Юлия Эльская - Не запирайте вашу дверь

Судя по его тону, эта ситуация скорее раздражала Пашу, чем забавляла; ни к одной из наших версий такая информация не подходила.

Чайник на кухне уже кипел, я залила кипятком заварку в чашках и присела к столу в ожидании подруги. Паша задержался у двери, в раздумье прислонившись к косяку. О чем он думал? Не о Сене ли и Милке?

— Чай пить будешь? — позвала я его.

— Не сейчас, — покачал головой Паша. — Надо бы закончить.

Он ушел; вернулась Вика, взяла в руки чашку с чаем и энергично прошептала:

— Там действительно тайник, но пустой. Даже немного пыльный. Пошарь на полке, может, найдешь что-нибудь сладкое, хоть печенье какое-нибудь.

Я нашла пачку открытых вафель.

— Сеньку изолировали, а Паша — на «коне», — продолжала подруга чуть громче. — Они правильно поступили, как ты думаешь?

— Хочешь сказать, что Сеню лучше не злить? — я хрустнула кусочком вафли и немного помедлила перед следующей фразой. — Возможно, Паше они доверяют, а Сене — нет.

— Вон там, под яблоней, Тамарка в прошлом году укроп посеяла, а я это место перекопала и посадила клубнику, — вещала Милка, глядя в пространство. Клубники там почти не осталось: очевидно, она вымерзла еще прошлой зимой. — А после Тамарка мой лук выбросила и на грядку посадила свои огурцы. Но урожая на них не было, она не приезжала, а мы с мамулей за ними не ухаживали, и там выросли желтые, несъедобные переростки.

Вчетвером — Милка, Вика, Люська и я — мы сидели под окном дачного домика на двух скамейках. Из окна за нами наблюдала Алина.

Тамара и Евгения хозяйничали в доме, а Сеня, Юра и Паша кололи дрова — вечером, когда приедет Лёня, собирались жарить шашлыки.

Мы все приехали часа два назад, после чая с бутербродами разбрелись кто куда и — некоторые! — занялись делом.

Нашим делом была безопасность Милки, и мы старались не оставлять ее одну. Остальные — Сеня, Юра и Паша, с одной стороны, и Алина с другой — тоже ходили за ней хвостом, что нам с Викой совсем не нравилось.

Дачный участок оказался по современным меркам просто огромным, соток сорок, если не больше, есть где погулять и даже, при желании, потеряться. А также труп потерять — закопать, например, или еще как-нибудь спрятать…

Участок был совсем не обработанным с сельскохозяйственной точки зрения, из культурных растений — только яблони и малина, зато много деревьев: две липы, клены, березы и даже голубая ель около крыльца.

Деревья шуршали остатками листьев в ожидании солнца, просыхая на ветру после дождя. Ночью прошел небольшой дождь, было пасмурно, тепло и влажно — мягкая осенняя погода, чем-то напоминавшая весну.

На соседнем участке отцветали астры и диковатые, мелкие хризантемы, вился жизнерадостный дымок — там жгли костер из опавшей листвы. А у нас — ни цветочка, только бурьянного вида сорняки и завоеватели-одуванчики, уверенные в собственной правоте. Правда, земля вокруг дома кое-где хранила следы «боевых действий», но успехов в выращивании культурных растений не наблюдалось.

Изменилось направление ветра, и дымок поплыл в нашу сторону, распространяя ни с чем не сравнимый запах паленых листьев — это чтобы осень можно было отличить от весны. Я вытянула ноги и откинулась на спинку скамейки. Блаженство…

Но Милка вдруг встрепенулась.

— Они у меня дождутся! — приглушенно зашипела она. — Вот ветер переменится, тогда мы свой костер зажжем, чтобы дым к ним шел!

Я благодушно пожала плечами, Вика издала удивленное мычание:

— Да ну-у-у их!

— Да-да, — продолжала Милка, не слушая мою подругу. — Сначала они мыльную воду после своей стирки к нам в канаву выливают, потом дымят! Теперь я здесь хозяйка, я им устрою!

Она поднялась и ушла в дом, а я огляделась вокруг.

Рядом со скамейкой стоял вполне солидный, добротный деревянный дом, в отдалении — бревенчатая баня, а еще дальше — хозблок с двумя дверями по бокам и окном в середине. Что там, интересно, хранится? Вот бы незаметно посмотреть — ведь убить можно и лопатой…

Совершенно того не желая, я всё время мысленно сбивалась на убийство. Вика считала, что убить должны Милку, и мы на всякий случай решили не спускать с нее глаз, то есть повсюду сопровождали ее, не особенно маскируясь. Люська с удовольствием присоединилась к нашей компании: Сергея не было, а остальные ее не волновали.

— Что, дачка нравится? — поинтересовалась Люська, заметив, как я оглядываю участок.

— А урожай они собирают? — обратилась к ней Вика. Она тоже поглядывала по сторонам и всё сравнивала со своей дачей.

— Ну что ты, какой урожай! За растениями ухаживать надо, а им это неинтересно. Им интересно друг с другом биться. Сколько себя помню, они всегда воевали, а бабка их подзуживала. Кайф ловила от чужой драки. И как это она умудрилась дачку Милке оставить?! Я-то думала, что Женька с Тамаркой всю свою жизнь ее делить будут.

Ветер разогнал тучи, появилось солнышко, но стало прохладнее.

— Природа тут красивая, это да! — продолжила Люська, зябко поежившись. — И лес, и озеро совсем рядом, в нем летом купаться можно. Ираида Афанасьевна на даче по полгода жила, другие приезжали — кто чаще, кто реже. Милка всегда любила здесь бывать, и меня с собой брала. Пойду я оденусь потеплее, заодно посмотрю, что они там делают.

Как только она поднялась на крыльцо, Милка открыла дверь изнутри, словно специально поджидала. Люська уступила ей дорогу и нырнула внутрь.

Милка направилась к хозблоку, возле которого Сеня с Юрой пилили на козлах сухое дерево. Рядом отдыхал Паша, прислонившись спиной к двери и положив топор на землю.

Мы с Викой медленно побрели туда же.

Из дома выскочила Алина, почти бегом направилась к нам, обежала козлы и остановилась возле Сени.

— Ты чего? — взвилась Милка.

— Про шашлыки узнать, — с жеманной надменностью протянула Алина, гладя Милке под ноги. — И про дрова. Я, например, есть хочу. А ты — нет?

— Шашлыки жарить будет Паша! — отрезала Милка. Помолчав немного, она добавила: — Когда Лёня мясо привезет, тогда и будут шашлыки!

— Что бы вы без моего папы делали?! — риторически воскликнула Алина и улыбнулась Сене. Тот замер, забыв про пилу.

Милка сверкнула глазами, но промолчала.

К забору подъехали «Жигули» облезло-голубого цвета, из них вышел Лёня с двумя огромными сумками, затем выбрались сестра и мать Сени с десятком полиэтиленовых пакетов в руках. Все направились к дому.

— Вот и мясо, — всё тем же жеманно-язвительным тоном заявила Алина. — А где же ваши дрова?

Милка сплюнула на землю, резко повернулась и зашагала к дому. Мы с Викой — за ней. Перед крыльцом она остановилась и обернулась. Мы тоже остановились и несколько секунд разглядывали друг друга: мы Милку, а она — нас. Наконец ей это надоело.