Вячеслав Жуков - Щупальца спрута

– Нет. Я никуда не поеду. Я не хочу от тебя уезжать. Стас. Я хочу быть с тобой. Разреши. Пожалуйста. Хотя бы изредка видеть тебя. Иначе я не смогу жить. Можешь ты это понять? Как хочешь. Вот я такая плохая. Но я люблю тебя, Стас. И буду всегда любить. – Она предчувствовала, что скорее всего никогда не будет так, как ей этого хочется. И потому на душе было невыносимо горько. Если б сейчас ей предложили смерть вместе с ним, она бы не раздумывая, шагнула на эшафот. И пусть палач старается. Но уехать. Нет. Она не уедет. Что бы ни случилось, она останется тут.

– Наташа, ты пойми. Так нужно. Мне необходимо взять банду Котова. А потом, когда все утихнет, ты вернешься. Обещаю. Я что-нибудь придумаю за это время. Подготовлю тебе новые документы. А сейчас, уезжай. Я даю тебе шанс. Потом, мы встретимся, – говоря так, Стас сам плохо представлял, как это будет на самом деле. И будет ли вообще. Но он не мог допустить и мысли, что она окажется в тюрьме и там родит его ребенка. Это для нее равносильно смерти. Ведь доля ее участия в преступлениях неоспорима, а главное, легко доказуема. И судья не поскупится на приговор. Слишком много смертей. И тогда он ничем не сможет ей помочь. А сейчас еще не поздно.

– Уезжай, а месяца через три позвони мне. Номер моего телефона ты знаешь.

– Стас, ты меня отпускаешь? – Наташа оторвала зареванное лицо от его плеча, посмотрела в глаза. Знала, чего ему будет стоить этот поступок.

– Я люблю тебя, Стас. Ты можешь меня ненавидеть, но я все равно люблю тебя. И всегда буду помнить о тебе.

– Эх, Наташка, Наташка. – Он обнял ее, прижал к груди и, вздохнув, подумал с грустью, что ему никогда не везло с девушками. Не повезло и с Наташей.

– Уезжай, Наташка. Прошу тебя. Пока ты с ними, у меня связаны руки. Но как только ты уедешь, я возьму этих гадов. Обязательно возьму.

Днем начальник отдела РУБОП майор Алексеев собрал оперативное совещание. Вопросов у Алексеева к подчиненным накопилось много. Стас уже понял, что и ему придется дать отчет о работе своей группы, занимающейся расследованием убийств. Но сейчас его больше занимало другое. Он сидел и бросал короткие взгляды на лица оперативников. Их в отделе всего двадцать четыре. Казалось бы, все проверенные ребята, которым можно доверять. Но среди них есть один хорошо замаскировавшийся, и он помогает бандиту Котову убивать. Именно он виновен в смерти Володьки Голикова. Он хитрый. Изворотливый. Каждый день надевает на лицо маску. Ходит по коридорам управления, по кабинетам оперов, здоровается, втирается в доверие, но за душой у него – чернота. Он подхалимничает перед начальством и оттого считается на хорошем счету. И стоит только Кручинину попытаться обвинить его, как все без исключения примут Стаса за последнего идиота. Потому что для обвинения нужны весомые доказательства и факты. Но скоро они у Стаса будут. И тогда он посмотрит, кто кого.

– Пока могу сказать одно, – заговорил Стас, когда Алексеев попросил отчитаться по последним двум преступлениям. – Существует группа лиц, в состав которой входит девушка. Бандиты ищут богатых пожилых мужчин, и эта девушка втирается к ним в доверие. Вот, например, к главе холдинга Помиранцеву и директору мебельной фабрики Зотову, она пришла как корреспондентка, под предлогом сбора материала для редакции. – Краем глаза Стас глянул на капитана Зорькина. Тот уставился в пол, но Стас заметил, как напряжено его лицо. Он старался не пропустить не одного сказанного Кручининым слова.

И Стасу стоило больших усилий сдержать себя.

– После того, как девушка попадает в квартиру к очередной жертве, туда заявляются бандиты. Забирают деньги, а самого хозяина квартиры убивают, лишая тем самым возможности обратиться в милицию и дать приметы членов банды.

– Сколько человек в этой банде? Вами установлено? – спросил Алексеев, и Стас заметил, как капитан Зорькин оторвал свой взгляд от пола и уставился на него.

Но Стас не стал уточнять. Это могло вызвать у капитана перевертыша излишние подозрения. И так была заметна нервозность Зорькина. Об этом несложно было догадаться по рукам. Они не находили себе места. Зорькин, то клал их на колени, то прятал в карманы пиджака, то без надобности доставал ключи от машины и вертел в руках.

– Группировка малочисленная. И только благодаря этому бандитам удается входить и выходить из квартир, не привлекая внимания.

– То есть, насколько я понимаю, свидетелей нет? А все потерпевшие мертвые. Так? – уточнил Алексеев.

Стас промолчал. Только кивнул. Да и чего было объяснять Алексееву то, в чем он и сам неплохо разбирается.

– Да, доказать причастность членов банды к убийствам будет нелегко. Но надо постараться. Желательно взять бандитов на месте преступления. Тогда им точно не отвертеться, – поразмыслив, сказал майор.

– Будем стараться, – заверил Стас. – А пока могу сказать со стопроцентной уверенностью, у директора мебельной фабрики Зотова, бандиты денег не нашли. Потому что их у него в квартире попросту не было. Но я, кажется, начинаю догадываться, где директор спрятал свои деньги. Завтра я поеду в Никольское. Там у Зотова похоронена жена… Мне надо кое-что выяснить. – Договаривать детали Стас Кручинин на совещании не стал.

После совещания Алексеев попросил Кручинина остаться. И никто из оперативников не слышал, о чем они там говорили. И Зорькин ничего не сумел подслушать, сколько не крутился возле дверей с бумагами, которые, якобы, срочно предназначались на подпись.

Потеряв всякое терпение бесполезно торчать у двери начальника, он пошел к себе. Из кабинета позвонил по сотовому Кириллу Котову.

– Это я, – начал он безо всякого приветствия. – Нам надо срочно встретиться. Есть важный разговор…

Уже давно то положение, в котором оказался капитан Зорькин, беспокоило его. Оно казалось ему зыбким, готовым в любую минуту обернуться непоправимой трагедией. Вызывала тревогу ненасытность Котова. Ведь в самом начале, он клялся Зорькину, что смертей не будет. Всего лишь несколько дел по вытряхиванию денег у толстосумов, и они уезжают из Москвы навсегда.

Зорькин в это не очень-то верил. Решил, что потом он приложит максимум усилий, чтобы избежать встреч с Котовым. В крайнем случаи можно перевестись в другой отдел и тогда со стороны бандитов к нему пропадет всякий интерес. А сейчас он им нужен, прежде всего, как опер, который сливает нужную и важную информацию.

Но обещания Котова оказались пустыми. Стали появляться трупы. Котов объяснял это как вынужденные меры. Да и желание, иметь много денег, засосало самого опера Зорькина в трясину бандитских отношений. И отношения эти теперь ему ничего хорошего не сулили. Потому что они не должны были продолжаться слишком долго. И к тому же, это становится опасным.