Дон Уинслоу - Конвоиры зари

Сукин ты сын, со злостью подумал Бун.

Этот влюбленный идиот Мик Пеннер был прав.

Мотель, открывшийся взору Буна, был типичным заведением постройки сороковых годов — офис и рядом маленькие домики. Кто-то, судя по всему, пытался реанимировать это место — совсем недавно коттеджи покрасили ярко-желтой краской, а оконные и дверные рамы — голубой. Попытка придать мотелю стиль ретро была столь откровенной, что вызывала тошноту.

Тедди припарковался у офиса и вылез из машины. Он не зашел в контору, а сразу направился в третий по счету коттедж. Видимо, знал, куда идти.

— Мы ее нашли, — сказал Бун.

— Думаешь? — усомнилась Петра.

— Думаю.

Бун заехал на парковку и поставил машину подальше от автомобиля Тедди.

— У тебя повестка с собой? — спросил он у Петры.

— Конечно.

— Ну так давай ее вручим, — предложил Бун.

А затем я позвоню Джонни Банзаю и расскажу ему, что у нас в руках важный свидетель по свеженькому делу об убийстве. А уж после этого отправлюсь домой, посплю чуток и буду полностью готов к приходу больших волн.

Бун все еще смаковал эти приятные мысли, когда Тедди вдруг выбежал из дома, держа в руках небольшой черный пакет. Он не стал забираться в машину. Перебежав через дорогу, Тедди прошел еще пятьдесят метров и добрался до зарослей тростника, которые расположились между рекой Сан-Луис и западным краем клубничных полей Сакагавы.

— Что это он задумал? — спросила Петра.

— Не знаю, — признался Бун. Протянув руку, он вытащил бинокль и направил его на Тедди, который тем временем подошел совсем близко к тростниковым зарослям. Оглянувшись, Тедди нырнул внутрь. Через две секунды врач окончательно пропал из поля зрения Буна.

Отложив бинокль, Бун вылез из машины.

— Иди в коттедж, проверь, там ли Тэмми, — крикнул он Петре и побежал в сторону зарослей. К ним подходила тропинка, протоптанная множеством ног. Заглянув в заросли, Бун увидел дорожку, из-за окружающих ее тростниковых стволов больше похожую на туннель. Вокруг валялись кучи мусора — банки из-под газировки, бутылки пива, обертки от гамбургеров, остатки белых пластиковых пакетов для мусора. Бун подобрал один такой пакет, развязал узел и глянул внутрь. Отшатнувшись, он еле удержался от рвоты.

Пакет был полон использованных презервативов.

Бун отшвырнул пакет и вступил в один из туннелей, проложенных сквозь заросли. Все равно что попасть на другую планету, подумал он — на темную, тесную, вызывающую клаустрофобию планету.

Послеполуденное солнце с трудом пробивалось сквозь высокий тростник, так что Бун почти не видел, куда идет.

Как не видел и направленного на него дробовика.

Шторы на окне третьего дома были отдернуты, и Петра смогла рассмотреть маленькую гостиную, в которой стояли диван, пара стульев и стол и виднелась открытая дверь на крошечную кухоньку.

Тэмми там не было.

Петра обошла дом с другой стороны и, заглянув в очередное окно, обнаружила тесную спальню, где Тэмми, впрочем, тоже не было.

Может, она в ванной, предположила Петра.

Вновь обойдя дом, она прислонилась к тонкой стене, за которой предположительно скрывалась ванная, и прислушалась. Ничего. Она подождала еще минуту, надеясь услышать шум спускаемой в туалете воды или душа, но вокруг стояла полная тишина.

Чуть ли не первый раз в жизни Петра не знала, что ей делать. Может, подождать тут, на случай, если Тэмми все-таки в доме? Или вернуться в фургон и ждать там — вдруг Тэмми вот-вот придет?

Впрочем, где гарантия, что явится именно Тэмми, а не какая-нибудь другая девочка, которую подцепил Тедди, перекраивая ей задницу или грудь? И куда вообще делся этот Тедди? Что он там делает, в этих проклятых тростниках, младенца Моисея, что ли, ищет? И что там нашел Бун, если что-то вообще нашел? Может, пойти за ним? Все эти мысли крутились в голове Петры.

Она решила все-таки вернуться в машину и ждать там.

Правда, терпение не входило в число ее добродетелей.

Она честно попыталась сидеть смирно, но ничего не вышло. Ей страшно хотелось пойти за Буном и узнать, что же он там такое обнаружил. В машине Петра выдержала ровно три минуты, после чего сорвалась с места.

Мику Пеннеру тоже стоило бы сорваться с места.

Стоило прислушаться к совету Буна, забросить вещи в чемодан, забраться в обожаемый BMW и рвануть по шоссе куда-нибудь подальше.

Но он не послушался.

А ведь хотел. Даже ощутил в себе жажду путешествий. Но решил, что предварительно нужно привести себя в порядок, пропустить стаканчик пива и выкурить косячок. Допивая третью бутылку «Короны», он услышал, как скрипнула входная дверь.

Первым же ударом по печени Дэн Сильвер отправил Мика на пол. Стоя на коленях, Мик жадно глотал воздух, когда новый удар настиг его солнечное сплетение, лишив последней возможности дышать.

Мик бился на полу, словно рыба на песке.

Затем они стали его бить — пинать ботинками по бедрам, коленкам, ребрам, голеням. Перекатившись в сторону и прикрыв голову руками, Мик ухитрился издать булькающий звук:

— Только не по лицу, умоляю, только не по лицу.

Лицо — главный источник его доходов. Сейчас он с ужасающей ясностью понимал: ему никогда не стать сценаристом, что бы там ни было написано на номере его машины, и лучшее, на что он может надеяться, — продержаться еще пару лет, работая парковщиком и шлюхой одновременно.

А еще Мик понимал, что даже этого ему не видать, если ему разобьют лицо ботинками.

Вскоре его подняли и перенесли на диван.

— Что, не хочешь, чтобы тебе личико-то попортили? — участливо поинтересовался Дэн. — Тогда расскажи мне все, что я хочу знать.

— Я все скажу, все что угодно, — простонал Мик.

Если только он не захочет узнать, как найти Тэмми.

Любовь — мощная штука.

Таинственная, неуловимая, эфемерная любовь иногда толкает нас на самые странные поступки. Любовь может низвергнуть нас в такие бездны, о которых мы даже не подозревали, а может вознести так высоко, как нам и не мечталось. Любовь всегда выявляет лучшее и худшее в людях. Любовь может обнажить в человеке невероятное уродство, а может раскрыть его истинное благородство.

Мик сдался не сразу.

Он любил ее и сознавал, что эти парни ничего хорошего ей не сделают. Возможно, они даже убьют ее. А он любил Тэмми. В конце концов, он рассказал им все, что знал, но продержался он долго. Он сдал им Тедди, сдал мотель в Оушнсайде, сдал Буна.

Сдал и возненавидел себя за это.

Уходя, Дэн почти зауважал этого тупого полудурка.

Им пришлось хорошенько его вздуть, прежде чем он сломался.

Когда Бун очнулся, его принялись избивать, пинать и поливать бранью.

Бун скрючился, как зародыш в чреве матери, и постарался прикрыть голову, пока на него обрушивались кулаки, чьи-то ботинки и приклад дробовика.