Алексей Наст - Брат и Брат 2

Пока женщины готовили пищу, отец Нельсона похвалялся перед женой сына своим «богатством», уверяя Лидку, что белая женщина принесёт их роду удачу. Лидке велели раздеться – надо соблюдать обычаи и принять участие в празднестве. Она выполнила повеление пожилого дикаря, чуть не плача. Она не дикарка, чтобы сидеть в набедренной повязке, с голыми грудями и есть не прожаренное жесткое мясо. Но Нельсон был рад, что вернулся домой. Он целовал Лидку в щеку и говорил, говорил, говорил с родными на чужом, незнакомом Лидке языке. Она жалась к мужу, чувствуя жадные взгляды его отца на своих грудях, и думала, что завтра, самое позднее – послезавтра, они уедут из этого дикого ада в город и заживут счастливо, как планировали.

Лидка ела мясо, подростки, с воплями и гиканьем, прыгали с копьями вокруг костра в её честь, а отец Нельсона, сидя рядом с Лидком на корточках, что-то говорил ей, и Лидке приходилось вежливо кивать головой, хотя она не знала, что говорил дикарь, а Нельсон не переводил.

Потом она увидела, что у дикаря вылез напрягшийся член из под повязки. Лидка в ужасе воззрилась на Нельсона. Слова мужа повергли её в шок:

–Иди с ним в хижину и утоли его желание.

–Нельсон, ты с ума сошел!

–Делай, что говорю! Здесь надо жить по законам и обычаям рода!

Ошалевшая, Лидка, словно в гипнотическом трансе, покорно вошла вслед за пожилым дикарём в глинобитную тёмную хижину, он сорвал с неё повязку и повалил на жесткую подстилку из соломы. Ей было больно, страшно и обидно. А дикарь был неутомим. Он пользовал её долго, очень долго. Она видела в дверной проем, как сгустилась ночная тьма, высыпали звёзды на небе, огонь костра стал ярким. Всё семейство сидело вокруг очага, ело мясо, слушало рассказы Нельсона, а дикарь всё пыхтел над ней, не ведая усталости. И Лидка смирилась – она подумала, что если здесь так принято, что отец «шурует» невестку в первую брачную ночь, ей уже ничего не изменить.

Под конец отец Нельсона слез с Лидки и улегся с ней рядом, собираясь спать. Она хотела выйти к мужу, но грубый окрик заставил её остаться на месте. Так она и уснула.

Утром её разбудил не поцелуй Нельсона, а неутомимый член его отца.

Так медовый месяц с возлюбленным оказался заменен бесчисленными соитиями с пожилым дикарем. Нельсон все дни лежал под деревом и спал, иногда уходя на охоту. Лидка устроила ему истерику: где обещанная клиника и весёлая жизнь?

–Отец не отпускает в город. Будем жить здесь.

–Я выходила замуж за тебя, а не за твоего отца! Я не хочу так жить!

–Придётся!

Вне себя от бессильной злобы, Лидка пошла к отцу Нельсона, опустилась на колени и, чтобы досадить Нельсону, ухватила рукой, в миг набухший, член дикаря и взяла его в рот. Прежде её не принуждали к минету, пусть же Нельсон увидит, раз он отдал её отцу, то и ласку ртом тот поимеет в первую очередь. Но пожилой дикарь заорал, бешено негодуя, оттолкнул Лидку. Его некрасивое лицо исказило злоба. Он чуть не ударил её.

Спокойный Нельсон пояснил:

–Никогда не бери в рот мужской член! Это запрещают наши боги! Лоно – для любви, рот – для приёма пищи!

Лидка, трясясь бессильной злобой, крикнула:

–Мне ваши боги не указ! Бойтесь их сами. А я …. Вашу мать, гражданка России и не позволю себя унижать! Дикари хреновы!

Но её бунт ничего не изменил – Нельсон по-прежнему не жил с ней плотской жизнью, переложив на плечи отца эту тяжелую обязанность.

