Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

— Значит, он путает час, когда ушел от сестры.

— Вы сверили его показания с показаниями сестры?

— Не видел в этом необходимости.

— Так сделайте это. В делах такого рода не следует учитывать только те доказательства, что подтверждают позицию обвинения.

— Я полагал, что знаю свои обязанности.

— Мой дорогой Антонио, в этом я убежден. И так же убежден, что ваше рвение заслуживает уважения. Но нам недостаточно некоторых фактов, мы должны знать все.

Капитан Комбер поднял глаза от карты и взглянул на часы. В его распоряжении было еще четыре часа дневного света. Должно хватить.

Список, который дала ему Тина, включал имена всех двадцати шести семей в районе Ареццо, связанных родством с Радичелли. Карта была еще довоенной, что создавало дополнительные проблемы, и менее настойчивый человек сдался бы, но капитан только погладил бородку, вычеркнул очередное имя (глухой крестьянин с горбатой женой и четырьмя недружелюбными псами) и пустился дальше.

Около шести он свернул на грязный проселок, ведший к ферме Сан-Джованни. При виде колеи капитан заколебался, но тут заметил след от новых шин «мишлен».

— Проехал он, проеду и я, — решил капитан. Через пять минут дикой тряски одолел последний крутой поворот и очутился перед фермой. Позвонил, повторяя в уме фразы, которые произнес в тот день уже четырнадцать раз.

Двери открыла старушка в черном. Капитан объяснил, что он из министерства социального обеспечения и должен выяснить у Лабро Радичелли неясности в его документах.

Большинство из этого было для старушки китайской грамотой, но главное она поняла.

— Вы хотите поговорить с Лабро?

У капитана забилось сердце.

— Да. Мне его нужно видеть.

— Я поищу. Вы англичанин?

— Да.

— В войну у нас тут был один англичанин. Из Австралии.

— Это же надо!

— Он был военнопленный, понимаете? Обещал моей внучке жениться, — старушка засмеялась.

— И женился?

— Вернулся в Австралию. Думаю, там он давно был женат. Взгляну, закончил ли Лабро с тем другим синьором.

Исчезла. Прошло двадцать минут. Лабро с неизвестным синьором все еще не закончил. Капитан разглядывал фотографии на стенах. Была их дюжина, и все свадебные. Надеялся, что внучка смогла найти замену коварному австралийцу.

В коридоре раздались шаги, дверь открылась, и вошел мужчина средних лет. Двери за собой он закрыл пинком.

— Вы Лабро Радичелли?

— Похоже, что так.

Капитан почувствовал, как от него несет спиртным.

— Я хочу сделать вам предложение.

— Небось страховку? — Лабро показал в усмешке бурые кривые зубы.

— Это был только предлог.

— Лишнее. Я знаю, зачем вы здесь.

— Тем лучше.

— Вас зовут Комбер. Я писал вам письмо. Вы английский адмирал.

Капитан принял новый чин не моргнув глазом. Что-то в поведении Лабро ему не нравилось, и он хотел понять что.

— Я написал вам, как другу того англичанина, что сидит за решеткой из-за старого Зеччи. За то, что сбил его и оставил в кювете. Правильно?

Капитан еще больше выпятил бороду, но все еще молчал.

— И вы хотите, чтобы я помог. Я ведь ему предлагал. Послушайся он меня, ничего бы не случилось. Но он не хотел, все задирал нос. Теперь уже поздно. Предложение отменяется. — Он грохнул кулаком по столу. Молчание капитана его бесило, хотелось спорить, но было не с кем. — То, что я предлагал, уже не продается.

— А что вы предлагали?

— Ага, вы хотите знать? Верю. Теперь вы готовы и заплатить. Пришли с полной мошной. Так я вам тогда прямо скажу, что вы и ваш приятель можете сделать. Вы можете меня… — и Лабро отчетливо объяснил, что именно.

— Как хотите, — сказал капитан и повернул к дверям. — Зря я сюда тащился.

Его спокойствие приводило Лабро в ярость, казалось, он готов на него броситься, но что-то во взгляде капитана его удерживало.

— Если вдруг передумаете, знаете, где меня искать. До свидания.

Капитан вышел во двор. Он хотел проверить свои подозрения. На грязной брусчатке видны были следы покрышек «мишлен», исчезавшие где-то за домом.

— Это мой дом, — заявила Аннуциата. — Здесь все мое, каждый кирпичик, каждая щепочка. И я говорю, что Диндони тут не останется!

— Мы не можем его выбросить на улицу, — сказала Тина.

— Дадим ему неделю, пусть найдет себе другое жилье.

— А квартплата?

— До нее мне дела нет. Мило был человек бережливый. Деньги у нас есть, и на наш век хватит.

— Ну, если ты так считаешь, — с сомнением в голосе сказала Тина. — Мы могли бы сдать флигель какому-нибудь художнику. Они вечно ищут мастерские. Как раз вчера я видела объявление… вот в газете… О Господи!

Листая «Коррера ди Фиренца», Тина вдруг заметила снимок в одном из репортажей.

— Что там? — спросила мать.

— Посмотри, ты посмотри сюда! На эту женщину.

— Что там пишут? Прочитай, доченька!

— «Важная свидетельница по делу англичанина Брука, обвиняемого в убийстве флорентийца Мило Зеччи, Мария Кальцалетто».

— Ну и что?

— Тут ее фотография, гляди! — Тина сунула матери газету.

Аннунциата, надев очки, сказала:

— Лицо ее мне кажется знакомым.

— Это Мария, Мария, к которой ходит Диндони. Работает в кафе на углу. Я их там видела сто раз.

— Точно?

— Тут немного нерезко, — признала Тина, — но это она.

— Что это значит?

— Это значит, что мы были правы. Это заговор, и Диндони в нем замешан. У него слюнки текли по нашей мастерской, дождаться не мог.

— Диндони? — недоверчиво переспросила Аннунциата.

— Ну, разумеется, не один, с сообщниками. Помнишь, что говорил нам отец? Что за ним следили двое. Тогда мы смеялись, а он был прав. Диндони сказал им, что отец вечером куда-то собрался. Но… — Тина вдруг запнулась, — но откуда он мог это знать? Отец ведь был так осторожен и говорил только в кухне. Мама, что с тобой?

— Ничего.

— Ты неважно выглядишь.

— Ничего странного. Но ты заговорила об отце, и сразу все вспомнилось… Что ты собираешься сделать?

— Поговорить с этой женщиной.

— Ладно, поговори, — ей теперь явно хотелось, чтобы дочь ушла.

На углу стояла машина Меркурио. Тот выскочил, когда подошла Тина. Первой ее мыслью было не обращать внимания. Но потом она решила, что помощь его может понадобиться, и сказала:

— У меня тут кое-какие дела в кафе. Если хочешь, пошли.

В зале было, как всегда днем, пусто, но в задней комнате кто-то двигался. Откинув портьеру, они вошли. Мария расставляла бутылки на полках, доставая их из картонных ящиков. Заметив вошедших, остановилась и равнодушно взглянула на Тину и чуть внимательнее — на Меркурио.

— Что вам угодно?

— Поговорить, — сказала Тина. Швырнула газету на стол. — Это ваше фото?

— Возможно, — ответила Мария, не глядя на снимок.