Юлия Эльская - Не запирайте вашу дверь

— Он у меня со вчерашнего дня, точнее вечера, — ответила я. — Только что рассказывала, но ты рассматривал клубнику и не слушал.

Митя смущенно улыбнулся. Видно, новая роль была для него не совсем привычной.

— Быстро они сориентировались, — заметила Ирина. — Наверное, Чудак помог. Он очень подозрительный. Ты не находишь?

— Чудак? — удивилась я. — При чем же здесь Чудак? По-моему, он с ними не знаком. Он, наверное, просто так подошел.

— Но к тебе-то не подошел! — продолжала настаивать Ирина. — Или ты думаешь, что он у них эту штуку хотел попросить, чтобы у себя на поле что-то найти?! А следил за ними зачем?! Ты не можешь быть такой наивной, не прикидывайся!

Я замолчала, невидящим взглядом уставившись в стену. Молодой, сильный — ржавые трубы охапками таскал, а чем он, собственно, занимается? На поле одна лебеда растет… На что же он живет? Не лебедой ведь питается!.. И правда, это очень подозрительно.

— И что им всем мой дом так нравится? — сокрушенно вздохнула я. — Вдруг завтра кто-нибудь еще заявится?..

— С пистолетом ты сможешь защищаться, — убежденно сказал Митя.

— Не надо рисковать, — возразила ему Ирина. — Лучше пусть они дом обыщут, а Юлька у тебя на сеновале ночевать будет. От таких железоискателей всего ожидать можно.

Я была вынуждена признать ее правоту. Никогда я не жаловалась на скуку, но в последние дни моя жизнь стала какой-то… излишне «интересной»!

Мы доели клубнику и стали собираться домой: Ирину ждали дети, а мне хотелось перепрятать пистолет.

Вокруг с противным писком летали комары, а о том, что днем светило солнце, напоминала лишь малиновая полоска неба над лесом.

— Кажется, я поторопилась, — пожаловалась мне подруга по дороге домой.

— С расследованием?

— Нет, с Митей, — вздохнула она. — Хорошо, что ты пришла. Хочешь, я Валерку пришлю исправить у тебя проводку?

— Нет, спасибо, — усмехнувшись, ответила я. — Она и такая может мне пригодиться, если кто-нибудь еще нападет.

Дважды я ночевала у Мити на сеновале. Там было душно, пахло пылью и свежим сеном. Где-то в углу скреблись мыши. По мне прыгали какие-то вертихвостки, хорошо хоть — не кусались, а бедная Гамма служила пищей для клещей.

Днем я отправлялась к себе: после выхода роя надо было осмотреть ульи и вырезать все маточники, кроме одного. Не хватало мне еще несколько роев! К тому же раз в три дня я собирала цветки ромашки и календулы, раскладывала их сушиться под навесом, а в дождь — на чердаке. Сначала я обрывала календулу руками, но это оказалось неудобным — цветки прилипали к пальцам. Пришлось к ножницам прикрепить корзинку и срезать цветы прямо в нее.

По вечерам к нам с Митей приходила Ирина, которая обнаружила, что может добраться до его дома за полчаса, переходя ручей в другом месте; ее дети сами ложились спать. Так что месть «шла полным ходом».

Предоставленной возможностью обыскать мой дом никто не воспользовался, хотя я специально оставила пистолет там же, где он был. С самим домом также ничего не случилось. Единственное, что произошло — исчез Чудак.

Заинтригованный Митя осмотрел его поле и, не обнаружив ничего, кроме лебеды, расспросил о Чудаке своих знакомых. Никто о нем ничего не знал.

Приближались выходные, и я подумала, что не стоит рисковать: должна приехать Митина жена Светлана. Поэтому в пятницу мы с Гаммой решили вернуться домой.

Подойдя к дому, я обнаружила на крыльце чьи-то сумки, однако гостей видно не было. Где они шляются? Ведь дверь была открыта, можно было внутри подождать.

Я проверила пистолет, переложила его в кастрюлю с крышкой и пошла копать картошку на обед.

Защитник с Викой появились примерно через час. Оказалось, что им надоело ждать, и они ушли в лес за грибами.

Картошка уже сварилась; я принесла огурцы и молодой чеснок, и мы сели обедать.

Атмосфера за обедом была достаточно напряженной. Вика изредка что-то говорила Защитнику, а я молча смотрела в тарелку и хмурилась. Все мужчины вокруг меня вдруг стали подозрительными, если не сказать — подозреваемыми. Чудак — подозрительный, Защитник — подозрительный, все неизвестные — подозрительные, Митя… Митя нет, не подозрительный, но это мне ничего не давало. Брюнет — тоже не подозрительный, но он «другого поля ягода», и неизвестно еще, что хуже…

И еще одна мысль мучила меня: для чего приехал Защитник? Что ему здесь нужно? Может быть, и правда — обыскал дом и не нашел то, что искал? А что же он тогда искал? На всякий случай я старалась при нем ничего с подругой не обсуждать. И с ним тоже не разговаривала.

После обеда мы с Викой чистили грибы, сидя на крыльце, а Защитник спал под яблоней на раскладушке.

— Ты зачем его с собой взяла? — прошептала я, кивнув в сторону раскладушки. — Для чего он тебе?

— По-моему, я ему нравлюсь, — прошептала в ответ Вика. Я посмотрела на нее с недоумением.

— А он-то тебе нравится?

— Наташке нужен отец, — отрезала она.

— Ты что, какой из него отец! — изумленно воскликнула я.

— Тише, — зашипела Вика, сдирая кожицу с очередной сыроежки. — Он собирается нас с тобой защищать. Не понимаю, почему ты его прогнала?

— Он так сказал?! — удивилась я, невольно повысив голос. Защитник пошевелился, раскладушка заскрипела, и я замерла с подосиновиком в руке. Когда скрип прекратился, я продолжала:

— Ин-те-рес-но… От кого это он собирается нас защищать?

— Подожди, подожди, — остановила меня Вика, взмахнув ножом, которым чистила грибы, — он что-то не так мне сказал?

— Он неправильно объяснил. Вернее, он все правильно понял, но сказал неправду.

Вика в недоумении уставилась на меня, поэтому, бросив шляпку подосиновика в кастрюлю, я добавила:

— Он уехал, не попрощавшись. Лучше ты его сама расспроси.

Мы пошли в дом варить грибы. Там можно было разговаривать свободней, так как спать на раскладушке и одновременно подслушивать у раскрытого окна было невозможно, а за раскладушкой я, на всякий случай, следила. Я еще раз рассказала обо всем, что со мной произошло, а Вика внимательно слушала, стоя у плиты в маленькой кухоньке размером на одного стоящего человека.

— Как бы там ни было, приятеля моего надо как-то использовать, — чуть подумав, произнесла она. — Продемонстрируй его всей деревне, если это деревенские — могут испугаться, а если нет — будут всем рассказывать, что у тебя есть охранник. А письмо могла написать чья-то родственница. Разве у колхозников родственников в Москве нет?

Защитник заворочался на раскладушке, потом привстал, опираясь на локоть, и стал озираться по сторонам.

— Что это он забеспокоился? — удивилась я.

— Там прошел кто-то мимо изгороди, — пояснила Вика, выглянув в окно. Ей, довольно высокой, если сравнивать со мной, было видно намного больше.