Альберт Баантье - Маска смерти

— Я… я, кажется, понял, — запинаясь произнес он. — Бертус из Утрехта каким-то образом был связан с Петером Карстенсом?

— Я исходил из этого предположения и очень удивился, когда Петер Карстенс рассказал, что подделки ему заказывала Аннетье Схеепстра, он называет ее «девочкой Бертуса из Утрехта». Аннетье позвонила ему, они договорились о цене, после чего она сама принесла Петеру Карстенсу книгу и заказала ему две копии. Когда работа была закончена, она забрала у художника оригинал и одну копию, а вторую оставила как образец для третьей.

Молодой следователь внимательно слушал.

— И сейчас у художника остался этот образец, — подхватил он рассказ инспектора, — третью копию Аннетье тоже не забрала…

— Именно так…

— И никто больше за ними не пришел… ну, например, Бертус из Утрехта!

— Совершенно верно. Оба экземпляра остались у Петера.

— Вы видели их?

Де Кок нервно побарабанил пальцами по столу.

— Он выложил их передо мной.

— И вы не конфисковали у него эти книги?

— Нет, конечно.

— Почему?

Старый следователь со вздохом пояснил:

— Подделка или копирование произведения искусства или предмета старины не являются наказуемыми, если их не предлагают на выставку или не продают как оригиналы. А этого Петер Карстенс не делал.

Однако молодой следователь был настроен не столь миролюбиво.

— И все же, Де Кок, эти фальшивые книги — очень важное вещественное доказательство!

— Петер Карстенс сохранит их, он обещал мне. Если кто-нибудь проявит к ним интерес, он сразу сообщит мне.

— Неужели вы доверяете этому типу, Де Кок?

— Полностью.

Молодой человек с сомнением покачал головой.

— На вашем месте я бы забрал их с собой.

Де Кок пропустил его слова мимо ушей и снова сел на свое место.

— Выяснилось еще одно любопытное обстоятельство…

— Что такое?

— Эта книга о явлении чуда… я имею в виду оригинал… оказывается, не стоит миллиона. Ей красная цена — полмиллиона, да и эту цену способен заплатить какой-нибудь ненормальный нувориш, который ничего не смыслит в антиквариате.

— Кто вам это сказал?

— Петер Карстенс… он ведь профессиональный художник и понимает в этом деле лучше нас.

— И это означает?..

Седой следователь, ничего не ответив, встал и направился к вешалке. Фледдер последовал за ним.

— Куда мы сейчас?

— В Пюрмеренд.

— Опять?! — взвился Фледдер.

— Да.

— Что вы намереваетесь там делать?

Де Кок остановился, добродушное выражение мигом исчезло с его лица, он стиснул зубы.

— Надо узнать у Пауля ван Фолдропа, почему он решил, что Бертус из Утрехта готов выложить миллион за эту книгу.

Полицейский «фольксваген» неторопливо катил через туннель под руслом реки Ей.

— Мы так и будем в связи с этим делом без конца таскаться в Пюрмеренд? — насмешливо ухмыльнулся Фледдер. — Может, нам проще получить в отделе снабжения туристский прицеп и расположиться там на несколько ночей?

Де Кок рассмеялся.

— Не исключено, что мы едем туда в последний раз. Особенно если доктор Ван Акен вдруг возвратился из отпуска раньше срока.

— Этот доктор еще интересует вас?

— Да, некоторое время нам нужно держать его в поле зрения. — И инспектор перешел к другой теме. — Как твои вчерашние успехи? Я понял, что тебе пришлось хорошо помотаться по городу…

Фледдер вздохнул.

— Да. Наши друзья из управления на Лодевейк ван Досселетраат поработали неважно. Спешили и допустили массу небрежностей: и имена записали неточно, и адреса перепутали. Мне стоило немалого труда выяснить все эти вещи.

— Ну и как результаты?

Фледдер достал из внутреннего кармана записную книжку и молча протянул ее Де Коку, но тот, даже не раскрыв, вернул ее обратно.

— Лучше расскажи все сам, не стану я разбирать твои каракули.

Фледдер сунул книжку в карман.

— Об исчезновении Марии-Антуанетты ван хет Вауд, — начал он, — в полицию сообщил ее друг Карел Бенсдорф, с которым она живет около двух лет. Об исчезновении Шарлотты Акерслоот заявил ее отец.

— И обеих этих женщин домашний врач направил в больницу Южного Креста?

Фледдер отрицательно помотал головой.

— Нет, на этот раз дело обошлось без всякого направления. Этим женщинам позвонили по телефону, просто позвонили и попросили приехать в больницу Южного Креста для анализа крови.

— А дальше?

— Обе они не вернулись…

— Так же, как Розалинду ван Эвертсоорд и Аннетье Схеепстра, кто-то подвез их в больницу?

— Нет. Карел Бенсдорф был в этот день очень занят на работе, а отцу Шарлотты не на кого было оставить свое кафе. Насколько мне известно, обе женщины добрались до больницы на трамвае. Им сказали, что этот анализ займет не более получаса.

— Кто позвонил им: мужчина или женщина?

— Не знаю, — ответил Фледдер. — Честно говоря, я не спросил об этом.

Де Кок помолчал, задумчиво покусывая нижнюю губу.

— А в связи с чем потребовался этот анализ крови?

— Дело в том, — пояснил Фледдер, — что обе молодые женщины несколько лет занимались спортом, причем так называемым большим спортом, поэтому направление в больницу не вызвало ни у одной из них подозрения, ну, как рентген легких или электрокардиограмма во время очередной диспансеризации.

— Карел Бенсдорф и отец Шарлотты обращались с запросом в больницу?

Фледдер отвел взгляд.

— Да, — нехотя пробормотал он, — и им ответили, что такие пациентки в больницу не обращались и никто их туда не приглашал.

— Этого следовало ожидать, — спокойно констатировал Де Кок.

— А я этим больничным крысам не верю! — Фледдер с ожесточением хлопнул ладонями по баранке…

Де Кок предостерегающе поднял руку.

— Ты имеешь в виду все эти совпадения? — спросил он.

Фледдер начал понемногу успокаиваться.

— Да… И больше, пожалуй, ничего…

— Обе женщины плохо себя чувствовали?

— В общем, да… Жаловались на странное утомление, немного покашливали…

Де Кок повернулся к нему.

— А как лицо? Я имею в виду кожу на лице. Она изменилась? Была неестественно натянута?

Молодой следователь молча смотрел перед собой, краска медленно сошла с его лица, он побелел.

— Отец Шарлотты Акерслоот, — тихо сказал он, — ничего не заметил, а Карел Бенсдорф сказал, что лицо его подруги в последние дни приобрело какое-то странное, отсутствующее выражение.

Де Кок полузакрыл глаза.

— Снова маска смерти…

Фледдер въехал на стоянку, и как всегда выбрал для своей машины самый дальний и укромный угол, со всех сторон закрытый пышно разросшимся кустарником. Они вышли из машины и медленно зашагали к дому, на котором красовалась надпись «Пюрмер». Фледдер задрал голову и указал Де Коку на веселые, выступающие вперед балкончики.