Василий Боярков - Образцовая участковая

– Добро, – согласился преступник, обладавший в определенных кругах невероятно значимым весом, – спрашивайте: чего там у Вас? – впечатленный спесивым видом, искусно приданным привлекательной внешности, он и разговаривал-то теперь с некоторым почтением, надлежавшим сложившейся обстановке.

Далее, последовала неотъемлемая процедура, направленная на заполнение анкетных данных, где дотошная сотрудница непринужденно выяснила про Жулина практически всю личную, подноготную информацию, и даже взяла на заметку содержание паспорта и государственных номеров всех транспортных средств, в той или иной мере оформленных на влиятельного преступника, после чего, вдоволь скрыто «наиздевавшись», перешла к непосредственной причине его посещения; на несколько секунд оторвавшись от записей, восхитительная красотка, одетая в полицейскую форму, вперила в Кальяна пристальный взгляд, словно бы пытаясь победить его одними глазами, но, встретив «непробиваемый взор», наполненный неисчерпаемой силой воли, поняла, что игру «в переглядки», в случае с криминальным авторитетом, она бесславно, к собственному стыду, проиграла – теперь стоило вернуться к прерванному занятию и засы́пать возникшего неприятеля провокационными, предательскими расспросами.

– Итак, уважаемый, – начала участковая с незамысловатого обращения, принятого по отношению к любому незнакомому гражданину, – расскажите, пожалуйста, чем Вы занимались последние сутки; но вначале обстоятельно разъясните: как же так получилось, что Вы, проживая в региональном центре, вдруг оказываетесь в поселке – особо заметьте, в выходной день! – и появляетесь у местного участка через несколько минут после моего звонка, словно только и дожидались, когда же поступит вызов в полицию?

– Нет ничего проще! – воскликнул закоренелый преступник, кладя ногу на ногу и обхватывая верхнюю коленку ладонями. – Давайте рассуждать следующим образом: во-первых, я отсюда родом и, являясь почитающим селянином, периодически посещаю родные просторы, ставшие мне в чем-то близкими, а где-то и дорогими; во-вторых, точно так же как и у Вас, милая девушка, у меня существует определенный ряд обязанностей и вольно или невольно, но мне приходится их исполнять; ну, а в-третьих и в самых простых, когда Вы мне позвонили, я как раз проезжал мимо поселкового отделения и не нашел для себя ничего лучшего, как свернуть с намеченного пути, спокойненько Вас дождаться, «отстреляться» по всем возникшим проблемам и с успокоенной душой отправиться восвояси – вроде всё просто?

– Пусть будет так, – тряхнула девушка черными локонами, показывая вынужденный знак согласия; она не переставая печатала и эффектно постукивала ухоженным маникюром по настольной клавиатуре, – но давайте, не останавливаясь на мелочах, сразу вернемся к Вашему «во-вторых», а именно проясните-ка, мне уважаемый Николай Александрович, – она немного сменила тактику и начала провоцировать оппонента на установление доверительных отношений; предприимчивая красотка говорила с ним мелодичным голосом, способным «растворить» любую бдительность, и наиболее осторожную, и самую какую ни есть неусыпную, – с какой конкретно целью Вы прибыли сегодня в Нежданово и чем занимались нынешней ночью?

– Ночью я спал, находясь у одной хорошей, давней знакомой, – выпалил рассказчик, нисколько не думая и глядя на печатающую брюнетку убедительным, наглым взором, – проживающей отсюда километрах, наверное, в ста, может, чуть меньше – телефон не просите, всё равно не отвечу, – опередил он встречное пожелание и вернулся к сути основного повествования: – В поселок прибыл около десяти утра, заехал к паре товарищей, затем направился к третьему, но тут позвонили Вы, и мне пришлось ненадолго прерваться, хотя… с «ненадолго» я, похоже, погорячился, – непроизвольно криминальный авторитет взглянул на часы и понял, что в полицейском участке он находится уже «добрые» два часа.

– Хорошо, – между тем, искоса поглядывая на «хитрого враку» (так она его про меж себя называла), Шарагина ничуть не собиралась сдаваться, – с алиби всё понятно, тогда переходим к главному, – она перестала отбивать «маникюрную дробь» и, повернувшись к неправдивому собеседнику, уставилась на него всепроникающим взглядом, – скажите, Николай Александрович, зачем Вы подъезжали к индивидуальной предпринимательнице Вредновой и с какой интересно стати предлагали ей деятельную защиту, мол, «будешь «отстегивать» по «двадцать штук» ежемесячно и «заморочек» с криминалитетом у тебя впоследствии никогда не возникнет, типа, я их напрочь все "обрешаю"», а? – говорила она четко, понятно и выражаясь на уголовном жаргоне.

– Че?! – воскликнул Кальян настолько не наигранно удивленно, насколько становилось похоже, что произведенная постановка вопроса является для него несколько необычной («По-видимому, немногие отваживаются передавать полицейским основную суть его предложений…» – подумала про себя Владислава). – Да она че, «старая клуха», совсем с головой не дружит: какой, «на хер», «наезд», какие «отступные» и какая, «мать ее в душу», защитная безопасность?!

– Перестаньте, Николай Александрович! – резким, пронзительным окриком оборвала бравая участковая пылкую речь, готовую стать и пламенной, и напыщенной, и полностью лживой. – Вы мне еще скажите, что Вы законопослушный гражданин, честный, порядочный и ни в чем не замеченный, деньги же зарабатываете, разводя домашних курей, а никак не доверчивых и наивных людей! Если Вы считаете меня за несозревшую девочку – что ж? – пусть оно будет так; однако не надо принимать меня за глупую дурочку: я прекрасно осведомлена, кем Вы «по жизни» являетесь и какими безобразными гадостями отрабатываете свой хлеб. Словом, давайте не будем здесь «ваньку валять» и натягивать лишнее время, а поговорим пока без ведения протокола; в официальных же документах я потом запишу, что посчитаете нужным – всё равно, «двуличный подонок», тебя затем еще в уголовном розыске повторно допросят, – сказала она уже значительно тише, только лишь для себя. – Итак, – вновь в голосе у Шарагиной возникли звонкие интонации, – Вы… подходили к Вредновой с «отступны́м предложением»?

– По правде, дело, конечно, было, – честно признался преступник, буквально сраженный напористым, смелым видом, отмеченным у совсем еще юной девчушки и вызвавшим у него невольное уважение, – но я совершенно не понимаю: к чему сейчас поднимать прошедшую тему, ведь она мне в тот раз, недальновидная дура, категорически отказала? Короче, какой же тут рэкет?

– Очень простой, – прилипчивая сотрудница вернула себе умиротворенное выражение и пустилась в логичные рассуждения, – не удовлетворившись полученным ответом, Вы, Николай Александрович, три дня назад высказали ей угрозу, что «в самом ближайшем будущем ее ожидают большие проблемы», – она взглянула в маленький, красивый блокнотик, куда у педантичной девушки аккуратно заносились существенные и нужные факты, – а сегодня ночью, осуществляя приведённые заверения – либо же сами лично, либо же приказали кому-нибудь менее значимому? – вывезли из ее магазина всю реализуемую продукцию, – сощурив проницательные глаза, она в упор посмотрела на грозного, неправдивого оппонента, – и мне становится необычайно интересно, что… конкретно… Вы… против очевидных обвинений поставите? – Слава повторно выразила наиболее значимые мысли, выделяя едва ли не каждое слово.