Через месяц у Лидки случилась задержка месячных – она поняла, что беременна. Всё семейство сразу выявило её тайну. Больше отец не пользовал её в хижине, он говорил ей добрые слова, но спал теперь с женой младшего сына. Лидке показалось это очень странным – где это видано, чтобы отец брал на себя самую важную семейную обязанность сыновей? И ещё было неуютно спать на голой земле, под открытым небом.

На вторую ночь Нельсон попытался приласкаться к жене – Лидка пнула его в пах.

–Не смей касаться меня! Ничтожество!

Нельсон был жалок. Он всю ночь сидел подле Лидки и говорил, что его отец настоящий тиран и что он в полной его воле. Их малочисленный народ живёт ещё на племенном уровне, и государство считается с этим.

Нельсон рассказал, что однажды, когда у отца было хорошее настроение, он разрешил, чтобы Нельсона отправили учиться на ветеринара – учебу в России оплатило государство (тогда ещё в Сомали был порядок и демократическая власть). Нельсон долго отсутствовал, не оказывал помощь семье, поэтому отец удержал их, чтобы вдоволь натешиться Лидкой.

–Пошел ты! – фыркнула Лидка.

Чмо дикое. Его жену отец месяц барабанил, оплодотворил, а он нюнит, ждёт чего-то. Захочет пожилой козёл – разрешит им уехать в Могадишо, а не захочет – будут всю жизнь прозябать в саванне, подле вонючих коз.

Оказалось, брат Нельсона, Згуга, тоже ждал разрешения отца уехать в Могадишо, но старик держал его с женой подле себя третий год и у них уже был ребенок, но он умер от антисанитарии.

Лидка заплакала – какая она дура, что приехала сюда. Говорил ей отец: не лезь ты в эту Африку, тем более в Сомали. А оказалось всё гораздо гаже – полная дикость, ни письма послать, ни тем более позвонить. Автобус заезжал раз в месяц. Были бы деньги, пешком ушла, добралась до Могадишо, а там… что там? Дура.

Отец Нельсона велел Лидке работать – медовый месяц кончился. Она рано утром уходила с десятком коз подальше от дома и пасла их до темна. Так работала вся семья – женщины и подростки, а отец Нельсона, Згуга и сам Нельсон спали весь знойный день в тени дерева или уходили охотиться на грызунов и ящериц.

На третьем месяце, когда у Лидки обозначился животик, случилось ещё более ужасное – она пасла коз и повстречала двух дикарей с копьями. Они были худые, пузатые и высокие, выше её. Они долго, опешив, наблюдали за Лидкой – белая женщина, в набедренной повязке и с голой грудью, пасёт коз! Дикари кинулись на Лидку. Она отбивалась, она плакала, она говорила, что беременна, она звала на помощь и орала благим матом, но её загнули через поваленное дерево и стали насиловать.

Мальчик Ткага, десятилетний брат Нельсона, периодически прибегавший к Лидке проверить, не растеряла ли она коз, увидев происходящее, щебеча и махая руками, убежал к хижине. Когда, через полчаса, появились отец Нельсона, Згуга и сам Нельсон, насильники, что-то выкрикивая им, припустили бежать. Нельсон и Згуга бросились в погоню, а отец, вместо помощи, вдруг обрушил на Лидку удары своей сучковатой палки. Они решили, что Лидка отдалась чужакам сама.

–За что? За что? Меня изнасиловали!

Но Лидку не слушали. Вернувшись ни с чем, Нельсон и Згуга присоединились к отцу – Лидку били ногами, топтали, плевались, таскали за волосы, пинали во влагалище.

На семейном совете, состоявшимся вечером, Лидку решили выкинуть в саванну на смерть. Она лежала на земле, среди коз, избитая, униженная и плакала. Она вспоминала мать и отца. Она не хотела умирать, умирать ни за что, умирать по прихоти судьбы.