Микки Спиллейн - Тигр на свободе

Как получилось, что она посвятила свою жизнь разрушению? Как могла такая прекрасная, прямо-таки созданная для любви женщина найти свое призвание в ненависти, коварстве и смерти? Правда, война заставила многих людей выбрать такой путь, но она могла вернуться к нормальной жизни. Мы могли быть счастливы друг с другом, несмотря на то, что принадлежали к разным лагерям. Может, тогда и моя жизнь сложилась бы иначе… Однако две прощальные пули Рондины заставили меня искать забвения в джунглях холодной войны.

Но что же заставляет ее продолжать шпионскую работу? Патриотизм? Нет. Она свободно меняла хозяев, чтобы приобрести и удержать то единственное, в чем нуждалась – власть.

Сегодня я восторжествовал над ней, я, который, как она предполагала, погиб от ее руки. Поэтому и расплакалась. И теперь возненавидела меня вдвойне.

Размышляя так, я не заметил приближающуюся машину, а очнулся только при звуке первого выстрела и бросился ничком на асфальт позади стоявшего «бьюика». Протарахтела очередь из автоматического пистолета. Я послал пулю в заднее стекло удаляющегося «форда».

Я успел пальнуть еще раз, но тут услышал шум второй машины. Из нее выпрыгнул мужчина, чтобы обойти меня с тыла, но я срезал его одним выстрелом, и он свалился как подкошенный. В ту же секунду я выстрелил в окно автомобиля и увидел, что шофер упал головой на руль. Машина завихляла и остановилась, упершись в «кадиллак». Ее мотор еще некоторое время работал.

В подобных случаях никогда не надо сбегать с места происшествия. Следует идти медленно и неторопливо, на такого прохожего никто не обратит внимания. Я спокойно подобрал бумажник нападавшего и свернул в боковую улицу. Первую полицейскую сирену я услышал только у Тайм-сквер, после этого сел в такси, доехал до перекрестка и вылез.

На станции метро я зашел в туалет и осмотрел бумажник. В нем было только 32 доллара мелкими купюрами и больше ничего. Я уже собирался его выбросить, но тут обнаружил потайное отделение, а в нем тысячедолларовую банкноту. Я сунул ее в карман вместе с мелкими деньгами, вышел на платформу и незаметно бросил бумажник на рельсы.

Поднявшись наверх, я купил бутылку кока – колы и выпил ее в честь благополучного избавления от опасности.

Полчаса спустя я позвонил из телефонной будки в Лондон и связался с Питером Джонсоном, руководителем тамошнего отделения нашей организации: пару дней назад я просил его навести справки о Рондине. Группа его состояла из четырех человек. Они уже несколько месяцев скучали без работы и обрадовались заданию. Правда, Джонсон предупредил, чтобы я не рассчитывал па блестящие результаты.

Однако теперь он сообщил мне интересную новость. Вовремя расследования его ребята вышли на какого-то француза, партизанившего во время войны. Тот сообщил, что Рондина дважды совершала побег из тюрьмы, но ее ловили и, в конце концов, расстреляли. Правда, полной уверенности у француза не было, а проверить эти слухи теперь уже невозможно.

Конечно, для Рондины не составляло особого труда сменить личность. Для этого было немало возможностей. Так или иначе, но настоящая Эдит Кен исчезла, а ее место заняла Рондина и стала работать под этим превосходным прикрытием.

Я попросил его покопать еще, повесил трубку и позвонил, по своему обыкновению, Мартину Грэди. Он долго не подходил, а когда поднял трубку, не назвал себя, ожидая, когда представится звонивший.

– Это Тайгер, – сказал я.

– Что, срочное дело? – Его голос звучал спокойно.

– Да, – ответил я. – Мне нужна помощь. Официальная секретная служба начала охоту на Видора Чариса. Я должен опередить их. Чарис сейчас здесь.

– Я сейчас же свяжусь с Ньюарком. Когда я могу с вами поговорить?

– Завтра в шесть по этому номеру. – Я назвал ему номер. – Это телефонная будка на станции метро на восьмой авеню.

Линия разъединилась.

Через несколько минут в игру вступят деньги и начнут делать то, что не под силу правительству. По тайным каналам спустят циркуляр с именами и приметами, и тысячи людей, даже не подозревающих, на кого они работают, станут держать глаза и уши открытыми. Эта невидимая сеть поддерживается властью денег, источник которых никому не известен.

Однако кое – что мне показалось странным. Как правило, Грэди лично никому не звонил и дал строжайшее указание связываться с ним только по обычным каналам. Почему же на этот раз он не отчитал меня? Неужели все обстояло так серьезно? Или наоборот?

В игре участвовала еще одна личность, с которой мне хотелось познакомиться поближе, и теперь у меня было на это немного времени. Я набрал номер Грэтхен Ларк. Прошло много времени, прежде чем она подошла к телефону. Мне показалось, что я оторвал ее от чего – то, но все – таки назвался.

– Тайгер? Человек с забавным именем, – она весело рассмеялась, – я только что вылезла из ванны. Еще совсем мокрая.

– Вытирайтесь.

– Не могу. У меня нет полотенца под рукой.

– Значит, вы стоите сейчас совсем голая и мокрая?

– Хоть у нас пока еще и не изобрели видеотелефонов, но такое ощущение, что вы меня видите.

– Могу описать во всех деталях.

– Лучше не надо. Я рассмеялся.

– Это вас очень волнует?

– По – видимому, вам известно все. Где вы взяли мой номер? Его нет в телефонной книге.

Я не стал ничего выдумывать.

– Для ковбоя, стремящегося к своей девушке, не существует преград.

– Фу, мистер Манн, ведь вы только что встречались со своей девушкой.

– Мы с Эдит просто друзья. Она и не рассчитывает на другие отношения.

– Тайгер, мне кажется, вы собираетесь сделать мне безнравственное предложение.

– Вы правы!

– А как же с Эдит?

– Я ведь звоню вам, крошка, а не Эдит.

– Вы с ней поссорились?

– Я никогда не ссорюсь с красивыми женщинами… Хочу пригласить вас в один ночной клуб.

– Что за клуб?

– Забавный. Мне просто хочется поболтать с красивой женщиной.

– Значит… вы звоните мне просто так?

– Просто так.

– Вы заинтересовали меня, Тайгер. Пожалуй, я пойду с вами.

– Голая?

– Нет, оденусь, но если поторопитесь, то застанете меня без платья.

– Я слишком далеко от вас. Прежде чем доберусь, вы успеете одеться.

– И все – таки… я не буду торопиться.

Я остановил такси на том же месте, с которого недавно наблюдал за Бертоном Селвиком, но на этот раз вышел из машины, пересек улицу и нажал кнопку звонка. Раздался ответный зуммер, и я вошел.

Грэтхен жила на верхнем этаже, в студии со стеклянной крышей. Она действительно не торопилась с одеванием. Женщинам обычно нужно два часа, чтобы привести в порядок лицо, и только две минуты, чтобы натянуть платье. Лицо Грэтхен было готово, но все прочее прикрывалось лишь короткой свободной блузкой.