Сергей Баунт - Нефрит

С первым противником, как мне сначала показалось, самым опасным – из-за ножа, – я справился на удивление быстро. Пока он матерился и крутил в воздухе своим «пером», я, не раздумывая, с ходу приложил его кастетом в лоб. Парень рухнул, словно дерево, с шумом и грохотом. Второй сначала оторопел, он, как и я, никак не ожидал, что я так быстро разберусь с бритоголовым. Но через несколько секунд он очнулся и, подзуживаемый пьяными криками зрителей, оттолкнул девушку, ее схватили и поволокли в темноту остановки. Кто-то из толпы быстро передал освободившемуся недорослю биту – вот теперь я понял, что влип: противник был недосягаем для моего кастета, а сам же он мог лупить меня в свое удовольствие; его дружки, почувствовав, что перевес теперь на их стороне, заулюлюкали и стали обступать меня со всех сторон. В машине у меня лежал травматический пистолет – легальный, законно купленный в магазине, но теперь я уже не смог бы до него добраться.

Драться я любил с детства – была такая черта во всех Гурулевых, – конечно, не так, как мои двоюродные братья, те просто нюхом чуяли, где сегодня можно будет помахать кулаками, и никогда не упускали случая наставить кому-то синяков и самим получить. Общей для всех поселковых ребят школой драк были битвы района на район. «Больничные» дрались с «Парковыми», потом объединялись и дрались с «Центровскими» или с ребятами из дальних Тальцов. Как в настоящей политике, союзы возникали и распадались.

В драке я чувствовал себя как рыба в воде – казалось, тело само знало что делать. Была у всех нас и еще одна очень нужная в этом деле черта – мы не теряли головы в пылу битвы. Но у меня это было до определенного предела, до хорошего болевого шока или когда я сильно разозлюсь. Тогда все – я полностью терял контроль над собой. Брат Валерка, который как-то раз довел меня до такого состояния, после драки задумчиво сказал:

– Тебе драться нельзя. Ты когда-нибудь кого-нибудь убьешь. И даже не заметишь.

Наверное, он был прав. Во время приступа, когда я начинал психовать, я не замечал ни ран, ни крови, ни боли. Длилось, правда, это недолго, потом приходилось расплачиваться полным упадком сил.

Вот и в этот раз, когда бита попала мне в плечо и резкая боль пронзила все тело, я озверел. Я рывком прорвался ближе к парню, теперь ему не было места для замаха. Первым же ударом я выбил ему зуб, и, несмотря на то что он бросил биту и остановился, я продолжал молотить его, не выбирая куда. Он сначала сложился пополам, а потом упал. Я еще успел пнуть его пару раз, пока остальная стая набиралась смелости. Но через секунду я был погребен под кучей тел, все – даже девчонки рвались ударить меня.

Мне наверняка что-нибудь бы сломали, если не хуже, но звезды в тот день были на моей стороне. Дядька, словно что-то почувствовал, отправил Валерку и Борьку встретить меня. Так что, когда я услышал выстрелы и очнулся, надо мной стоял матерившийся старший брат, а Борька в это время молотил битой по спинам убегавших малолеток. Они прибыли вовремя, я уже почти отключался – приступ ярости миновал, и сил сопротивляться почти не осталось.

В общем, и дядька, и вся остальная родня были правы – обкуренные и обпившиеся молодчики могли запросто меня изуродовать, а то и того хуже. При этом даже не желая того. Я думаю, все равно кто-то из них узнал меня и знал, что расплата будет очень тяжелой. Кстати, братья, как оказалось, на следующий вечер взяли еще родственников, друзей и на трех машинах съездили опять к остановке. Там они поучили жизни всех, кого смогли поймать.

Так я и познакомился со своей любовью. Для нее я до сих пор герой-спаситель, и поэтому я считаю ту драку счастливым моментом для меня, несмотря на то что с тех пор у меня ветвистый шрам на лбу. Я закрываю его волосами.

После встречи с Сашкой я перестал считать мою сегодняшнюю жизнь временной уступкой – до этого я считал, что задержусь здесь только на пару лет, срублю деньжат и опять в столицу. Москвичи к тому времени наверняка забудут, кто я такой, если уже не забыли. Однако эта зеленоглазая красавица, к моему удивлению, совсем не рвалась в большой город. Сначала я злился, не представляя, как это можно жить здесь и не хотеть вырваться в большой свет. Но постепенно смирился, Саша умела примирить со многим, такой золотой характер должен был достаться какой-нибудь золушке, но никак не первой красавице. Я при первом же взгляде на нее еще тогда, после драки, сразу возвел ее на трон. Такая девушка должна быть королевой, но никак не выносить судна за больными стариками. Она же всем своим поведением – простота общения и добрая заботливая улыбка, никакой королевской исключительности, – постоянно разрушала придуманный мной образ.

Сашка очаровала не только меня, мои родители тоже были без ума от нее. Даже вечно всем недовольный отец. Мать приняла ее сразу, с самого первого дня, когда я привел ее к нам, чтобы познакомиться, а через пару дней сдался и отец – вечером я случайно подслушал, как он хвалил матери мою подругу.

Весь нефрит исчез! На тропе, ведущей к замаскированной яме с товаром, все было как обычно, никаких следов, что здесь побывали грабители. Но как только я миновал разросшиеся кусты ольхи, полностью скрывавшие наш секретный склад, то не выдержал и от души выругался. Яму вычистили досуха, ни одного, даже самого маленького камешка не оставили. Так в один день мы остались без головы – к дядьке уже, наверное, подобрались мыши, – и нашему благосостоянию нанесен серьезнейший урон. Этот склад был не единственным, ямы были еще и там, где непосредственно собирали нефрит, но этот был самым крупным. Отсюда мы сплавляли товар в жилуху для отправки к перекупам, в город.

Я прошел по следам. К яме подъехали со стороны тайги, а не так, как подходили мы, со стороны реки. Мы отправляли камень лодками, так и проще, и следов меньше. Те же, кто ограбил нас, о секретности не заботились – понятно, что им это незачем, больше сюда они не явятся, – от ямы в лес уходили взрытые следы гусениц вездехода. Судя по следу – ГАЗ-71 или переделанная БМПэшка. Самая ходовая техника сейчас. Таких в поселке куча, у самых разных организаций и у частников, так что по технике что-нибудь пробить будет трудно. Хотя и возможно, вернее, раньше было возможно. У дядьки и в милиции было все схвачено. Но дело в том, что нет больше дядьки.

Да, обезглавили нас конкретно – я вздохнул и поднялся с колен. Больше тут делать было нечего, надо идти в поселок. Загадки со странным мертвым китайцем и с принадлежностью техники, буду решать уже дома. Да и с дядькой надо уже определяться, мертвец в тайге долго не пролежит, это как-никак мясо. Для зверей все равно, что это сам Росомаха, растаскают, как какого-нибудь мертвого зайца.