Питер Темпл - Расколотый берег

Хочешь не хочешь, а жить им предстояло вместе.

Дав взял стул, сел, положил ноги в начищенных черных ботинках на крышку стола. Почти новые ботинки сверкали безупречной чистотой и ярко-желтыми подошвами.

— Ладно, ладно, — примирительно бросил Дав. — Я же сказал — нет у меня астмы.

— Ну и хорошо. Представляю, что начнется, если защите вздумается пристегнуть Люка Эриксена к делу Бургойна. Люк все равно погиб, так что ему без разницы.

— Если бы там был Донни, и ему досталось бы.

— Если бы был… — повторил Кэшин. — Вот в чем вся загвоздка. А если такое и случится, его старший брат повернет все в другую сторону: не был, не участвовал, и все такое.

Вдруг раздался громкий треск, и от неожиданности сердце отчаянно подпрыгнуло у Кэшина в груди. Веревка рамы прогнила, и половина рамы, с трудом приподнятая Давом, с грохотом открылась. Большое стекло дрогнуло, а в нем качнулся и окружающий мир.

Ворвался холодный морской воздух — соленый, чувственный.

— Вот, другое дело, — сказал Дав. — Совсем другое. Вообще-то лучше поздно, чем никогда. Куришь?

— Спасибо, нет. Все борюсь с вредной привычкой.

Дав зажег сигарету и начал раскачиваться туда-сюда на стуле.

— Я здесь человек новый, но, если вы не сумеете увязать Донни с тем домом, получится только, что он поехал в Сидней вместе с Люком и там они вместе пробовали продать часы Бургойна. Стоит сочинить более-менее правдоподобную историю, что он спокойно спал в своей постели в ночь нападения, и все — он свободен.

— Думаю, так и будет. Это система.

Дав кинул на него быстрый взгляд суженных глаз.

— Ох уж эти хитрожопые, которых освобождают. Знаешь, как они ухмыляются, глядя на своих товарищей? Сплошные распальцовки. Да легко! Полицейские ведь дебилы, хоть еще раз все это проделай. — Он помолчал и спросил: — А что там твой приятель Виллани говорит?

У Кэшина чесались руки врезать Даву, но он помолчал немного и ответил:

— Инспектор Виллани ничего не говорит. Защитник утверждает, что мать Донни подтвердила его алиби. Может быть, найдутся и другие свидетели.

Дав запрокинул голову:

— Удивляюсь я на некоторых женщин! Всю жизнь только и делают, что подтверждают алиби мужчин — отца, мужа, сыновей. Можно подумать, это их священный долг. Какая разница, что эти подонки делают! Ну и что с того, что отец лупит мать, что муж лапает няньку, что мой мальчик изнасиловал соседскую девчонку, — ведь он такой, такой…

— У нас нет доказательств, что Донни был с ними той ночью, — возразил Кэшин.

— Ну и что, это же классический случай, — ответил Дав. — Хопгуд прав. Бобби Уолш сделал так, что они наложили из-за этого в штаны. Начнут с освобождения под залог, а потом вообще все спустят на тормозах.

— Пошел бы ты Хопгуду это все рассказал. Он тебя сразу возьмет работать в Кромарти. Представлять его везде будешь.

Дав молча курил, не сводя глаз с потолка, и спустя некоторое время сказал:

— Я ведь черный, значит, по определению сочувствую этим даунтским мальчишкам. Ты ведь это имел в виду?

На подоконнике сидела чайка; круглые глаза, голова в линялых перьях — все это что-то напоминало Кэшину.

— Ну вообще-то есть правило: будь открыт всему, пока тебя не убедят доказательства.

— Ладно, шеф, буду открыт всему. А пока что придется пожить в мотеле «Смерть китам».

— В смысле — «Китобой»?

— Очень даже может быть. — Не вынимая сигареты изо рта, Дав взглянул на Кэшина. — Ну объясни же мне. Я все пойму. Надо — буду читать книжку до конца рабочего дня.

— Задание — возбудить дело против Донни и Люка, — ответил Кэшин. — Других указаний у меня нет.

— Я не об указаниях.

На продавленном стуле сидеть было больно, и настроение от этого не улучшалось. Кэшин встал, снял пальто, расстелил на полу старые газеты, лег и положил ноги на сиденье, согнув их буквой «Z».

— Это что? — удивился Дав. — Зачем это ты?

Кэшину его не было видно.

— Мне на полу лучше, — объяснил он. — Надо подумать, как нам выйти на мать Донни.

Дав склонился над ним:

— А смысл?

— Если она будет лгать, чтобы защитить мальчишку, то обязательно начнет волноваться. Они не знают, что у нас есть. Если Донни признается хоть в чем-нибудь, это будет очень даже здорово.

Тут Кэшин услышал, как открывается дверь.

— Ты один тут, мой хороший? — осведомился Хопгуд. — А Кэшин где?

Дав посмотрел вниз. Хопгуд обогнул стол и уставился на Кэшина будто на сбитого машиной кенгуру.

— Ну и какого хрена ты тут разлегся? — недоуменно вопросил он.

— Нам очень не хватало тебя в суде, — сказал Кэшин.

Подбородок Хопгуда был прямо над ним. Снизу Кэшину были видны волоски в его носу.

— А что я там забыл? — произнес Хопгуд.

— Нам бы надо поговорить с матерью Донни.

— В Даунт, что ли, хотите прокатиться?

Кэшину эта мысль вовсе не улыбалась, но он ответил:

— Если потребуется. Сюда мы ее все равно не вызовем.

— Ну как знаете, — бросил Хопгуд. — Только без нас.

— Мне надо переговорить с этим типом по делам аборигенов.

— Спроси у дежурного, где он там ошивается.

Раздался телефонный звонок. Дав поднял трубку одного телефона — оказалось, не ту, — схватил другую.

— Дав. Хорошо, шеф, да. Ушел нормально, да. Передаю. Инспектор Виллани, — без выражения произнес он.

Кэшин взял трубку:

— Да, верховный главнокомандующий.

— Джо, берем время на размышление, — сказал Виллани.

— В смысле?

— Пусть все устаканится. Я видел, какая толпа собралась сегодня у суда, — наши друзья с телевидения показали мне материал, который пойдет в вечерних новостях. Нам дают понять, что такие выступления никому не нужны.

— Кто дает понять?

— Могу сказать, что не мелкая сошка.

— Мальчишку отпустили почти что даром. Чего ты от нас теперь хочешь — чтобы мы нашли фактические доказательства или вытянули из него признания?

— Ни в коем случае не раздувать это дело.

— Политический заказ, да?

Виллани присвистнул:

— Джо, ты что, ничего не понимаешь?

Кэшин почувствовал, как внимательно разглядывают его Хопгуд и Дав — на полу, с телефонной трубкой в руке, с ногами, закинутыми на стул.

— Хочу сказать, шеф, — произнес он в телефонную трубку, — что у нас не так много времени, чтобы все как следует раскачать. Потянем чуть-чуть — отбойным молотком не разобьем.

Пауза.

Кэшин сосредоточенно разглядывал потолок — желтые пятна и разводы на нем напоминали стариковскую кожу.

— Вот такие у меня соображения, — закончил Кэшин. — Какие есть, такие есть.

Новая пауза.

— Какие есть, Джо, — сказал Виллани, — а с Шейном Дейбом на парковке у дома Рэя Сэрриса, ты тоже полагался на здравый смысл.

Кэшина словно пырнули холодным ножом.

— Ладно, проехали, — сказал он. — Время на размышление — это сколько? Ну хотя бы примерно?