Эллери Куин - Девять месяцев до убийства

От Слоуна мы знаем, что Халькис, ощупав свой галстук, сказал буквально следующее: «Напомни мне, пожалуйста, перед тем, как будешь уходить, чтобы я позвонил Бэрету и заказал несколько таких же галстуков». А ведь Слоун мимоходом сообщил нам, что имелись в виду красные галстуки.

Пожалуйста, обратите внимание на следующее обстоятельство: когда некоторое время спустя мисс Бретт покидала кабинет, она услышала, как Халькис звонил, чтобы сделать заказ. Что прислал Бэрет? Шесть красных галстуков.

Эллери уверенно уселся на стол и оперся локтем.

— Подведем итог: если Халькис сообщил, что хочет заказать галстуки, подобные тому, который на нем в данный момент, и если затем прислали красные галстуки, то он должен был знать, что на нем — красный галстук. Но как же он, будучи слепым, мог определить, что на нем галстук иного цвета, чем предусмотренный схемой на субботу. Разумеется, кто-то сказал ему, какого цвета галстук на нем. Но кто? Только три человека виделись с ним утром до того, как он звонил Бэрету: Демми, Слоун, в разговоре с которым цвет галстука не назывался, и Джоан Бретт, которая, судя по ее показаниям, не имела ни малейшего повода завести речь об этой части туалета. Другими словами, никто не сообщал Халькису, какого цвета галстук он повязал на смену зеленому.

Эллери затушил сигарету.

— Господа, — продолжал он деловито, — остается

только сделать одно предположение: предположение, что он мог различать цвета своими собственными глазами — что он мог видеть! Но ведь он все же был слепым — возразите вы мне.

Здесь оказался бы опасный подводный риф для всех наших умозаключений, если бы доктор Уордз и доктор Фрост не заявили в один голос, что слепота того рода, какой страдал Халькис, может смениться моментально обретенным зрением.

После всего сказанного мы вправе утверждать, что Джордж Халькис, по крайней мере, утром в прошлую субботу был так же слеп, как вы или я сейчас.

Из этого вытекает ряд существенных вопросов. Если после долгого периода слепоты он вдруг снова обрел зрение, почему тотчас же не оповестил о такой радости весь дом? Почему не вызвал врачей? Почему???

На все эти вопросы есть только один разумный огвет: он не хотел, чтобы его снова считали зрячим, поскольку это расстроило бы какие-то его планы. Что это за планы?

Отвлечемся ненадолго от этой части расследования, — спокойно сказал Эллери, — и обратился к кипятильнику и чашкам. Судя по по'суде на сервировочном столике — чай пили трое. В трех чашках остался осадок, на трех этих чашках желтоватые круги, было использовано три яйца к чаю, три кружочка лимона, и на трех серебряных ложечках остались следы. Все вполне согласуется с заявлением Халькиса о том, что он ожидает двух посетителей. Обоих Джоан Бретт проводила в кабинет. Следовательно, там и должны были собраться три человека.

— Но… — Эллери усмехнулся, — такая поверхностная констатация не выдержит никакой критики, если мы заглянем в электрический кипятильник… Что же мы там увидели? В бачке — чересчур много воды. Когда мы вылили из кипятильника всю воду, у нас наполнилось почти пять чашек. То, что в пятой чашке немного не хватило воды доверху, объясняется тем, что чуть раньше мы взяли некоторое количество этой жидкости на анализ. То есть в самом-то деле мы имели ровно пять полных чашек. Но когда мы снова наполнили кипятильник свежей водой, и разлили, получилось ровно шесть чашек. Следовательно, каким образом возможно, чтобы Халькис разлил воду из кипятильника по трем чашкам, если при наших исследованиях выяснилось, что наполнена была лишь одна чашка? Выходит, что каждый из трех присутствовавших выпил всего по трети чашки? Это исключено. Желтые ободки, оставшиеся на стенках, доказывают, что три чашки были наполнены чаем доверху. Остается только одно предположение: из кипятильника вылили воду в три чашки, а затем в него долили две чашки свежей воды. Однако проведенный нами анализ химического состава воды из кипятильника опровергает эту возможность.

Напрашивается, таким образом, единственный вывод: с водой в кипятильнике все в порядке, а вот с тремя чашками— что-то неладно. Кто-то специально поработал с чайными приборами так, чтобы создать впечатление, будто чай пили трое. Сделавший это допустил одну-единст-венную ошибку: вместо того, чтобы наполнить все три чашки доверху, он вначале наполнил одну, затем перелил ее содержимое в две остальные по очереди.

Но зачем тогда все эти махинации, призванные создать впечатление, что у Халькиса в гостях были двое, если и на самом деле в его кабинете были трое — включая его самого? Для этого была только одна причина: требовалось создать совершенно убедительное впечатление. А почему требовалось создавать столь убедительное впечатление? Да просто потому, что на самом-то деле в кабинете было как раз и не три человека…

Эллери торжествующим взглядом обвел всех своих слушателей. Кто-то вздохнул, явно соглашаясь с ним. Эллери с глубоким удовлетворением отметил, что этот «КТО-ТО» был прокурор собственной персоной. Эллери продолжил:

— Встает вопрос: сколько же человек было тогда в комнате у Халькиса, если исключается число три, в котором нас пытались убедить?

Там не мог находиться всего один человек, ведь Джоан Бретт собственными глазами видела, как в кабинет входили двое мужчин. Что нам мешает предположить, что было два человека? Мы знаем, что один из них — Альберт Гримшо. По всем правилам теории вероятности, вторым был Джордж Халькис. Если это так, значит, человеком, который вошел в дом вместе с Гримшо, как выразилась мисс Бретт, человеком «с завязанными глазами» как раз и был сам Халькис. Могло быть так?

Эллери прикурил новую сигарету.

— Так могло быть. И вполне вероятно. Одно примечательное обстоятельство подкрепляет это предположение. Если припоминаете, по показаниям мисс Бретт, неизвестный невежливо оттолкнул ее перед дверью в кабинет. Просто ей не позволили заглянуть в комнату, чтобы она не заметила, что Халькиса там нет^

Что еще нам известно о человеке, который сопровождал Гримшо? Внешне он напоминал Халькиса — и фигурой, и манерой держаться. Это во-первых. Во-вторых, маленький инцидент с кошкой миссис Симз свидетельствует о том, что этот человек мог видеть, хотя у него и была на глазах повязка. Если б это был слепой, он обязательно наступил бы на кошку. Предположение, что он был зрячим, вполне согласуется с тем, которое мы вывели, проанализировав историю с цветом галстука. А именно — Халькис неожиданно обрел способность видеть.

Теперь у нас есть еще один ответ на вопрос, почему Халькис умолчал о том, что к нему вернулось зрение. В случае, если б обнаружилось, что Гримшо убит, и подозрение в убийстве пало на Халькиса, его слепота стала бы для него важнейшим алиби. Этот обманный маневр сам по себе не составлял никакой сложности. Халькис заказал чай, затем отослал миссис Симз в постель. После этого он надел плащ, украдкой выскользнул из дома, в условленном месте встретился с Гримшо и вместе с ним вернулся в дом под видом великого незнакомца.