьше нашего, ну и конечно боеприпасы к нему, с ними в тылу врага проблем не будет.

В этот раз за линию фронта шли опытные люди, всё было подготовлено в лучшем виде.

- Документы, награды сдали? - остановившись спросил командир.

- Так точно, Сдали! - неровным хором загудели подчинённые.

- Попрыгали.

Псе разведчики выполнили по несколько прыжков на месте, карманах и вещмешках ничего не гремело, не звенело. Однако Васильков насторожился.

- Слышу чьи то спички, - сказал он, сделал в три шага вдоль строя и остановился напротив лейтенанта Пряхина.

Тот пожал плечами, достал из кармана коробок и потряс его, все услышали характерный шум спичек. Санинструктор, стоявший рядом с лейтенантом, протянул ему кусочек бинта, тот скомкал его и сунул внутрь коробка. Спички, прижатые марлей, больше не шумели.

Васильков посмотрел на темневшие небо потом на часы и объявил:

- Выход через двадцать минут. Разойдись!

Задание, полученное разведчиками, на сей раз ничем не отличалась от предыдущих. Перед выдвижением наших войск к Бугу и наступлением на Брест командование затребовало языка.

Всё было обычным, кроме метода, при помощи которого Александр решил это задание выполнить. Пару месяцев назад в его роту влился лейтенант Пряхин, свободно владевший немецким языком. Спустя некоторое время он в составе диверсионной группы занимался подрывом железнодорожного пути на участке Пинск – Кобрин. Во время прокладки к путям электрического провода дозорный заметил немецкий патруль, идущий по насыпи - двух солдат и унтер-офицера. Взрывчатка уже находилась под рельсом, разведчики и не маскировали, так как подрыв планировали произвести сразу. В общем операция находилась на грани срыва.

Ситуацию спас Пряхин. Группа расположилась в лесочке, тянувшимся вдоль железки, на расстоянии 20-30 метров, неподалёку находилась деревушка – Бронницы, с немецким гарнизоном. Оттуда, скорее всего, и топал этот патруль. Лейтенант вдруг сложил ладони рупором, повернулся в глубину леса и крикнул на чистом немецком – «Пауль, если ты не оставишь мне шнапса, то я расскажу Катрин о твоих амурных похождениях». Он тут же изменил форму ладони, развернулся в другую сторону и ответил за Пауля – « Заканчивая испражняться и подходи, а то тебе точно ничего не останется».

Обалдевшие советские разведчики мигом изготовились к бою. Точно так же обалдели и патрульные, они остановились, коротко посовещались, затем с улыбками на лицах сбежали с насыпи и направились к лесу.

Вероятно немцы приняли диалог, исполненный Пряхиным, за голоса своих сослуживцев. Так или иначе, но всех троих разведчики повязали и после успешного подрыва железной дороги притащили в расположение своей части.

В новой операции, по захвату языка, Васильков решил использовать этот удачный приём. В назначенное время группа собралась в первой линии окопов, по команде Александра бойцы друг за другом перемахнули через бруствер и бесшумно исчезли в ночи. Всю операцию он планировал провести за одну ночь. Глубоко в тыл всё равно не попадёшь - для этого надо пробраться сквозь и эшелонированную оборону противника, переплыть Бук. Зачем все эти сложности, когда напротив растянулись позиции пехотного полка вермахта.

Первым полз сержант Курочкин, за ним Васильков и Пряхин, в замыкании держался опытный служивый по фамилии Горн. Ночь была лунной, несколько раз, метров на семьсот левее, вспыхивали прожекторы и шарили хищными лучами по неровному полю. Пронесло. Разведчики миновали нейтральную полосу и оказались перед первой линией немецких окопов. Они определили это по голосам вражеских солдат, не громко переговаривавшихся между собой.

Основную группу, во главе с сержантом, Александр оставил чуть дальше от передней траншеи, сам же с лейтенантом приблизился к ней почти вплотную. Из окопчика, расположенного метрах пятнадцати от них, торчали две винтовки, из глубины доносился приглушенный разговор.

- О чём они? - шёпотом спросил командир.

- О бабах полячках, с которыми крутили шуры-муры, - ответил Пряхин.

- Рядовые?

- Похоже на то.

- Давай вправо.

Только они развернулись, как в небо взмыла осветительная ракета, офицеры затаились и лежали с минуту, пока яркая звёздочка крутилась в небе, спускалась на маленьком парашюте. Когда она погасла, они поползли вдоль окопов дальше и вскоре наткнулись на пулемётное гнездо, обустроенное в угловом окопном выступе. Оттуда тоже доносились низкие, бубнящие голоса.

- А эти обсуждают какого-то капитана, убывшего в штаб полка, - прошептал лейтенант.

Офицеры проползли ещё метров сорок. Тут Пряхин дёрнул командира за рукав и тихонько сказал:

- Предлагаю попробовать здесь.

- Почему? - спросил Васильков и прислушался.

Чуть дальше первой линии окопов похоже располагался блиндаж или просто углубление, в котором сидели и переговаривались немцы.