Сергей Мартин - Вспомнить всё

Тяжело вздохнув, я снова занялся ботинками, решив вынуть стельки. Это не составило труда – они легко отстали от подошвы. Я уже хотел переобуться, как вдруг мой взгляд заметил нечто странное: под стелькой правого ботинка тускло поблескивал металл. В литую подошву ботинка была вставлена какая–то шайба или цилиндр, плотно сидевший в углублении прямо под пяткой. Эта неожиданная находка взволновала меня. В сердце как будто засверкал маленький алмаз. Я почувствовал легкое головокружение и присел на табурет возле стола. Что–то основательное предстояло мне выудить из темных недр памяти. Но я никак не мог ухватить смысла расплывчатых образов. Одно было ясно – находка имела какое–то сверхважное предназначение.

Я поставил ботинок на стол и попробовал вынуть цилиндр из гнезда при помощи чайной ложки. За этим странным занятием меня и застал Василий Николаевич.

–– Что ты делаешь, Серёжа? – изумился он, должно быть, решив, что я тронулся умом. Ну или что–то в этом роде.

–– У вас есть перочинный нож? – спокойно спросил я, проигнорировав его вопрос.

–– Нож?.. Да, конечно. Может, объяснишь… – растерянно ответил он, уставившись на ботинок и машинально шаря по карманам. – Вот. – Он протянул мне элегантный складной ножичек.

Через минуту мне удалось извлечь из гнезда в ботинке небольшой цилиндрик из серебристого металла. Осторожно положив его на стол, я стал внимательно осматривать находку.

–– Что это? – Василий Николаевич с недоумением, как и я, разглядывал цилиндр.

Вместо ответа, я пожал плечами и, закрыв ладонями лицо, попытался как–то оживить этот предмет – в воображении. Странно, что у меня голова не раскололась от напряжения. Предельная концентрация дала свои плоды. Вся последовательность действий, которые я сам производил с этим устройством, была мгновенно восстановлена. Я собственноручно когда–то вмонтировал эту штуку в свой ботинок. Да, именно сам – в этом уже не было сомнений – я вставил его в гнездо, включил, нажав иглой на крошечную потайную кнопку, а потом приклеил стельку.

–– Так что это за штука? – снова спросил Иванов.

–– Передатчик, – уверенно ответил я, взяв этот серебристый цилиндр.

–– Передатчик?

–– Да, передатчик, – подтвердил я, – и достаточно мощный для того, чтобы его сигнал мог уловить спутник.

Мой ответ шокировал Василия Николаевича. Я поторопился пояснить:

–– Это не то, о чём вы подумали. Цилиндрик всего лишь «маяк». Он передает сигнал, по которому можно узнать о моем местонахождении.

–– Но зачем? Что все это значит, Серёжа? – взволнованно заговорил Иванов.

–– Не надо больше вопросов, – взмолился я. – У меня и без того мозги плавятся.

–– Да, конечно. На тебя и так столько навалилось разом… Тебе нужно спокойно подумать и разобраться, прежде чем двигаться дальше, – согласился Василий Николаевич и, помолчав, спросил: – Ну что, проветримся?

–– Яволь, – улыбнулся я. – Что нам стоит. Небольшая прогулка могла обернуться каким–нибудь новым и приятным сюрпризом.

Мы молча бродили по берегу Волги. Осенний ясный день быстро догорал. Багровый диск солнца уже наполовину исчез за лиловыми зубцами Жигулей, а широкая водная гладь блестела и отливала бронзой. Ко мне вдруг пришло ощущение, будто я видел все это тысячи раз, быть может даже с самого рождения. Чувство родины воскрешало в памяти и другие образы, пока еще неясные и отрывочные. Я понял одно, что я – русский. И может быть, мои корни где–то здесь. На душе стало легче. А великолепный багряный закат, от горизонта накатывавший волны свежести, окончательно расправился со щупальцами красного тумана, в тошнотворную пелену которого я время от времени проваливался. В этом не было никакого сомнения. Мне показалось, что я чист как младенец. В этом была доля истины.

На следующий день я проснулся рано, чувствуя себя на удивление бодро. Должно быть, вчерашняя прогулка подействовала на мое состояние в высшей степени благотворно. В голове уже не было зловещего тумана. Я не испытывал предательской слабости и тошноты, которые охватывали меня при малейшем усилии или резком движении. Ребра болели намного меньше, я смог впервые вздохнуть полной грудью. Признаки стремительного выздоровления более чем обрадовали меня.

Василий Николаевич хлопотал на кухоньке, готовя яичницу с ветчиной. Увидев меня здоровым и бодрым, он с довольной улыбкой сказал:

–– О, выглядишь как огурчик. Умывайся, сейчас завтракать будем.

Ледяная вода в умывальнике приятно пощипывала кожу лица, заставляя кровь бежать по жилам быстрее, насыщая мозг тысячами тончайших ароматов. Мысли сразу же приобрели четкость и предметность, Я уже знал, что именно должен был сделать немедленно, и, покончив с утренним туалетом, быстро вернулся в свою комнату. Первым делом я достал из шкафа костюм и, разложив пиджак и брюки на столе, принялся методично и тщательно проверять все карманы. Я почему–то был уверен, что обязательно что–то найду. Добрый старик, осматривая мои вещи, просто не смог чего–то существенного обнаружить. Что–то ускользнуло от его внимания, как и от хищных глаз тех самых злодеев, которые чуть было не отправили меня на тот свет.

Предчувствие оправдалось, мои пальцы вдруг нащупали во внутреннем нагрудном кармане смятый клочок бумаги. Когда я извлек его и осторожно расправил, то сначала не мог оценить, насколько важной оказалась эта находка. Передо мной на столе лежал небольшой листок с очень блеклым типографским оттиском какого–то простейшего бланка, на котором размашисто и неразборчиво было начертано столбцом что–то вроде перечня. Слова едва угадывались, так как вода размыла надписи и изрядно подпортила бумагу, но я догадался, что это какой–то счет. Об этом свидетельствовала колонка цифр справа и итоговая сумма внизу.

Разочарованный никчемностью этой информации, я раздраженно отодвинул этот жалкий листок в сторону и принялся заново потрошить костюм. Внезапно ослепительная догадка заставила меня схватить этот клочок бумаги с оторванным углом. С минуту я просто вертел его в руках и пытался возвратить ускользнувшую мысль, а когда она нечаянно и капризно вновь напомнила о себе, едва перевел дыхание от волнения. Теперь я полностью отдавал себе отчет, что оказалось в моем распоряжении: это был реальный след, отправная точка предстоящего расследования. Счет из ресторана – листок был именно счетом – не мог попасть в мой карман случайно. Его я получил лично и, вероятно, сполна расплатился по нему, а это значит, что меня могли узнать в этом заведении… А тогда…

От возбуждения я даже не стал додумывать дальше, а лихорадочно принялся искать на листке хоть какой–то намек на адрес ресторана. Вверху бланка с трудом, но прочитывалась надпись: «ООО… отель «Жигули». Этого было достаточно, чтобы начать поиски.