Леопольд Тирманд - Злой

— Ну пошли отсюда, — приказал Шая своим парням. «Гвардия» сунула руки в карманы и шатающейся походкой двинулась в сторону Желязной.

Роберт Крушина поднялся наверх. Вильга сидел в кресле, курил сигарету и смотрел на Марту, которая всё ещё неподвижно стояла в дверях алькова. В глазах Вильги горели огоньки, которых Крушина раньше у него не видел.

— Роберт, — неторопливо проговорил Вильга, — после всех неприятностей, которые доставила нам пани, не полагается ли нам какая-то компенсация?

— Компенсация? — неуверенно переспросил Крушина, не знавший этого слова.

— Я думаю, — сказал Вильга, и у него быстро-быстро задрожало правое верхнее веко, — я думаю, Роберт, что ты — правильный человек, настоящий мужчина. И знаешь, сколько мужчины терпят от этих девок, сколько они наносят обид, откалывают номеров, сколько раз наставляют рога, если подвернётся кто-то другой.

— Это правда, — согласился Крушина, — верно говорите, пан инженер… — Он громко вздохнул, припомнив что-то такое, о чём предпочитал молчать.

Марта бросилась через порог, глаза у неё расширились от страха, она сразу же догадалась, куда клонит этот поблёкший, обрюзгший мерзкий тип. Мгновенным движением закрыла за собой дверь и лихорадочно принялась придвигать к ней всё, что было тяжёлого, в алькове. «Ой, Боже мой, что же это будет? Что же будет?» — проносилось в её охваченной ужасом голове.

— Ха-ха-ха! — засмеялся Вильга, словно бы приободрённый поведением Марты; его лысая голова стала багровой, — слышишь, баррикаду строит? Девушка нашлась!

— Действительно, — весело подтвердил Крушина, — вот так новость! Новый способ вести споры. Ха-ха-ха!

— Ну, Роберт, начинай! — скомандовал Вильга и ударил кулаком в дверь. Мебель с лёгким шумом отодвинулась даже от лёгкого толчка. В углу спальни стояла Марта с тяжёлой бронзовой пепельницей в руке.

— Если кто-то из вас… — начала она сдавленным голосом. По щекам её бежали слёзы.

Но инженер Альберт Вильга походкой лунатика прошёл через альков. Приблизившись к Марте, он не задержался, а двинулся дальше, в сторону кухни, словно стрела, которая не попала в цель и летит дальше в пространстве.

— Инженер, — неожиданно окликнул его Крушина, — я еду на Пружную.

Из кухни не доносилось ни звука. Вильга стоял возле раковины и дрожал всем телом, как в лихорадке. Наконец он взял себя в руки, закурил сигарету и вышел в спальню.

— Хорошо, — сухо сказал он, — я тебя отвезу.

Они вместе вышли из квартиры, и Вильга запер её на ключ. Внизу он вывел из гаража оливковый «гумбер» — другой машины под рукой не оказалось.

«Чудесная машина», — подумал Генек Шпигло, слегка притормозив на перекрёстке Ясной и Свентокшизской. Был ранний, очень приятный вечер. Световые сигналы перекрёстка яркими красками играли на фоне новых стен. Генек уважительно погладил руль «шоссона»: машина была пустая, новенькая, ещё не обкатанная. Несколько дней Генеку напоминала о себе сломанная пять недель назад ключица. Хотя он уже вернулся на работу, ему поручали только переводить пустые автобусы из одного гаража в другой или выезжать на смену какому-нибудь автобусу, который вышел из строя.

По дороге с Ясной на улицу Згоды он заметил длинный ряд легковых машин, стоящих за двумя троллейбусами перед треугольным сердцем города — площадкой на перекрёстке Братской, Шпитальной и Хмельной. Улица здесь узкая, движение транспорта напряжённое, место людное. Поток машин был остановлен сигналом светофора, а троллейбусы на остановке создавали ещё и дополнительный затор. Генек затормозил и остановился за «Варшавой».

И тут краем глаза в выпуклом внешнем зеркальце Генек заметил похожую на бульдога грузовую автомашину «шевроле». Она мчала со стороны улицы Сенкевича с недозволенной скоростью; её плоское решётчатое ветровое стекло мелькнуло в зеркальце; нарушая правила движения, машина ворвалась на свободную полосу левой части улицы; послышался сильный скрежет — шофёр затормозил. «Шевроле» неожиданно рванул в сторону, описав широкий крут на тротуаре. Прозвучал страшный крик, «шевроле» вздыбился в странном рывке, словно конь перед преградой, и, отчаянно лавируя, влился в ряды машин, двинувшихся в этот момент вперёд. На тротуаре, между магазином оптики и лавкой, где продавали бельё, остался труп молодой девушки.

В поток машин, приведённых в движение далёким сигналом, стали вплетаться люди, лихорадочно спешившие на место происшествия. Воздух наполнился возгласами, суматохой, криками. В этот отчаянный шум ворвалось гудение мощного клаксона — затрубил Генек Шмигло. Всем телом припав к рулю, Генек вывел автобус из ряда машин; большой «шоссон» загрохотал и рванулся вперёд. Сигнал его гневно гудел, словно неумолимый мститель. Глаза водителей и прохожих расширялись от волнения, когда они видели этого кинувшегося в погоню великана; балконы и окна домов заполнились зрителями, вся улица замерла. «Шоссон» проехал перекрёсток, и улица сразу заполнилась густыми подвижными толпами людей, которые бежали к убитой девушке; так на коже проступает кровь, если провести по ней хирургическим ланцетом.

Заставить при таких обстоятельствах автобус делать акробатические прыжки мог только первоклассный водитель, и Генек Шмигло был им. Но за рулём «шевроле» сидел тоже опытный водитель, к тому же не обращавший сейчас внимания ни на какие правила. Остатки алкогольного тумана исчезли из серых, как пепел, глаз уличного бандита. У него осталось единственное стремление — бороться и любой ценой уйти от погони.

Китвашевский хорошо знал, что погоня за ним уже началась. Неизвестно было только, кто, как и на чём его преследует. Он нажал на газ, ринулся через закрытые красным светом Иерусалимские Аллеи, лавируя между трамваями, которые подъезжали и с грохотом замедляли ход, потом бросился на Кручую.

Но тут ему преградил дорогу тягач с тремя прицепами, вынырнувший с Новогрудской; в сознании Китвашевского, охваченного жаждой борьбы, на какую-то долю секунды сверкнуло: «Нужно ударить прямо в прицепы!» Но он сдержался и замедлил ход. «Скорее! — подумал Китвашевский в панике, выглянув из кабины и охватив взглядом перегороженные потоком машин Иерусалимские Аллеи, — теперь во весь дух на Вильчую!» Не успел он это подумать, как из противоположного потока уличного движения прозвучал сигнал мощного клаксона, и непонятно откуда появился автобус, пересёкший течение на мостовой, словно красно-кремовый кит. «Гонятся на “шоссоне”. Наверное, внутри милиция», — подумал Китвашевский, и злая усмешка искривила его верхнюю губу.

Мотор «шевроле» бешено выл, выжимая восьмидесятикилометровую скорость; похожая на бульдога машина летела вперёд.