Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

— Ему лучше знать. Пошли, машина ждет.

Пыж, о котором говорил Шукаев, — обгоревший, туго свернутый клочок бумаги — был осторожно расправлен, разглажен в бюро технической экспертизы и оказался порядком изуродованной страницей из детской книжки или учебника на черкесском языке. Этим пыжом воспользовались убийцы Кумратова, на трупе которого он был найден. Пуля из охотничьего ружья, выпущенная в охранника в упор (так поступили и с Барсуковым!) пробила грудь, и ее не нашли. Ожогов на теле охранника не было. Пыж застрял в складках одежды.

Обнаружил тело Кумратова Вадим Акимович в тот самый день, когда Жунид, оставшись один в кабинете Бондаренко, предавался своим аналитическим размышлениям.

Произошло это так.

Оставив газик в районе Псыжского моста, Дараев, Арсен Сугуров и Семен Дуденко вместе с проводником служебно-розыскной собаки, который за все время, пока они бродили по лесу и безрезультатно обследовали каждый куст, не проронил ни одного слова, направились сначала к тому месту, где убийцами был брошен в воду труп Барсукова.

Снова проделали они весь путь, что и тогда с Жунидом, только затратили на это вдвое больше времени, обшарили все вокруг гигантского развесистого бука, под которым больше недели назад нашли медную пуговицу — предположительно от гимнастерки сторожа фабрики, заставили ищейку пройти по правому берегу Псыжа до самого моста, потом в обратном направлении, но уже по левому — ничего.

Усталые, злые, вернулись назад и присели покурить на бревнах, в беспорядке разбросанных внизу, у основания моста.

— Не умеем мы по-хозяйски распорядиться государственным добром, — сказал Вадим Акимович, ни к кому в особенности на обращаясь. — Кончил дело — собери все, что осталось, увези, пригодится еще. А тут — сколько леса гниет под дождем, повсюду остатки раствора, какие-то бетонные бруски.

— Мост ремонтировали недавно, — лениво отозвался Семен Дуденко. Опоры укрепляли и берег, чтобы не смыло. Псыж весной иногда буянит, если в горах большие дожди…

День был солнечный, жаркий. И Дараев, и Арсен, и Семен обливались потом. Овчарка забралась в тень ржавой металлической бадьи с ручками по бокам, в которой, видимо, подавался автокраном раствор к основанию опор, и, высунув язык, тяжело дышала. Молчаливый хозяин ее, проводник с петлицами старшего сержанта милиции, даже не расстегнул воротничка и сидел совершенно сухой, только казался еще более скучным и угрюмым.

— Жарища, — сказал Семен, вытирая платком лоб. — Середина июня… Что же будет в июле-августе?..

— Как хотите, — хмуро сказал Дараев, отвечая своим мыслям, — а с пустыми руками я не покажусь на глаза Жуниду.

— Да-а… — почесав рыжий затылок, протянул Семен. — Если вернемся ни с чем, я никому из нас не завидую. Я еще не помню случая, чтобы он был в чем-нибудь уверен и ошибся…

— Логически все правильно, — сказал Вадим Акимович. — И он имеет основания для уверенности. Следы подводы — в сорока-пятидесяти метрах от того места, где найден Барсуков. Пуговица — в ста шагах дальше. Если их убили обоих, а на это очень похоже, то охранника почему-то решили оттащить в сторону. А, возможно, он был убит позже, и пуговица — один из следов борьбы…

— Не знаю, — возразил Арсен. — Зачем нужно прятать трупы так далеко один от другого. Если бы убили обоих, то и бросили бы вместе…

— Вряд ли так просто… — рассеяно сказал Вадим, видимо, что-то соображая. Он даже встал со своего бревна и, отряхивая песок с брюк, внезапно загоревшимся взглядом стал рассматривать довольно большую неровную площадку у основания Псыжского моста, где они сейчас находились.

Повсюду — остатки стройматериалов — неошкуренные бревна, горбыль для опалубки, песок, несколько разбитых бетонных блоков, из которых торчала погнутая арматура, поломанный деревянный ящик, где, наверное, разводили раствор, полусгнившие, отбеленные дождями бумажные мешки из-под цемента, проволока и несколько тавровых железных балок, битый кирпич — все это в беспорядке валялось на берегу.

— Что с вами, товарищ старший лейтенант? — спросил Семен, заметив взгляд Дараева.

— Понимаете, ребята… ведь дорога за мостом идет в двух направлениях: к Черкесску, прямо — шоссе, а в стороне — проселок на Шахар. Это мимо пасеки Юсуфа. Их было, судя по тому, что нам известно, — трое. Двое могли расправиться с кассиром и охранником, здесь, в леске на холмогорье, а третий выехал с моста на проселок и ждал их..

— Ну, и что? — не выдержал Семен.

— А то, что никуда они Кумратова не тащили. Они убили его раньше, чем кассира! Или, во всяком случае, если даже и одновременно, от трупа охранника избавились раньше. А тащили Барсукова, почему-то не захотев оставить убитых в одном месте.

— А ведь верно, — оживился Арсен. — Итляшев видел этих троих без подводы, но шли они в направлении моста. Значит, их путь лежал от моста к пасеке, а не наоборот…

— А раз так, то на подводу они могли сесть километрах в шести от моста, не раньше. Если предположить, что Барсуков и Кумратов убиты именно здесь, а все говорит за это, — то они могли тут сбросить и трупы — вниз по насыпи, — показал Дараев рукой. — Кумратова спрятать поблизости — на площадке, скажем… — он огляделся, — это не более стапятидесяти, двухсот квадратных метров. Барсукова же потащили дальше.

— А пуговица?

— Не знаю. Разве точно установлено, что она с гимнастерки охранника? Она такая же — вот и все, что известно.

— Но… если так, то…

— То искать надо у подножья моста. Здесь. Пошли. Хватит раскуривать.

Поиски заняли около часа и… снова ничего не дали. Овчарка вела себя нервно, вертелась главным образом вокруг площадки, где строители готовили раствор и арматуру, ворчала, что-то вынюхивала, но без всяких видимых результатов.

Дараев весь мокрый — рубашка у него на спине прилипла к телу (китель лежал в машине) — с досадой сплюнул и, смахнув с ресниц набегавшие со лба кайли пота, спросил у проводника собаки:

— Что с ней, сержант? Почему она вертится вокруг да около? Может, ваша ищейка больная?

— Нет. Здорова, — обиженно отозвался тот, исподлобья глянув на Вадима Акимовича. — Чует она что-то; а где, не поймет.

— Отпустите ее с поводка, — приказал Дараев.

— Есть, — сержант отстегнул карабин — Ищи, Тундра, ищи!

Овчарка снова заметалась между бетонных глыб, виновато поскуливая.

— Заметьте, она все время описывает круги, то шире, то уже. — наблюдая за собакой, сказал Семен. — Почему? Земля тут утрамбована, облита раствором — сама как бетон — если бы и месяц назад копали, видно было бы.

— Когда ремонтировали мост? — спросил Дараев.

— В самом конце апреля. С тех пор тут все и валяется.

— Ничего не понимаю — Дараев нагнулся к собаке — Смотрите — ей явно не нравится этот ящик.