Альберт Баантье - Маска смерти

На лице Де Кока мелькнула улыбка.

— Ну что ж, логически безупречный вывод, — сказал он таким тоном, что трудно было понять, что за этим скрывается: ирония или одобрение.

Фледдер вопросительно взглянул на него.

— Что же нам теперь делать?

— Что ты имеешь в виду?

Молодой следователь усмехнулся.

— Мы же не можем сами начать расследование…

Де Кок потер пальцем нос.

— Нет, конечно, — лукаво улыбнулся он, — это вне нашей компетенции. Мы должны сообщить обо всем в местную полицию.

— А как мы объясним следователям из Пюрмеренда свое появление в этой квартире? Не будем же мы признаваться, что проникли сюда с помощью отмычки, подаренной вам Ловким Хенки!

Де Кок весело рассмеялся.

— Сейчас мы захлопнем за собой входную дверь, спустимся вниз и с озабоченным видом обратимся к консьержу.

— А дальше что?

Де Кок хихикнул.

— Мы вежливо объясним ему, что хотели бы посетить Пауля ван Флодропа, но хозяин квартиры не отвечает на звонки, хотя по нашему убеждению, он у себя дома, мы слышали музыку за дверью. Затем мы поинтересуемся, нет ли у консьержа запасного ключа от этой квартиры, и попросим его на всякий случай позвонить в полицию Пюрмеренда. — Он скроил плутовскую физиономию. — А дальше нам придется изобразить изумление, когда наши коллеги из местной полиции войдут в квартиру и обнаружат труп.

— Знаете какой вопрос давно не дает мне покоя? — с невозмутимым видом произнес Фледдер.

— Какой?

— Почему вас до сих пор ни разу не увольняли с работы.

Они выехали из Пюрмеренда. Фледдер всю дорогу безмолвствовал, погрузившись в какие-то размышления, глубокая морщина прорезала его лоб. Низко опустившись на сиденье, Де Кок с непроницаемым лицом молча восседал рядом. Судя по всему, думал инспектор, дело принимает серьезный оборот. До сих пор они не сталкивались с убийством, речь шла лишь о странном исчезновении четырех женщин. До тех пор, пока не был убит этот боксер…

Инспектор спрашивал себя, какие последствия повлечет за собой этот новый поворот событий… как связано убийство молодого человека с их расследованием? Играли ли какую-то роль в этом убийстве все четыре женщины или это касалось только Аннетье…

— Ты попросил их сохранить для нас галстук?

Фледдер кивнул.

— Следователи из Пюрмеренда пообещали положить его в пластиковый пакет и сохранить для нас. Вы сможете получить его после вскрытия. Патологоанатому нужно убедиться, что именно этот галстук убийца использовал для удушения жертвы.

— Мне не к спеху! — коротко бросил Де Кок. — Но этот галстук может нам пригодиться.

— Что вы хотите этим сказать? — Фледдер с недоумением покосился на инспектора.

Де Кок почесал в затылке.

— Однажды у меня уже было дело об удушении с помощью галстука. — Он тихо засмеялся. — Не следует забывать, что трюки иногда повторяются.

Фледдер сдвинул брови.

— Что-то я не припомню в нашей практике такого случая.

— Это был до того, как мы начали вместе работать.

— И было это, — нараспев произнес Фледдер, — давным-давно.

Де Кок шутливо отмахнулся от него.

— Что ты еще выведал у хозяина «Пюрмера»?

— Квартира Розалинды ван Эвертсоорд еще свободна. Занять ее желающих пока не нашлось, но, конечно, долго она пустой не останется. Если за нее в следующем месяце никто не внесет плату, хозяин сдаст квартиру.

— Полиция Пюрмеренда действует очень грамотно, видно, они там настоящие профессионалы.

Молодой следователь недовольно проворчал:

— Вы могли бы сообщить им то, что нам удалось выяснить в больнице Южного Креста, хотя это и не имеет прямого отношения к убийству боксера.

Де Кок покачал головой.

— Пока рано.

— Почему?

Старый следователь полузакрыл глаза.

— Нам это ничего не даст, а в больнице может снова начаться переполох…

Фледдер уловил металлические нотки в его голосе.

— Прошу прощения, — сказал он, — я потому так подумал, что…

Но Де Кок не дал ему договорить.

— Я долго думал над твоим замечанием…

— Каким?

— Ты сказал, что убийца должен был обладать недюжинной физической силой.

Фледдер внимательно посмотрел на инспектора, и взгляд его просветлел. Он осторожно потрогал ссадину под левым глазом.

— Вы думаете, Рихард Недервауд…

Фледдер припарковался, как всегда, позади полицейского управления, и Де Кок, болезненно покряхтывая, вылез из «фольксвагена». Пока его молодой помощник закрывал машину, инспектор медленно, с трудом переставляя ноги, побрел к зданию управления.

Фледдер вскоре нагнал его.

— Вы заметили?

— Что именно?

— Бейтендам следил за нами из окна своего кабинета. Он не мог нас не видеть.

Де Кок ухмыльнулся.

— Значит, нам ничего другого не остается, кроме как сбежать отсюда поскорее. Пошли в кабачок к Тощему Лоутье.

Озорно пересмеиваясь, точно сбежавшие с урока школьники, они направились через Ланге Низел к Форбургвалу, а оттуда — на Аудекенигсвег. В квартале «красных фонарей» в этот вечер было полно народа, повсюду звучала чужая гортанная речь, по-видимому, у проституток будет сегодня хороший улов.

— В городе полно иностранных моряков! — с досадой заметил Фледдер.

Де Кок вяло кивнул.

— Ну, конечно, завтра же начинается «Сейл Амстердам»! — мрачно буркнул он. — Хотел я на этот раз там побывать, да только не вижу конца нашего расследования.

— Мне очень жаль бедных участников парусной регаты, которые не увидят вас среди болельщиков! — воскликнул Фледдер с наигранным злорадством, на что Де Кок совершенно не реагировал.

Они вошли в кафе Тощего Лоутье и, пробравшись между столиками, уселись на высокие табуреты перед стойкой бара.

Тощий Лоутье вытер руки о свой видавший виды жилет и заулыбался. При виде дорогих гостей его мышиная мордочка просияла.

— Выкроили все-таки пару минут для старины Лоутье! — приветствовал он инспектора с его помощником.

Де Кок обвел рукой почти пустой зал.

— Как тихо у тебя сегодня… А где же публика, которая пожаловала на «Сейл Амстердам»?

Лоутье брезгливо поморщился.

— А мне не по вкусу любители подобных празднеств. Я предпочитаю случайным посетителям своих постоянных клиентов!

— Таких, как мы, например.

Тощий хозяин кафе хитро подмигнул.

— Все как всегда? — спросил он Де Кока и, не дожидаясь ответа, нырнул под стойку бара. Лоутье выставил на стойку бутылку «Наполеона», которую традиционно приберег для старого приятеля. Точными привычными движениями он взял с полки три круглых бокала и наполнил их. Затем плавно покачал свой бокал, поднял его и чокнулся с приятелями.

— За всех детей жаждущих промочить глотку отцов.

Этот тост вызвал улыбку у седого сыщика. Он тоже покачал свой бокал на ладони, затем осторожно пригубил его. От тепла, которое прошло по всему телу, казалось, даже боль в ногах прошла. Инспектор поставил бокал на стойку и наклонился к Лоутье.