Чак Хастмайр - Дом восходящего солнца

– С ним жил кто-нибудь?

Она покачала головой:

– Девушки у него не было, если вы об этом. Мы с ним иногда болтали, но это было давно.

– А как его настоящее имя, вы не знаете?

– Я знала его как Скуби. – Она подозрительно прищурилась. – Вы же сказали, что вы его друг. Разве вы не знаете, как его зовут?

Ничего не ответив, Рэй развернулся и пошел обратно. На почтовых ящиках возле лестницы не было ни имен, ни номеров, но седьмой слева был забит почтой доверху. Рэй выгреб все конверты и направился к машине.

Доехав до конца улицы, он притормозил у обочины и проглядел почту. Почти все конверты были адресованы Майклу Салазару. Была пара писем для Дороти Уильямс, но Рэй решил, что, скорее всего, это просто предыдущая жиличка. Майкл Салазар. Как раз это имя он и пытался вспомнить. Теперь, когда он увидел его, он был уверен.

Он вспомнил наркомана, которого они с ребятами из полиции нравов задержали как-то раз на улице во Французском квартале. Вспомнил, как схватил парня за волосы – у него на голове была огромная копна – и повалил его на землю.

Майкл Салазар, также известный как Скуби.

«Овернайт-мотель» на Чиф-Ментер, шоссе на востоке Нового Орлеана, был настоящей дырой. Вытянутое двухэтажное здание, в котором размещались тридцать комнат. Все окна выходили на шоссе. В левой части здания располагались так называемое лобби и крошечный бар.

Рокко свернул было на стоянку, но Тони остановил его.

– Не здесь. – Он огляделся по сторонам и указал на бензоколонку «Тексако» неподалеку. – Поставь машину вон там.

Рокко послушно зарулил на бензоколонку, но, выходя из машины, спросил:

– А почему здесь? Почему не рядом с мотелем?

Тони взглянул на него через стекло крыши «таун-кара»:

– Знаешь, Рок, иногда ты все-таки выступаешь как полный придурок.

Всю дорогу до мотеля Рокко мрачно молчал. Когда они подошли совсем близко, он все же не выдержал:

– Почему вы так сказали? Ну, что я придурок?

– Да потому, что это правда, мать твою. Ты не подумал, что парень может немного напугаться? Может быть, он стоит у окна и смотрит. Что, если он увидит мою машину? Думаешь, он будет сидеть и ждать, пока мы войдем?

Рокко пожал плечами и ничего не сказал.

Минуту спустя они стояли возле комнаты номер двенадцать на первом этаже. Тони прижал ухо к двери.

Рокко тронул его за руку:

– Как вы узнали, что Гектор здесь?

Хоть бы заткнулся болван, подумал Тони, но вслух сказал:

– Потому что я знаю, как люди думают. Особенно люди, которые не хотят, чтобы их нашли.

– А почему он не хочет, чтобы его нашли?

Вместо ответа, Тони постучал в дверь. Внутри что-то грохнуло. Голос из-за двери произнес:

– Кто там?

Наклонившись к замочной скважине, Тони сказал:

– Гектор, это Тони Зелло. Открой.

Молчание.

Тони забарабанил в дверь кулаком.

– Да открой, Гектор, мать твою! Мне надо с тобой поговорить.

Загремела цепочка. Дверь приоткрылась на пару дюймов, из щели выглянул глаз. Голос Гектора произнес:

– Как вы узнали, что я здесь?

Тони толкнул дверь плечом, она распахнулась и ударила Гектора по лицу. Он упал на пол. Тони и Рокко ворвались внутрь, но Гектору удалось быстро подняться на ноги. Он перескочил через кровать и метнулся в глубь комнаты.

За его спиной Тони заметил еще одну дверь, раздвижную стеклянную. Он бросился наперерез Гектору, но маленький мерзавец ловко сбил со столика лампу, так что она свалилась под ноги Тони и задержала его на пару секунд. Гектор был уже у двери и откидывал щеколду. Тони знал, что не успеет его остановить. Еще миг – и сукин сын окажется на свободе. Он выхватил из-за пояса свой короткоствольный тридцать восьмой и дважды пальнул Гектору в спину.

Рокко замер.

– Зачем вы это сделали?

Тони пинком захлопнул входную дверь и засунул револьвер обратно за пояс.

– Он хотел сбежать.

Гектор лежал на полу возле стеклянной задней двери. Две черные дырки от пуль резко выделялись на его белой майке. Тони перевернул его на спину. Из открытого рта Гектора вырвался выдох. Тони присел рядом и прижал два пальца к его шее. Пульса не было. Охранник Гектор был мертв. Его невидящий взгляд был устремлен в потолок.

Рокко принялся сдирать с кровати покрывало.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Тони.

– Надо его отсюда вытащить, а на улице белый день. Хочу завернуть его в покрывало.

– Мы его никуда не потащим.

Рокко отпустил покрывало и уставился на Тони:

– Как это?

– Как я сказал. – Тони перешагнул через Гектора и открыл заднюю дверь. Надо будет запомнить это место с запасным выходом. На случай быстрого отступления. – Мы оставим его здесь.

За мотелем пролегала узкая, выложенная кирпичом дорожка. По другую сторону от нее, не более чем в четырех футах, возвышался деревянный забор, отделявший территорию мотеля от соседней. Тони вышел за дверь, повернул налево и неторопливо двинулся в сторону заправки «Тексако». Рокко последовал за ним.

– Я все-таки не понимаю, зачем нужно было стрелять в Гектора, – пробубнил Рокко через минуту-другую.

– Именно поэтому думаю здесь я, а не ты, Рок, – бросил Тони через плечо.

Рокко снова замолчал. Они добрались до «линкольна». Рокко сел за руль. Вид у него был все еще недоуменный.

– Я думал, нам просто нужно с ним поговорить.

– Нельзя говорить с человеком, который от тебя убегает, – назидательно произнес Тони.

Выезжая с заправки, Рокко вопросительно глянул на Тони:

– Но теперь, когда он мертв, мы ведь вообще не сможем с ним поговорить?

Тони глубоко вздохнул и стиснул зубы.

– Веди машину, Рокко. Веди машину.

– Ты помнишь Майкла Салазара? – спросил Рэй у Джимми Лагранжа.

Джимми покачал головой.

– Ну, торчок, которого мы арестовали во Французском квартале? – Рэй показал рукой на фут от головы. – Такой, с волосами?

Лагранж пожал плечами.

Они сидели в маленьком баре на Бэнкс-стрит. Когда Рэй позвонил и попросил встретиться, Джимми настоял на том, что сам выберет место. Он по-прежнему давал понять, что ему крайне нежелательно показываться где-то вместе с Рэем.

– Мы еще выходили тогда из ресторанчика «Феликс-Ойстер-Хаус», – напомнил Рэй. – Он подошел к нам и спросил, не нужна ли нам травка. Я наелся до отвала – дюжина жареных устриц и целый французский багет, едва мог идти, поэтому просто сказал ему, чтобы он отвалил. Но он продолжал лезть, прямо напрашивался за решетку.

Лагранж прищурился, припоминая.

– А, это тот парень, с которым мы в итоге подрались. Потом выяснилось, что у него и травки-то никакой с собой не было.

– Да-да, точно.

– Теперь помню. Так что с ним?

– У него было прозвище Скуби.

– И?..

– И он мертв, – сказал Рэй. – Его шлепнули прямо напротив собственного дома. Пальнули из проезжающей мимо машины.