Фредерик Дар - По моей могиле кто-то ходил

Где-то вдалеке завыла полицейская сирена, и Лиза бросилась к стеклянной двери. Варнер подошел к ней. Происходящее совсем не интересовало Франка. Он сидел согнувшись, сжав руки между коленями, глядя на разбросанные телефонные аппараты, похожие на загадочных животных. Их действительное назначение как бы исчезло. Франк почувствовал себя таким же ненужным, как и эти нелепые телефоны.

Звук сирены стал четче, громче, прозвучал прямо рядом со складом, затем унесся вдаль. Часто моргая толстыми веками, со слегка напряженным лицом, вновь появился Паоло.

– Эй, Франк! – позвал он. – Кажется, начинается шухер.

– Я слышал, – спокойно ответил беглец. – Не дергайся, они ищут фургон и пока не найдут его, мы будем сидеть тихонько, как мышки.

– Ты так считаешь?

Франк раздраженно взглянул на своего верного компаньона.

– Знаешь, Паоло, а ведь ты стареешь, – сказал он презрительно.

Паоло укусил себя за губу. Он не одобрял недостаточно почтительного отношения к собственной персоне.

– Приведи Гесслера! – приказал Франк.

Паоло покорно поплелся вниз.

– Как он ведет себя? – спросил Франк, прежде чем его приятель успел скрыться.

– Очень хорошо, – подтвердил человечек. – Он спокойно сидит на бочке с треской. Если бы ты видел его, то дал бы ему конфетку!

– Очень хорошо, приведи его.

– Что ты собираешься делать с ним? – спросила Лиза.

– Ты боишься за него?

Она прижалась пылающим лбом к стеклу.

– По нашей милости он уже стал соучастником тройного убийства: мне кажется, что это уже слишком.

Семеня мелкими шажками, с виноватым лицом обвиняемого, появился Гесслер в окружении Паоло и Фредди.

– Хо! Камарад, – позвал Фредди, подходя к Варнеру, – тебя зовет твой дружок.

Варнер бросил газету и вышел.

– Они должны подготовить кран для погрузки, – пояснил Фредди Франку.

Тот, казалось, не слыша его, спросил Лизу, не спуская глаз с Гесслера:

– Значит, твоя подружка Мадлен сказала тебе, что любить такого типа, как я, – безумие?

– Да, – решительно ответила молодая женщина, поворачиваясь в свою очередь в сторону адвоката.

– Я ведь с самого начала предупреждал тебя, помнишь?

– Да, Франк, ты прав, ты предупреждал меня.

Казалось, беглецу удалось вырваться из сладких чар своего мрачного наслаждения.

– Хорошо, спустись-ка на минуточку на склад, Лиза. А Паоло и Фредди составят тебе компанию.

– Ты знаешь, что легавые засуетились? – предупредил Паоло.

– Наверное, они сейчас разнюхивают в туннеле, – добавил Фредди.

– Да пусть разнюхивают! – нетерпеливо взорвался Франк. – Вы оставите нас в покое?

Лиза не пошевелилась. Жалобным голоском она попросила:

– Франк...

– Только на несколько минут, – ответил молодой человек, избегая ее взгляда.

Лиза быстро посмотрела на Гесслера, но адвокат не заметил этого. Когда Лиза и мужчины вышли, он взял стул, уселся на него, скрестил ноги и положил руки на колени.

– Пришла моя очередь? – спросил Гесслер.

– Почему вы так решили? – проворчал Франк.

– Потому что я разбираюсь в допросах. Всегда один и тот же механизм: подозреваемых вначале допрашивают раздельно, а затем их сводят вместе. Что вы хотите узнать?

Франк уселся за стол, оперся о него локтями и положил подбородок на руки.

– А вы тоже, Гесслер, считаете, что ошибка женщины любить такого мужчину, как я?

– Женщина никогда не ошибается, любя того, кого она любит, – серьезно и убежденно ответил адвокат.

– Вы считаете, что тип, вроде меня, может сделать счастливой такую женщину, как Лиза?

– Какое это имеет значение? – спросил Гесслер. – Что еще?

Этот ответ не удовлетворил Франка. Ему не нравились ни спокойствие его собеседника, ни его презрительный тон. Молодой человек взял со стола один из телефонных аппаратов и изо всех сил запустил его в другой конец комнаты. Телефон разбился о железную опору. Гесслер не моргнул и глазом. Только улыбнулся еще более иронично.

– Почему вы вернулись сюда, утверждая, что полиция перегородила туннель?

– Чтобы избежать естественного искушения, – ответил Гесслер, – предупредить власти, что в данный момент три охранника умирают в затопленном фургоне.

– Это все?

– Мне также нужно было удостовериться, что все пройдет гладко до прихода вашего корабля.

– Все это – совершенный парадокс, – возразил Франк, желчно улыбаясь. – Просто-напросто вы вернулись из-за нее. Правда или нет?

– Правда, – признался Гесслер.

– Вы любите ее?

Адвокат не колебался ни секунды.

– Я люблю ее.

Простота, с которой было сделано это признание, разочаровала беглеца. Он замолчал, храня при этом полнейшее спокойствие.

– Уже давно? – с робостью спросил Франк.

– Не знаю.

Франк меланхолично кивнул.

– Мой отец был архитектором, – помолчав, сказал он. – Иногда по четвергам он брал меня на стройку и оставлял в машине, а я скучал. Тогда, чтобы убить время, я начинал считать. Я заключал сам с собой пари. Например, я думал: "Когда дойду до двухсот пятидесяти, он вернется". Однажды я досчитал до шестисот тридцати. Вы мне не верите?

Гесслер сделал уклончивый жест. Эта тирада, выпадавшая из общего контекста, заинтриговала его.

– А в другой раз, – продолжал Франк, – я заснул на трех тысячах. Папа умер от эмболии, споря со своими подрядчиками. Меня в суматохе забыли в машине. Видите ли, уважаемый мэтр, с тех пор я ненавижу цифры. Интересно, не правда ли?

Казалось, Франк пробудился после глубокого сна. Он бросил на адвоката растерянный взгляд внезапно разбуженного человека.

– Ну что же, – сказал он, – вы хотели подробностей о моем детстве и юности...

– Не то время, – возразил Гесслер.

– Как раз наоборот, потому что скоро мы расстанемся. Детские воспоминания, Гесслер, всегда ко времени. Человеческая жизнь длится всего лишь двадцать лет, а остальное... остальное – это воспоминания. Я хотел бы, чтобы вы знали: я не такой, каким вы меня видите, – плохо кончивший сын добропорядочных родителей. Я сам захотел сделать свою жизнь легкой и опасной. Да только, чтобы понять это... Чтобы понять это, нужно быть Лизой.

– Я всегда задавался вопросом, как вы познакомились, – прошептал Гесслер.

– А она вам не рассказывала? – удивился Франк. – О чем же вы тогда говорили?

Он облизнул пересохшие губы, ему хотелось пить. Почему никто не догадался принести попить?

– Однажды я пощипал одного биржевика, у которого она работала секретаршей. Все шло без сучка без задоринки. И вот две недели спустя я сталкиваюсь нос к носу с Лизой в одном ресторане: случай... Я фазу же понял, что она узнала меня. Вместо того чтобы исчезнуть, я объяснил ей, как организовал это дело, и, прежде чем уйти, назвал ей свое имя, дал свой адрес. Я спрашивал себя, что же она предпримет. Так вот! В один прекрасный день ко мне заявилась вовсе не полиция, а Лиза собственной персоной! Романтично, не правда ли?