Владимир Колычев - Когда любовь соперница у смерти

Но вот я почувствовал, что просыпаюсь. Выныриваю из масляной вязкости сна, и сейчас надо мной останется только небо…

Ну, вот я и проснулся. Все та же трава подо мной, все то же небо со свежими с утра белыми облачками. Но Гарик почему-то не исчезал. Как стоял надо мной, так и продолжал стоять. Слава богу, пропала, улетучилась сонная одурь, и унизительная слабость оставила меня. Мышцы моего тела сжали во мне пружину, застывшую в ожидании команды «фас», которую должен был подать мозговой центр. И я бы непременно сорвался с цепи, если бы не появившийся Доктор.

Он подошел к Гарику и заботливо обнял его за плечи.

– Познакомься, сынок, это наш гость, его зовут Иван.

Сынок?! Видимо, вчера мой разум отдал все силы для борьбы с физической немощностью, иначе бы я непременно задался вопросом, кто есть этот Доктор и почему он живет здесь, в степном оазисе, в непосредственной близости от ядерного полигона. Я мог хотя бы предположить, что это и есть разыскиваемый мною Давид Юльевич Прилепов… На эту мысль должна была навести меня и смотровая башня, украшавшая дом.

Впрочем, не было уже смысла разгонять туман вчерашнего дня. Сегодня все вдруг стало на свои места. И, главное, я нашел человека, ради которого встрял в сумасшедшую авантюру, едва не стоившую мне жизни. Вот он, Гарик, только руку протяни.

– Я его знаю, – гортанным, с булькающей хрипотцой голосом сказал парень. – Он из милиции, меня ищет.

– Ну, конечно же, ты меня знаешь! – вскочив на ноги, воскликнул я. – Смеялся, наверное, когда в пещере меня закрыл?

В напряжении раздумья Гарик нахмурил брови, даже палец приложил ко лбу. Но вот его лицо просияло, склизкие губы растянулись в подобии улыбки.

– Да, смеялся!.. Там скелет был, гы-гы!

– Весело? А когда Ирину убивал, тоже весело было?

Гарик обиженно округлил глаза, надул щеки. Капризно выпятив нижнюю губу, резко развернулся ко мне спиной и побежал, как маленький мальчик, спешащий пожаловаться родителям на соседского сорванца. Разумеется, у меня не было никакого желания упустить его, поэтому я ринулся за ним. Но Доктор удержал меня, схватив за руку.

– Не забывайтесь, молодой человек! – резко сказал он. – Вы у меня в гостях, и прошу вас, ведите себя прилично! Гарик – мой сын, и в обиду его я не дам!

– Примите мои извинения, господин Прилепов, но я должен задержать вашего сына.

– И меня тоже! – послышался вдруг за спиной знакомый голос.

Я обернулся и увидел стоящего меж деревьями Серегу. В правой руке он держал автомат Калашникова, опущенный стволом вниз, а левой – готовился взять оружие за цевье. Он собирался стрелять в меня, и это не столько испугало меня, сколько привело в чувство. Я действительно находился в гостях у человека, который спас меня от верной смерти.

– И тебя тоже, – сквозь зубы сказал я, свирепо глядя на Серегу. – За то, что друга своего убил.

– Я его не убивал, я его ликвидировал, – оскорбленно нахмурился парень.

– Это ты на суде скажешь.

– Может, и скажет, – в раздумье изрек Прилепов. – Если виноват, ответит перед законом.

– Даже так? – недоверчиво скривил я губы.

– Ты, наверное, думаешь, что попал в обитель зла.

– Ну, зачем так пафосно, Давид Юльевич? Вы, может, человек порядочный, но ваш сын – преступник. И его телохранитель тоже…

Я сомневался в том, что Прилепов – порядочный человек. Наружные признаки вроде бы налицо, но что внутри? Да и неспроста Серега ликвидировал своего напарника, видно, тот многое мог рассказать о бизнесе, которым занимался Давид Юльевич. Может, это по его структуре вчера был нанесен удар казахской госбезопасностью. Просто не всегда сила действия достает до организаторов преступления, как правило, страдают исполнители, хотя и не всегда рядовые.

– Мой сын только что с дороги, он очень устал, – сказал Прилепов. – Не будем его трогать, ладно?

– А когда отдохнет?

– Скажи, Иван, ты приехал в наши края из-за него?

– И за ним, и за этим тоже, – кивнул я на стоявшего позади Серегу.

Давид Юльевич не вызывал у меня доверия, но, тем не менее, выстрела в спину я не ожидал. Почти уверен был в том, что хозяин не позволит убить своего гостя в своем доме.

– Откуда ты узнал, что Гарик может быть здесь? – спросил Прилепов, мягко сжав подбородок двумя пальцами.

– Дружок его сказал, Юра, – снова показал я на Серегу. – И Надежда Викторовна говорила, что Гарик мог отправиться к вам. Но где вас найти, не сказала. Сказала, что где-то здесь, в районе полигона. Могла сказать и точней, но не сказала…

– Да, я знаю, она отравилась, Царствие ей Небесное, – удрученно вздохнул хозяин дома. – Предпочла умереть… А зря, ведь вы все равно добрались до меня… Да и нет в том ничего страшного, что вы здесь… Уйди!

Прилепов подал знак, и Серега исчез.

– Вы, Иван, наверное, считаете, что я недостаточно гостеприимен? – доверительным тоном спросил Давид Юльевич.

Он мягко взял меня под руку и повел в сторону дома.

– Ну, почему же? Если бы не вы, я бы сейчас лежал в горах, среди камней.

– А так вы пролежали всю ночь на траве. Вы, наверное, думаете, что я не проявил заботу о вас. Напротив, вчера вы так сладко спали, что я не стал вас тревожить. Я сказал Ольге, чтобы она накрыла вас пледом. Это был здоровый сон. Как вы себя чувствуете?

– С одной стороны хорошо, с другой – не очень.

– Вы гнались за преступником, он почти у вас в руках, но взять вы его не можете. Я понимаю ваше состояние. Но поймите, Гарик – мой сын, и если даже вы сможете доказать его вину, это ничего не изменит. Как Англия не выдает преступников, так я не выдам вам своего сына. Вы уж извините, Иван, но я очень люблю Гарика. Да, он не совсем обычный, но он мой сын…

– Настолько необычный, что вы сами готовы признать его вину.

– Нет, я готов признать только то, что Гарик находится во всероссийском розыске. Но мы находимся на территории суверенного государства, и я не думаю, что вы можете так просто взять его и арестовать.

– Мы находимся на вашей личной территории, – сказал я, глянув на незнакомого мне парня в светлом джинсовом костюме, с бдительностью охранника прохаживающегося вдоль ворот. И у него на плече висел «АКМ». Это, признаться, мне очень не нравилось.

Но пока что Прилепов не собирался отдавать меня на съедение своим псам. Напротив – желал накормить меня самого. Он провел меня в дом, роскошное убранство которого наводило на мысль о больших деньгах, мы зашли на просторную кухню с обеденной зоной. Ольга подала нам завтрак – яичница на сливочном масле, сырная и колбасная нарезка, морковный салат и овсяные оладьи.

– Гарик уже покушал, – сказал Прилепов, непринужденно орудуя ножом и вилкой.

– Я очень рад за него, – саркастически хмыкнул я.

Давид Юльевич сделал вид, что не заметил этого.