Виктор Галданов - Аптечное дело

— Не забудь, ты что-то хотел сказать ему.

— Конечно, я как раз об этом и думал.

Перед тем как выйти из комнаты, Лариса вновь взглянула на меня.

— Папочка всегда идет своим собственным путем, — сказала она неопределенно. — Надеюсь, он не задержит вас здесь навсегда.

— Я не позволю этого сделать, — многозначительно откликнулся я.

Дверь за ней закрылась, и я остался один. Я был одинок, как боксер на ринге, когда бьет гонг, а секунданты исчезают за канатами. Гонг прозвучал. Я знал своего противника, все чувства мои были обострены, и я оставался абсолютно спокойным.

— Лариса говорила, вы что-то хотите мне сказать, — пробормотал я, повернувшись к Бурциевичу.

Он отрезал кончик сигары.

— Именно, — кивнул он. — Лариса говорила, что у вас есть интерес к Константину Табакову и к его способу производства синтетического инсулина. Тогда вам небезынтересно будет узнать, что недавно Табаков показывал мне образец своего инсулина… Может быть, и Володя вам рассказывал. Как раз сегодня мне прислали итоговый доклад ведущего химика «Фармбиопрома» по поводу этого продукта. — Бурциевич сидел в кресле совершенно спокойно и, похоже, чувствовал себя в полной безопасности. — Боюсь, Костя Табаков всех нас здорово надул!

Его правая рука лежала на столе, всем своим видом он походил на величественно-неподвижную бронзовую статую на каменном постаменте. Я наблюдал за дымом его сигары.

— Вы провели химический анализ?

— Да. Не знаю, в курсе ли вы, но подобный вид химического анализа — один из сложнейших в мире. Большинство специалистов сразу скажут, что это невозможно. Но у меня работают блестящие химики. Я удивлен, как такой умный человек как вы попался на подобный обман. Это — тот же вариант, когда человек печатает доллары на машинке или предлагает миру формулу производства алмазов.

— Но зачем же серьезному ученому идти на подобный шаг?

— Вы знакомы с Костей Табаковым? — вопросом на вопрос ответил Бурциевич.

— Лично — нет. Но я навел о нем справки — у профессора отличная репутация.

— Насколько я понимаю, вы ни разу не встречались с ним. Зато познакомились с хорошенькой девушкой, преподнесшей вам всю эту историю.

— Я был у него дома.

— А вы убеждены, что были именно в его доме? Или вы убеждены в этом потому, что вас привела туда милая крошка и сказала: вот дом моего отца великого профессора Табакова?

Взгляд мой сохранял бесстрастность. Я отряхнул пепел с сигареты и положил руку на стол.

— Имейте в виду, — продолжал Бурциевич. — Я вовсе не предполагаю, что именно здесь решение загадки. Может быть, вы побывали в доме Табакова, может быть, даже познакомились с его дочерью. Все возможно. Мелкий жулик «ломает» вам тысячу долларов, а большой человек совершает большую аферу.

— Но чего ради Табакову беспокоиться? Он достаточно хорошо обеспечен.

— Кто вам это сказал? Источник прежний — его дочь, или девушка, назвавшая себя его дочерью. Так ведь?

— Да, — задумчиво кивнул я.

Бурциевич снова отрезал кончик сигары.

— Предположим, вся эта информация все же поступила к вам из достоверного источника. Но в мире бизнеса и этого недостаточно. Очень многие обладали в высшей степени хорошей репутацией, производили впечатление людей преуспевающих — и на самом деле преуспевали, — и что же? Свои дни они закончили в тюрьме. Вы и сами сможете припомнить подобные примеры. Известные адвокаты, биржевые маклеры и так далее. Не думайте, что у меня предвзятое отношение к Табакову. Я не обладаю всей информацией об этом деле. Может статься, что сам Костя удивится больше всех, узнав обо всей истории. А если он в отъезде? Или читает лекции в Сорбонне, а его дом просто использовала в своих целях банда мошенников. И такие случаи бывали. Не мне вам рассказывать. Единственное, что вы должны знать: вся история с этим чудо-инсулином — ложь.

Я сделал еще одну затяжку и сказал:

— Не знаю, как хорошо вы информированы, но вы, вероятно, слышали, что позапрошлой ночью в Москве была совершена попытка похитить Веру Табакову, или девушку, называвшую себя таковой. Ваш друг при этом присутствовал.

Миркин кивнул:

— Я, правда, не знал, что ее пытались похитить. Об этом мне рассказала Лариса, а она говорила с ваших слов.

— Если это была попытка похищения, а не хорошо разыгранный фарс, чтобы убедить вас в важности дела.

Мне казалось, что он рыбак, который насаживает приманку на крючки, а рыба сама выбирает, на какую именно наживку клюнуть. Но я должен был услышать все ответы и обязан был досмотреть весь спектакль до конца.

— Вероятно, вы еще не знаете, — сказал я, — но Константина Табакова на самом деле похитили.

— Действительно?

— По крайней мере, он, или человек, выдающий себя за Константина Табакова, был похищен. — Я сделал паузу. — Я даже звонил по этому поводу в ФСБ.

В комнате повисла тишина. Создавалось впечатление, что не просто исчез шум, а что эта тишина поглотила все звуки и все движения.

— А что девушка? — поинтересовался Миркин.

— Похоже, что сегодня во второй половине дня она тоже исчезла, — ответил я ничего не выражающим голосом, глядя ему в глаза.

Опять возникла пауза. Потом Бурциевич поудобнее устроился в кресле и отпил бренди.

— Вероятно, ее исчезновение стало результатом вашего разговора с ФСБ, — заметил он. — Подобного осложнения они не ожидали.

— Почему?

— Потому что у вас всегда была подмоченная репутация. Похитители меньше всего ожидали, что вы со своими проблемами обратитесь в компетентные органы. Да признаться — я и сам несколько удивлен.

— Просто данный случай сильно отличается от предыдущих, — мягко заметил я. — Кроме того, и для меня, и для многих других изменилась сама наша жизнь.

Бурциевич рассмеялся — смех его звучал уверенно и достаточно громко.

— В любом случае вы их, похоже, спугнули, и теперь мошенники пытаются замести следы. Но скорее всего само дело состряпано умело, какими бы ни были мелкие детали. Весьма вероятно, сам Табаков вернется домой через пару-тройку дней и будет просто потрясен происшедшим. Хотя это не так уж и важно в конце концов.

— Нет, важно, — возразил я тоном ровным и холодным, как арктический залив. — Я-то как раз и ловлю этих обманщиков. Мне за это деньги «плотют».

Роберт Бурциевич опять засмеялся, но на сей раз его смех прозвучал как дуновение южного ветра. Даже еще теплее. Это был смех человека, абсолютно ни в чем не сомневающегося. Он умиротворял собеседника, изгоняя все сомнения и тревоги, будто легкий бриз в кронах пальм на берегу океана. Нельзя было не верить ему, настолько он был дружелюбен и надежен.

— Я знаю, — сказал Бурциевич. — Вы же только что сами сказали. Времена изменились и люди тоже. Делом Табакова теперь есть кому заняться. Если вы позвонили в ФСБ — будьте спокойны на этот счет. Дело в надежных руках. Меня же это дело вовсе не касается, просто жаль, что вы теряете свое время. Никто не воздаст вам по заслугам.