Вильям Каунитц - Месть Клеопатры

У Верзилы Паули глаза на лоб полезли от удивления. Не желая обнаружить своего замешательства, он отвернулся от лейтенанта и с напускным равнодушием спросил:

— А в каком, собственно говоря, городе это было?

— В Зихуатанеджо.

Тело главы отдела по борьбе с наркотиками забила ледяная дрожь.

— А как звали его отца?

— Имон Монэхен.

«Эти ублюдки не гнушаются тем, чтобы использовать сына Имона», — подумал он, из последних сил стараясь сохранять на лице выражение предельного безразличия.

— Забудь об этом парне, лейтенант. Он сущее ничто. Если бы у нас были лишние деньги, я потехи ради разрешил бы тебе повозиться с ним, но денег у нас нет. Так что сделай такое одолжение: оставь этого парня в покое раз и навсегда и займись действительно важными вопросами.

— Хорошо.

Элиа привстал со стула и потянулся за фотографиями.

— Оставь их, — распорядился Верзила Паули. — Чтобы больше не таскать мне его фотографий.

После того как лейтенант Элиа ушел, Верзила Паули вложил одну из фотографий Алехандро в конверт и в раздражении вышел из офиса.

Эспланада Баттери-парк-Сити шла вдоль набережной Гудзона, прямо напротив Джерси-Сити. Вода в реке поднялась высоко. Шагая по парку, Бурке заметил свою внедренную агентку на набережной. Держась за перила, она стояла у воды и провожала взглядом выходящий в открытое море сухогруз.

— Большой корабль, — произнес он, подойдя к ней сзади и остановившись у нее за спиной.

— Есть нечто романтическое в том, как большой корабль пускается в далекое плавание навстречу опасностям и бурям.

— Звучит как описание собственной профессии.

— Не совсем.

Она отошла от парапета и настороженно осмотрелась по сторонам. Мимо них на роликовых коньках пронесся молодой человек в блестящем черно-зеленом тренировочном костюме в обтяжку; его руки летели по воздуху, живя, казалось, самостоятельной, отдельной от всего тела жизнью.

— Поговори со мной, Фиона.

Она рассказала ему о том, как вела самолет наркодельцов с острова Томаса Кая; затем, со всеми подробностями, поведала ему о разнообразной преступной и деловой активности, замеченной ею на острове, равно как и о технических чудесах, там стационированных. И, как бы вспомнив об этом в последний момент, добавила:

— Они сбрасывают в город наркотики при помощи парашютов.

Верзила Паули вполголоса выругался.

— А куда же они их сбрасывают?

— Я не знаю. Где-то к западу от города, в горах Кэтскиллс, так мне кажется. Часть информации на компьютере в кабине пилота была для меня закрыта; мне не называли пункта назначения, только координаты. — Она улыбнулась. — Они там такие же сумасшедшие, как мы.

Из динамиков в «Энвиромане» неслась кубинская мамба, когда Алехандро в ночь со среды на четверг поднялся на балкон после своего последнего выхода на сцену. Чи-Чи и Писсаро сидели на своем обычном месте, разговаривая с теми же двумя мужчинами восточного типа, которых Алехандро видел на острове Томаса Кая. Фиона в компании с несколькими наркодельцами и их подружками сидела у столика неподалеку от бара. Она громко смеялась в ответ на что-то, только что сказанное одною из девиц за их столом.

Увидев ее в таком обществе, Алехандро весь внутренне подобрался. Сделав вид, будто не обратил на нее внимания, он подошел к стойке.

— Чего тебе, красавчик? — спросила Жасмин.

— Виски с содовой.

Жасмин приготовила ему напиток, поставила бокал перед ним на стойку и, уже уходя в другую сторону, улыбнулась и провела пальцами по его руке.

Потягивая виски, Алехандро повернулся в сторону танцующих на крошечной танцевальной площадке второго этажа, но краешком глаза следил за столиком, за которым со своей компанией восседал Чи-Чи. Один из «восточных» мужчин о чем-то рассказывал Писсаро, подкрепляя свои слова выразительной жестикуляцией. Через пару минут оба незнакомца решительно поднялись из-за столика и удалились. Чи-Чи заметил, что Алехандро смотрит на него, и призывно помахал ему рукой.

— Что-нибудь случилось? — спросил Алехандро, подсаживаясь к наркобарону.

— Ничего особенного.

Чи-Чи, взяв бокал, проследил за тем, как двое его недавних гостей спускаются по лестнице.

— Чи-Чи рассказал мне, что ты собираешься сбрасывать наши деньги на парашютах на борт судов, — сказал Писсаро, подливая себе в бокал золотистого шампанского.

— А почему бы и нет? — Алехандро поднял в воздух пустой бокал, давая понять официантке, что хочет еще виски с содовой. — Эта штука одинаково срабатывает и на суше, и на море, — проникновенно произнес он. — На море даже можно десантировать груз на парашюте прямо в трюм.

Писсаро переглянулся с Моралесом и, кивнув, заметил:

— Просто и безопасно.

— Проблема в том, что каждый раз, когда нам удается придумать что-нибудь новенькое, ищейки из полиции или из Ведомства генерального прокурора в конце концов узнают об этом и затевают охоту, исходя из приобретенных знаний. Кто-нибудь или разучается держать язык за зубами, или его перевербовывают, или нам подставляют внедренного агента, — сказал Чи-Чи, глядя на одну из танцующих, явившуюся сюда в феноменально короткой юбке.

— При использовании системы «Парапойнт» это не имеет значения, — сказал Алехандро. — Даже если они об этом пронюхают, им никак не удастся нам помешать. У них не будет никакой возможности определить, где конкретно и когда именно будет произведено десантирование груза.

— Если только кто-нибудь им не расскажет, — заметил Писсаро. Его внимание тоже было приковано к одной из танцующих на площадке.

Все помолчали.

Фиона и девицы за ее столиком о чем-то шушукались. Потом все разом разразились хохотом.

Алехандро сфокусировал свое внимание на Фионе и начал следить за ней. Чи-Чи заметил, куда смотрит его друг, и вполголоса спросил у него:

— Что, приглянулась?

— Да, пожалуй… Она тут с кем-нибудь? — полюбопытствовал Алехандро.

— Пока еще нет, — ответил за Моралеса Писсаро, улыбнувшись одной из танцующих на площадке девиц.

— Прошу прощения, — сказал Алехандро соседям по столику.

Он встал и направился к тому столику, за которым сидела Фиона.

Фиона с подружками удивленно уставились на него, а одна из них, что-то прошептала остальным — и все они весело рассмеялись. Алехандро почувствовал себя так, словно появился на людях с расстегнутой ширинкой.

— Привет, — сказал он Фионе, едва кивнув при этом Хуану и двум другим парням, сидящим за столиком.

— Привет! — воскликнула Фиона, ослепительно улыбнувшись ему. — А это мои подруги Чюс, Арлен и Лаура. Чюс — с красавчиком Хуаном, который сидит вон там, а Арлен — с очаровательным Тито, а Лаура с…

— Каждым, — успела вставить Лаура.