Вильям Каунитц - Месть Клеопатры

— Договорились.

— Пошли погуляем.

Они сделали несколько шагов по террасе.

— Мне пришла на ум парочка идей относительного того, как тебе отмывать деньги с куда большей легкостью, — сказал Алехандро.

Чи-Чи сразу же оживился:

— Вот и хорошо, потому что с моими деньгами уже возникают серьезные затруднения. Стиральных машин перестало хватать, амиго.

— А что насчет Роадтауна? — как бы невзначай спросил Алехандро.

— «Капусту» приходится доставлять вручную, и это ограничивает сумму, которую удается отмыть в результате одной операции. Банк кредита и международной коммерции брался отмывать наши деньги за два процента, зато в любых количествах, которые мы предоставляли. А потом перечислял деньги на мои личные счета в Люксембурге и в Панаме. Но поскольку этот банк вышел из игры, мы оказались вынуждены вернуться к прежней практике, то есть к услугам агентов, способных провернуть операцию с несколькими десятками тысяч долларов наличными или в чеках, чтобы избежать подачи декларации, которую предписывает Закон о деятельности банков…

Слушая горестные излияния наркобарона, Алехандро поневоле подумал о том, что тот рассуждает вполне как управляющий какой-нибудь крупной, но вполне легальной корпорации.

— Мы стараемся не оставлять «бюрократического следа». Но подобная работа означает, что нам сперва приходится разбивать всю сумму на партии, выражающиеся пятизначными числами, а потом опять собирать ее воедино. Все это хлопотно, накладно и опасно. К тому же не так давно парочка наших людей на этом попалась.

— Вам нужно знать подноготную тех представителей банковского мира, с которыми вы связываетесь.

— Их проверяет Писсаро.

Проведя рукой по перилам, Алехандро поинтересовался:

— А кто в таком случае проверяет Писсаро?

Чи-Чи строго посмотрел на своего собеседника, но ничего не ответил. Продолжая прогуливаться по террасе, он сказал:

— Ну а теперь расскажи, что ты придумал для отмывания моих денег.

Алехандро ответил не сразу — а когда ответил, то его слова прозвучали не столько утверждением, сколько вопросом.

— Смысл отмывания денег заключается в том, чтобы включить крупные суммы грязных денег в банковскую систему, не так ли?

— Ну и что?

— Значит, помимо перевода по почте, самым быстрым и надежным способом должна быть погрузка денег на борт самолета с тем, чтобы доставить их в ближайший дружественный банк в любой офшорной зоне. Единственная загвоздка в том, что Ведомство генерального прокурора, Налоговая служба и ЦРУ контролируют воздушное пространство над Штатами и способны отследить самолет с таким грузом на борту. Такой самолет могут принудить к посадке, могут при случае даже сбить, а если не сделают ни того, ни другого, то проследят, куда он летит, и передадут по радио тамошней полиции, чтобы она готовила «радушную встречу». А полиция вас, конечно, не арестовывает, но откупиться от нее стоит больших денег.

Чи-Чи сокрушенно кивнул:

— Чертово Ведомство генерального прокурора, само не отдавая себе в этом отчет, помогает иностранной полиции на нас наживаться. Пару недель назад Ведомство предупредило боливийцев. Когда самолет приземлился, его уже дожидались и полиция, и армия, словно две стаи стервятников. Они выжали у нас восемь миллионов долларов и имели наглость назвать это налогом на импорт.

Почувствовав, что подходящий момент наступил, Алехандро перешел к сути дела.

— А почему бы не использовать систему «Парапойнт» для доставки денег на борт какого-нибудь плавсредства, уже находящегося вне территориальных вод, в открытом море? Плавсредство доставит их в офшорную зону, где имеются дружественные банки. А оттуда уже ты сможешь перевести отмытые деньги в любую точку земного шара.

Алехандро умолк и посмотрел на Чи-Чи. Тот размышлял долго, трудно… Да и немудрено — слишком уж об ответственном решении шла речь.

Поглядев на собирающиеся в северной части неба облака, Чи-Чи спросил:

— А тебе какую долю за все это хочется получить?

— Мне хочется плавать там, где не будет акул.

В ночь со среды на четверг Алехандро закончил последнее выступление без нескольких минут четыре. Приветствуя публику в ответ на бешеные аплодисменты, он бросил взгляд на балкон и увидел там Чи-Чи, Жасмин и двух мужчин восточного типа, которых встречал на острове Томаса Кая. Взоры всех четверых были обращены к нему.

Алехандро удалился в грим-уборную, переоделся, швырнул грязную одежду в кучу, уже накопившуюся на полу. Раскрыл металлическую дверь черного хода и вышел на автостоянку.

Сидя за рулем по дороге домой, он не раз и не два повторял про себя имя Жасмин. Интересно, что у нее общего с наркобандитами? Размышляя над этим, он вспомнил, что желтую ленточку вроде той, что у нее в волосах, он обнаружил в пепельнице в апартаментах Моралеса. Ассоциация сработала — и он представил себе Жасмин с неизменной желтой ленточкой в косице.

Раздеваясь, а потом принимая душ, он по-прежнему думал о том, часто ли ему доводилось видеть Жасмин и Чи-Чи вместе. Инстинкт подсказывал ему, что какие-то тайные связи здесь несомненно существуют. И вот желтая ленточка здесь — и желтая ленточка там. В одних плавках он прошел в гостиную. Снял с полки голову ацтекского воина и вернулся в спальню. Присел на кровать, вынул передатчик и полез в полость черепа за чем-то еще. Пошарив пальцами, извлек значок, приколотый там с изнанки. Уставился на бляху из отдела по борьбе с наркотиками, перевернул ее, прочел на обороте: «Ассоциация личного страхования детективов. Вручено детективу первого разряда Имону Монэхену в день его отставки, 2 июля 1963 г.».

Проведя несколько минут за разглядыванием этой надписи, он взял приемник и закодировал сообщение:

— Необходимы установочные данные на женщину желтой расы по имени Жасмин. Работает барменшей в «Энвиромане». Возраст — от двадцати семи до тридцати трех.

Наговаривая этот текст на магнитофон, он внезапно вспомнил один случай, изрядно озадачивший его в свое время. Как-то ближе к утру, когда никто ничего не соображал от изрядного количества выпитого спиртного, ему бросилось в глаза, как Чи-Чи Моралес выплел ленточку из волос у Жасмин и намотал ее себе на палец.

В нанятой им студии на Тридцать шестой улице имелись два больших фабричной работы стола длиной по пятьдесят футов и шириной по пять. Имелись здесь и большие сундуки. Некогда хранившиеся в них вороха женского платья сейчас были разбросаны на полу. Стены были увешаны старыми афишами и рекламными фотографиями красавиц в туалетах, давно уже вышедших из моды.

Когда Алехандро прибыл сюда во вторник утром с термосом горячего кофе, он обнаружил, что рюкзаки разбросаны по одному из длинных столов. Алехандро включил верхний свет. Потягивая кофе, он прошелся по помещению, пытаясь сообразить, куда именно пристроил Писсаро «жучки» или какие-нибудь другие средства слежения. Ничего не обнаружив, он допил кофе и отшвырнул термос, затем подошел к вещевому шкафу. Отсутствие «жучков» было просто невероятным, а значит, ему попросту не удалось их найти.