Федор Московцев - M&D

Что касается интуиции – только благодаря ей я смог выработать правильную линию поведения в отношении своих компаньонов и других партнеров по бизнесу. Теперь у меня самая крупная фирма в городе по медоборудованию.

И, наконец, о простых людях. Они не понимают и не принимают всех этих жизненных законов, а тем более, их тонкостей; и даже активно им сопротивляются. В их мозгах стоит мощный естественный ограничитель сознания. Это сторонники абсолютного, безоговорочного равенства, обратной стороной которого является самый закоснелый эгоцентризм, зависть, и ограниченность мышления. Поэтому они не могут управлять другими людьми. Управленец по любому зарабатывает больше, чем самый талантливый ремесленник, но ремесленнику невдомёк, почему так. И он идёт на управленца с большевистскими лозунгами и требованием о раскулачивании на том основании, что «все в этом мире равны, недра общие, и невозможно честным путём заработать миллиард». Такой человек привык ходить с голой задницей, и возмущается, почему у тебя десять платьев, а у него ни одного, и вообще, зачем тебе столько, «носить не переносить». Такой человек будет оскорблён, если ты, даже будучи голодной, не станешь есть его баланду, и начнёт на тебя бычить. Вот главная особенность простого человека, а остальные являются производными от неё.

– Ты такой умный, у тебя всё так сложно, многопланово, – насмешливо бросила Таня, когда он закончил.

Андрей шутливо замахнулся на неё:

– Сейчас как дам по жопе!

– Ты поэтому с ними так вежливо разговариваешь, потому что понимаешь, какие они тупые, то есть нисходишь до их уровня, а не потому что принимаешь их за равных, так получается?

– Это не вежливая и не грубая манера общения, это речевые команды, направленные на выполнение действий, на работу с наибольшим КПД.

Всё-таки до Тани не дошло, что значит «не вежливо и не грубо, а ровно», и она ударилась в крайность, попытавшись изобразить предельную демократичность:

– Мы были у бабушки, сидели на кухне, и там по СТС сидел очкарик, телка, рыжая женщина и пухлый мужик. Они пытались решить какой-то вопрос про заебавшее всех глобальное потепление. Они еще сказали что нам всем по-любому п***ец скоро, если мы срочно не задумаемся над этой важной проблемой человечества! Их лица постоянно показывали крупным планом и тогда я порадовалась, что у бабушки на кухне маленький телевизор, ибо по еблам сразу видно – Интеллегенцiя. Привели статистику. Оказалось, что более половины населения Российской Федерации не ебет проблема глобального потепления и вообще проблемы экологии. На СТС все были в шоке от похуизма россиян. Моей бабушке 67 лет, ее пенсия штука-полторы и живет она с сыном – моим припезднутым дядей, бывшим геро-нарком-алкаголиком. Ей пох*й на глобальное потепление. И мнетожепох*й Но в этом увлекательном рассказе Таня не обмолвилась о том, что Арина не забывает о своей матери и, несмотря на кучу собственных проблем, заботится о брате, «бывшем геро-нарком-алкаголиколике»

Не доезжая железнодорожного переезда на Тулака, Андрей повернул в сторону завода ВЭКАФ. Нарисовался унылый промышленный пейзаж – ангары, железнодорожные пути, серые стены. Выехали на дорогу, ведущую к Волге. Слева потянулась кирпичная стена, справа – поросшая камышом балка, за которой начинался посёлок Купоросный.

Не доезжая метров пятидесяти до того места, где дорога плавно загибалась влево и тянулась над береговым откосом, Андрей повернул влево, и через открытые ворота въехал на огороженный участок, на территории которого имелся ангар, хозяйственные постройки, и двухэтажное здание, окруженное строительными лесами. Припарковавшись возле сторожки, где уже стояли две машины, он заглушил двигатель:

– Тут посидишь пока?

– Можно я покатаюсь?

Андрей оглядел территорию – большой участок, места достаточно.

– Только за ворота не выезжай.

Выйдя из машины, направился к двум мужчинам, стоящим возле дома. Это были Второв с Трезором. Подойдя к ним, он поздоровался.

– Мазафака, где это грёбаное чепушило, мать его, Никифор? – выругался Второв.

Выяснилось, что ему нужен хозяин участка, с которым договорились о встрече, и который непонятно куда делся. Тут из-за угла вышел мужик в рабочем комбинезоне и сообщил, что Никифор находится за домом. Второв с Трезором не сразу направились в указанное место, судя по их позам, они вознамерились броситься в противоположную сторону – к своим машинам.

– Разгон, едрён-батон, кто там в твоём тарантасе?

Обернувшись, Андрей увидел, как Таня, выруливая от сторожки, чуть не задела машину Трезора.

– А-а… Это Таня, она учится водить.

– Так бы сразу и сказал, а то мы подумали, твою «скорую помощь» угоняют, – облегченно вздохнул Второв, убедившись, что микроавтобус отъехал достаточно далеко, и его машине ничего не угрожает. – А что еще за Таня, где взял?

– Что-то знакомый face, – сказал Трезор, присматриваясь. – Э-э… Разгону не терпится, чтобы ему поскорее отрезали мужской половой х*й!

Второв наблюдал за микроавтобусом, рассекавшим по базе.

– А кто такая?

– Кондауровская дочь, – пояснил Трезор.

Пожав плечами, Второв направился туда, где предположительно находился Никифор. Его нашли за домом мочившимся в кустах, услышав шаги, он оглянулся, и, пробормотав «Сколько вас дьяволов, закарябай вас кошки!», продолжил своё занятие. Второв поморщился.

– Разрази меня кроты, ни разу не видел его, чтобы он просто работал, а не справлял нужду, большую и малую.

– Какой-то писающий мальчик.

– Может, у него работа такая – метит территорию, – предположил Трезор.

Прекратив своё урологическое занятие, Никифор, ходячее олицетворение небывалого облегчения, направился к гостям, на ходу встряхивая мочеиспускательное орудие, и застёгивая ширинку.

– Ну, здорово, раз пришли.

Второв брезгливо отстранился от протянутой руки. Андрей с Трезором также не изъявили желания обменяться рукопожатием с Никифором. Второв отвёл его в сторону и что-то быстро заговорил, тот закивал, и предложил пройти в дом. Обогнув здание, Андрей с Трезором стали наблюдать за Таниными автомобильными кульбитами. Почувствовав дымный запах поджаривающегося мяса, как по команде, с наслаждением втянули воздух. В дальнем углу участка Трофим, работник Второва, занимался костром.

– По какому случаю праздник? – поинтересовался Андрей.

– Вадик оформляет купчую.

Этот день стал последним днём пребывания Никифора на базе – были оформлены все бумаги на продажу, и в настоящий момент утрясались последние детали, касающиеся инвентаря, деревообрабатывающего оборудования, и рабочих. Общая сумма сделки – пять тысяч долларов. Во время обсуждения цены знакомый Второва, Ракитский, начальник Советского ОБЭП, применил к Никифорову несколько уголовных статей, и этими доводами удалось сбить цену. Андрея удивленно присвистнул: