Федор Московцев - M&D

«Накаркала, паразитка… но, может, эта невеста ещё передумает, возможно, не так уж всё серьёзно», – подумала Арина, и, повертев в руках «Руководство по контрацепции», направилась в комнату дочери.

Там было тихо. Таня сидела за пианино, и рассматривала фотографию.

– Дочь… чем занимаешься?

– Коротаю время… в созерцании ЕГО мужественной фигуры… тоже полезное для женского организма занятие.

Арина поставила брошюру на пюпитр.

– Займись лучше делом!

И вышла.

– Кирилл, ну-ка, покажи мне, что ты сделал! Только не говори, что ты тоже, как твоя сестрица… – услышала Таня удаляющийся мамин голос.

И, положив на клавиши руководство, приступила к его изучению.

Начальница отдела сбыта КМИЗа, рыба замороженная, умудрилась растянуть отгрузку на три дня. Вспомнив наставления Веры Ильиничны, Андрей не стеснялся в выражениях, и разве только не матерился.

– Мне сказали что? Что мне сказали, а? Что можно приезжать за товаром, чьи это были слова? Ваши, да? Да, хорошо, что не отказываетесь. Хоть это утешает. Так почему же вы меня маринуете столько времени?

Но та, как заведенная, бесцветно бормотала какие-то оправдания. Её не волновало то, что люди отмотали больше тысячи километров, тратят деньги на гостиницу, нервничают. Андрея трясло уже от одного вида её пергаментного лица, и её волос, собранных на затылке какашечкой.

На третий день (это была пятница), к полудню Андрею стало ясно, что, если не предпринять решительных действий, складываются предпосылки остаться в Казани на выходные. Деньги он решил не давать принципиально. Конечно, надо было дать в первый день, но сейчас, когда столько вылетело за гостиницу – болт! И он отправился к генеральному директору. Ворвавшись без стука в кабинет, бросил с порога:

– Вы понимаете, что по вине этой старой обезьяны срывается открытие роддома, на котором будет присутствовать сам Шаймиев?!

Удивлённый взгляд гендиректора не вязался с его хитрой улыбкой, и Андрею стало ясно, что виновата не та старая обезьяна, а этот пожилой лис.

– … до тридцатого ноября я должен отгрузить центральную станцию с шестнадцатью мониторами. А как я буду отгружать, если вы не рассчитались со мной за первые два, и за противопролежневые матрасы?

Сказав, что сейчас же всё выяснит, директор кому-то позвонил и что-то долго обсуждал по-татарски. Закончив, произнёс скороговоркой:

– Нет в заявк центральный станций, какой ещё станций, там тольк стоит монитор две единиц, и матрас лежалый.

Объяснялась причина задержки – гендиректор уже не видел пользы в этом контрагенте, поэтому решил его прокатить.

– Поэтому расплачиваться вы не собираетесь?! – возмутился Андрей.

– Я подписал накладной, на склад грузитс пойти надо.

Андрей объяснил, что накладные он видел, но в том-то всё и дело, что начальница отдела сбыта не даёт команду на отгрузку. И попросил без выпендрёжа дать окончательный ответ: состоится сегодня погрузка? Если нет, тогда поставка центральной станции и шестнадцати мониторов – а это очень крупная сделка – осуществится силами других поставщиков.

Хитрые лисьи глазки быстро забегали.

– Бюджет РКБ в нашй компетенцй, там нет такой заявк.

– У Парамиты есть. Кроме неё, имеются другие возможности. У Галишниковой полно связей – и в министерстве, и в Москве.

– Парамит непорядочн, двуличноват Парамит.

Смысл этой фразы был Андрею непонятен, он смотрел в глаза гендиректору, пока тот набирал чей-то номер и с кем-то разговаривал, опять же, по-татарски.

– Так вы будете грузить мои уши, или всё-таки погрузите машину?!

На этот раз директор не понял Андрея. И удивлялся уже не только глазами – всё его лицо директорское удивлялось.

– Имеется в виду – ваши люди погрузят мою машину сегодня? – сказал Андрей, чеканя каждое слово.

– Машин под погрузк – белый Тойот, ваша машин, вас там нет, водитль нет.

– Дурдом! – выкрикнул Андрей, и, развернувшись, выбежал из кабинета, хлопнув дверью.

Когда пришёл на склад, машину уже грузили. Падал мокрый снег, два худосочных парнишки-грузчика, казалось, если не надорвутся под тяжестью коробок, то захворают и умрут от скоротечной пневмонии. Андрей стал им помогать. Работали долго – рентгенпленка оказалась тяжёлым товаром не только в переносном смысле. Машина оседала по мере заполнения салона.

– Хорошо для устойчивости – дорога, верно, будет скользкой, – заметил Тишин.

В дальнем углу склада за столом сидела тумбообразная кладовщица, центнер в фуфайке, она одна могла бы перекидать всю рентгенплёнку за полчаса, но предпочла тренировать челюсть поеданием беляшей. Андрей подошёл, чтобы забрать накладные. Когда, присмотревшись к цифрам, увидел сумму, то чуть не осел на бетонный пол – товар не весь! Уже конец рабочего дня, что делать?! Он выругался длинно и забористо, а равнодушное чавканье фуфаечной кладовщицы было ему ответом.

Он стремглав бросился сразу к директору и застал его в дверях – тот собирался уходить. Долго объяснять не пришлось – шельмец, очевидно, сам дал команду недогрузить. Но обнаружилась другая проблема – необходимого количества пленки на складе не оказалось. И директор, вернувшись в кабинет, раскрыв блокнот, принялся обзванивать фирмы, торгующие медицинским оборудованием. Когда есть заинтересованность, ищутся способы решить задачу, а не причины, чтобы её не решать. Очень быстро нужный товар был найден в одной из фирм, имевших деловые отношения с КМИЗом, и директор договорился, чтобы там перехватиться. Записав номер телефона, передал Андрею листок:

– Позвонит по этот телефон, нашу довереннст возьмёт в бухгалтерй.

Андрей поблагодарил за такую оперативность, и отправился в бухгалтерию.

И ещё одному неприятному событию суждено было случиться в этот день. Фирма, с которой договорился директор, могла предоставить плёнку только на следующий день, в субботу, когда придёт машина из Москвы. Сотрудник, разговаривавший с Андреем, сказал, что делает одолжение уже тем, что выдаёт товар, не оприходовав через программу (это обязанность бухгалтера, а у бухгалтера в субботу выходной).

– Спасибо огромное! – с издёвкой произнес Андрей, закончив разговор.

Тучи на севере угрожающе густели, чернели, в воздухе явственно ощущалось дыхание мороза. Ближе к вечеру заснежило. Крупный снег хлопьями ложился на землю, заполнил воздушное пространство, соединил, смешал землю и небо в неясное, колышущееся серое единство. Снеговой туман казался синевато-серым.

Тишин накурил, и Андрей открыл окно пошире, чтобы проветрить салон. Резкий порыв студёного ветра обжёг лицо.

– Что там небесная канцелярия нам приготовила? – обеспокоено проговорил Тишин. – А ну как всё это схватится и будет каток!?