Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

Виталий Николаевич начал терять терпение.

— Хорошо, я проверю. Вы можете идти.

Вернувшись к себе, Сергей Тимофеевич со злом швырнул папку на стол. Сколько времени и сил он потратил! И вдруг — Маремкулов! Спустит все на тормозах — и только!

Следующий день — это было уже четвертое мая — принес Коноплянову новые хлопоты. Утром был получен документ, потребовавший «особого» совещания. Уже в девять часов оба заместителя Виталия Николаевича, начальник угрозыска, следственные работники и эксперты сидели за длинным зеленым столом и гадали, о чем же пойдет речь нынче и отчего это у шефа такой озабоченный и вместе с тем деловито-сосредоточенный вид. А распоряжение наглухо закрыть двери и окна, переключить телефоны на секретаря заинтересовало присутствующих еще больше.

Наконец Коноплянов сел в кресло, стоящее во главе стола, кивнул помощникам, показав на их места и, слегка откашлявшись, начал раскатистым баритоном:

— Товарищи! Получена секретная директива, содержание которой я доведу до вашего сведения. Вопрос, должен вас предупредить, имеет огромную важность, и я прошу, нет… я требую отнестись к нему со всей серьезностью… — говорил Коноплянов, по обыкновению неторопливо, тщательно выбирая слова (он вообще гордился своими ораторскими талантами). — Итак… — он еще раз обвел всех строгим, «мобилизующим» взглядом и продолжал: — По данным разведки СССР, пакт о ненападении, заключенный между Советским Союзом и фашистской Германией — не более, как фикция, рассчитанная на обман общественного мнения в международных масштабах с целью выиграть время, со стороны Германии, разумеется, и подготовиться к войне с нами!..

По рядам стульев прошелестел взволнованный шепот.

— Да, товарищи. Шифровка приводит данные, неопровержимо свидетельствующие, что немецкие войска у нашего порога… Около двухсот гитлеровских дивизий размещено на подступах к западным границам СССР от Черного до Балтийского моря. Уже один этот факт настораживает…

Коноплянов не забыл и об известной в то время политической «оси» — Рим — Берлин — Токио, напомнил и об агрессии японского милитаризма в Китае с целью колониального его захвата, о происках фашизма в Европе, где Гитлер подчинил своему господству многие страны, о политической блокаде Англии и индифферентной позиции США, пока, как видно, не собирающихся оказать помощь британскому льву.

Виталий Николаевич процитировал наизусть часть заявления советского правительства по этому поводу: «… завтра может быть уже поздно, но время для этого не прошло, если все государства, особенно великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира…» — он опять сделал паузу, словно проверяя, какое произвел впечатление.

— Черт возьми! — растерянно пролепетал кто-то.

— Неужели — война?!..

— Товарищи, разговоры потом, — сказал Коноплянов, постучав по столу костяшками пальцев. — Сейчас — о деле. К вашему сведению — в Келуе, Кошице и других городах Чехословакии, Польши и иных стран, находящихся под пятой гитлеризма, созданы специальные школы разведчиков, где обучаются будущие агенты для заброски в СССР в качестве шпионов и диверсантов. Наши задачи…

Виталий Николаевич еще минут двадцать говорил о необходимости принятия срочных мер по наблюдению за воздухом, соблюдению режима строжайшей бдительности, о взятии под особый контроль кошар в горах, колхозных станов, аулов в отдаленных и глухих ущельях — на случай возможной высадки вражеских парашютистов.

— … вся ответственность за выполнение этих задач ложится на вас, Виктор Иванович, — вставая, заключил Коноплянов.

— Есть, — коротко отозвался Гоголев.

Открылась дверь и вошел секретарь, застыв у дверей в почтительной позе.

— Что там еще?

— С вами хочет говорить управляющий Госбанком. Сказал — очень важно.

— Переключите.

Дождавшись, пока за секретарем закроется дверь, Виталий Николаевич сел к телефонам и поднял трубку.

— Да, я. Здравствуйте. Что?!. — он сдвинул к переносице седеющие густые брови и с силой опустил ладонь на стол. — Говорите яснее! Да… Когда это произошло? Как? Повторите, я запишу… — он выдернул прямоугольный листок бумаги из пачки таких же, плотно уложенных в пластмассовой узкой коробке без верха, стоявшей возле письменного прибора, пошарив по столу, нашел ручку и что-то размашисто написал, придерживая бумажку локтем другой руки. — Хорошо. Все. Примем меры.

Положив трубку на рычаг так осторожно, как будто она была сделана из хрупкого стекла, Виталий Николаевич с минуту молча смотрел на притихшее совещание, переводя сразу ожесточившийся взгляд с одного лица на другое.

— Вот. Пожалуйста. Извольте радоваться, — наконец буркнул он. — А все наша недоработка. Ерундой занимаемся, а настоящие рецидивисты творят, что им заблагорассудится…

Никто не проронил ни слова.

Коноплянов встал, оперся обеими руками на край стола.

— Вчера, то есть третьего мая, кассир Шахарской прядильной фабрики Барсуков получил в Госбанке четыреста сорок шесть тысяч рублей — зарплата рабочих и служащих за вторую половину апреля — и скрылся с этими деньгами в неизвестном направлении… — Виталий Николаевич сделал паузу. Говорил он таким тоном, как будто деньги похитил кто-то из присутствующих. — Кассира сопровождал начальник сторожевой охраны фабрики Кумратов, вооруженный пистолетом ТТ. Оба до сего времени не вернулись ни домой, ни по месту работы… Ясно — удрали с деньгами. И вот что, товарищи, — подобное преступление, совершенное сразу после всенародного праздника Первое мая, я лично рассматриваю, как политическое: рабочие и служащие фабрики остались без зарплаты… Мы только что говорили об усилении бдительности, а вот, извольте радоваться…

Снова зазвонил телефон.

— Коноплянов слушает… Здравствуйте, Геннадий. Максимович. Да, получили. Принимаем меры. Конечно, обязательно…

— Первый, — шепнул Гоголев Леонтьеву.

— Геннадий Максимович требует немедленно задержать преступников, — сказал Коноплянов, закончив разговор с секретарем обкома. — Предпринимайте, говорит, что хотите, — чтоб были… Дал сроку трое суток… Что будем делать?

В голосе начальника управления зазвучали просительные интонации. Все уже знали, что Виталий Николаевич, не будучи профессиональным юристом, имел весьма смутное представление о следственной тактике, процессуальных нормах и прочих премудростях сыска — его стихией была административная работа. В гражданскую он служил в рядах Красной Гвардии, командовал дивизионной разведкой, получил тогда орден боевого Красного Знамени. В период восстановления народного хозяйства страны был директором довольно крупного овцесовхоза и сумел вывести его в число передовых. Пост же начальника областного управления НКВД требовал специальных знаний и навыков, которыми Виталий Николаевич не обладал и приобщаться к которым, видимо, не собирался, надеясь на собственный здравый смысл и… на своих заместителей.